Неточные совпадения
— Я скоро, — не поднимая
головы, говорит
Орлов.
Однажды, в понедельник, утром, когда Орловы пили чай, на пороге их невесёлого жилища явилась внушительная фигура полицейского.
Орлов вскочил и, пытаясь восстановить в своей похмельной
голове события последних дней, молчаливо уставился на гостя мутными глазами, полный самых скверных ожиданий. Жена его смотрела пугливо и укоризненно.
Она молчала. Это бесило его, но
Орлов сдержал привычное выражение чувства, сдержал под влиянием преехидной, как ему казалось, мысли, мелькнувшей у него в
голове. Он улыбнулся злорадной улыбкой, говоря...
Сменясь с дежурства, усталый,
Орлов вышел на двор барака и прилёг у стены его под окном аптеки. В
голове у него шумело, под ложечкой сосало, ноги болели ноющей болью. Ни о чём не думалось и ничего не хотелось, он вытянулся на дёрне, посмотрел в небо, где стояли пышные облака, богато украшенные красками заката, и уснул, как убитый.
— Напиться я всегда бы нашёл время, — улыбнулся
Орлов. — Не тянет, — вот диво! А потом мне вообще как-то… не то совестно чего-то, не то боязно… — Он тряхнул
головой и задумался.
—
Орлов повёл плечами и потёр себе
голову, недоумевающе поглядев на жену.
Григорий молча сел, глядя на
голые, круглые плечи жены. Самовар бурлил, плескалась вода, Матрёна фыркала, по коридору взад и вперёд быстро бегали служители,
Орлов по походке старался определить, кто идёт.
Неточные совпадения
Долго раздумывал он, кому из двух кандидатов отдать преимущество: орловцу ли — на том основании, что «
Орел да Кромы — первые воры», — или шуянину — на том основании, что он «в Питере бывал, на полу сыпал и тут не упал», но наконец предпочел орловца, потому что он принадлежал к древнему роду «Проломленных
Голов».
— И очень просто быть пророками в двуглавом вашем государстве. Вы не замечаете, что у вашего
орла огромная мужицкая
голова смотрит направо, а налево смотрит только маленькая
голова революционеров? Ну, так когда вы свернете
голову мужика налево, так вы увидите, каким он сделает себя царем над вами!
Пришла в
голову Райскому другая царица скорби, великая русская Марфа, скованная, истерзанная московскими
орлами, но сохранившая в тюрьме свое величие и могущество скорби по погибшей славе Новгорода, покорная телом, но не духом, и умирающая все посадницей, все противницей Москвы и как будто распорядительницей судеб вольного города.
Однажды на падали около моря видели большого темно-бурого
орла с длинной
голой шеей.
Но теперь я решил изрезать эти святцы и, когда дед отошел к окошку, читая синюю, с
орлами, бумагу, я схватил несколько листов, быстро сбежал вниз, стащил ножницы из стола бабушки и, забравшись на полати, принялся отстригать святым
головы. Обезглавил один ряд, и — стало жалко святцы; тогда я начал резать по линиям, разделявшим квадраты, но не успел искрошить второй ряд — явился дедушка, встал на приступок и спросил: