Неточные совпадения
Когда дошли до — бра, вра, гра, дра, мальчик долго
не мог без смеха читать эти слоги. Эта мудрость давалась Фоме легко, и вот он уже читает
первый псалом
первой кафизмы Псалтиря...
Сидя в школе, Фома почувствовал себя свободнее и стал сравнивать своих товарищей с другими мальчиками. Вскоре он нашел, что оба они — самые лучшие в школе и
первыми бросаются в глаза, так же резко, как эти две цифры 5 и 7,
не стертые с черной классной доски. И Фоме стало приятно оттого, что его товарищи лучше всех остальных мальчиков.
— Видал? — заключил он свой рассказ. — Так что — хорошей породы щенок, с
первой же охоты — добрый пес… А ведь с виду он — так себе… человечишко мутного ума… Ну, ничего, пускай балуется, — дурного тут, видать,
не будет… при таком его характере… Нет, как он заорал на меня! Труба, я тебе скажу!.. Сразу определился, будто власти и строгости ковшом хлебнул…
Первый раз в жизни находясь среди таких парадных людей, он видел, что они и едят и говорят — всё делают лучше его, и чувствовал, что от Медынской, сидевшей как раз против него, его отделяет
не стол, а высокая гора.
— Ну уж! Чай, я еще
первый раз это…
не каждый день бить людей буду… — сконфуженно сказал Фома. Его спутник засмеялся.
— Молчи уж! — грубо крикнул на нее старик. — Даже того
не видишь, что из каждого человека явно наружу прет… Как могут быть все счастливы и равны, если каждый хочет выше другого быть? Даже нищий свою гордость имеет и пред другими чем-нибудь всегда хвастается… Мал ребенок — и тот хочет
первым в товарищах быть… И никогда человек человеку
не уступит — дураки только это думают… У каждого — душа своя… только тех, кто души своей
не любит, можно обтесать под одну мерку… Эх ты!.. Начиталась, нажралась дряни…
Фома чувствовал себя хорошо, видя, что Ежов слушает его слова внимательно и точно взвешивает каждое слово, сказанное им.
Первый раз в жизни встречаясь с таким отношением к себе, Фома смело и свободно изливал пред товарищем свои думы,
не заботясь о словах и чувствуя, что его поймут, потому что хотят понять.
Она чувствовала потребность высказаться пред Смолиным; ей хотелось убедить его, что она понимает значение его слов, она —
не простая купеческая дочь, тряпичница и плясунья. Смолин нравился ей.
Первый раз она видела купца, который долго жил за границей, рассуждает так внушительно, прилично держится, ловко одет и говорит с ее отцом —
первым умником в городе — снисходительным тоном взрослого с малолетним.
И
первое мое преимущество пред вами есть то, что я
не знаю ни одной книжной истины, коя для меня была бы дороже человека!
Он чувствовал настоятельную потребность опохмелиться, и ему
не давала покоя мысль о том, почему это крестный был сегодня так ласков с ним и зачем привел его сюда, в компанию этих
первых в городе купцов? Зачем он так убедительно уговаривал, даже упрашивал его идти к Кононову на молебен и обед?
И того ради, существенная видится в том нужда, дабы можно было мне, яко градоначальнику, издавать для скорости собственного моего умысла законы, хотя бы даже
не первого сорта (о сем и помыслить не смею!), но второго или третьего.
Я, с трудом спускаясь, пробирался по крутизне, и вот вижу: слепой приостановился, потом повернул низом направо; он шел так близко от воды, что казалось, сейчас волна его схватит и унесет; но видно, это была
не первая его прогулка, судя по уверенности, с которой он ступал с камня на камень и избегал рытвин.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Ему всё бы только рыбки! Я
не иначе хочу, чтоб наш дом был
первый в столице и чтоб у меня в комнате такое было амбре, чтоб нельзя было войти и нужно бы только этак зажмурить глаза. (Зажмуривает глаза и нюхает.)Ах, как хорошо!
Анна Андреевна. Ты, Антоша, всегда готов обещать. Во-первых, тебе
не будет времени думать об этом. И как можно и с какой стати себя обременять этакими обещаниями?
Артемий Филиппович. Смотрите, чтоб он вас по почте
не отправил куды-нибудь подальше. Слушайте: эти дела
не так делаются в благоустроенном государстве. Зачем нас здесь целый эскадрон? Представиться нужно поодиночке, да между четырех глаз и того… как там следует — чтобы и уши
не слыхали. Вот как в обществе благоустроенном делается! Ну, вот вы, Аммос Федорович,
первый и начните.
«Оставь мне, Господи, // Болезнь мою почетную, // По ней я дворянин!» //
Не вашей подлой хворостью, //
Не хрипотой,
не грыжею — // Болезнью благородною, // Какая только водится // У
первых лиц в империи, // Я болен, мужичье!
Пришел солдат с медалями, // Чуть жив, а выпить хочется: // — Я счастлив! — говорит. // «Ну, открывай, старинушка, // В чем счастие солдатское? // Да
не таись, смотри!» // — А в том, во-первых, счастие, // Что в двадцати сражениях // Я был, а
не убит! // А во-вторых, важней того, // Я и во время мирное // Ходил ни сыт ни голоден, // А смерти
не дался! // А в-третьих — за провинности, // Великие и малые, // Нещадно бит я палками, // А хоть пощупай — жив!