Но ей нельзя. Нельзя? Но что же? // Да Ольга слово уж дала // Онегину.
О Боже, Боже! // Что слышит он? Она могла… // Возможно ль? Чуть лишь из пеленок, // Кокетка, ветреный ребенок! // Уж хитрость ведает она, // Уж изменять научена! // Не в силах Ленский снесть удара; // Проказы женские кляня, // Выходит, требует коня // И скачет. Пистолетов пара, // Две пули — больше ничего — // Вдруг разрешат судьбу его.
Еще Мария сладко дышит, // Дремой объятая, и слышит // Сквозь легкий сон, что кто-то к ней // Вошел и ног ее коснулся. // Она проснулась — но скорей // С улыбкой взор ее сомкнулся // От блеска утренних лучей. // Мария руки протянула // И с негой томною шепнула: // «Мазепа, ты?..» Но голос ей // Иной ответствует…
о боже! // Вздрогнув, она глядит… и что же? // Пред нею мать…
Неточные совпадения
Городничий. Ах,
боже мой, вы всё с своими глупыми расспросами! не дадите ни слова поговорить
о деле. Ну что, друг, как твой барин?.. строг? любит этак распекать или нет?
)
Боже сохрани! здесь и слуху нет
о таких обществах.
Городничий (в сторону).
О господи ты
боже, какой сердитый! Все узнал, всё рассказали проклятые купцы!
Иной городничий, конечно, радел бы
о своих выгодах; но, верите ли, что, даже когда ложишься спать, все думаешь: «Господи
боже ты мой, как бы так устроить, чтобы начальство увидело мою ревность и было довольно?..» Наградит ли оно или нет — конечно, в его воле; по крайней мере, я буду спокоен в сердце.
— Слава Богу, слава Богу, — заговорила она, — теперь всё. готово. Только немножко вытянуть ноги. Вот так, вот прекрасно. Как эти цветы сделаны без вкуса, совсем не похоже на фиалку, — говорила она, указывая на обои. —
Боже мой!
Боже мой. Когда это кончится? Дайте мне морфину. Доктор! дайте же морфину.
О,
Боже мой,
Боже мой!