— Любят они меня. Много я рассказываю им разного. Им это надо. Еще молодые все… И мне хорошо с ними. Смотрю и думаю: «Вот и я, было время, такая же была… Только тогда, в мое время, больше
было в человеке силы и огня, и оттого жилось веселее и лучше… Да!..»
Неточные совпадения
«Многие тысячи лет прошли с той поры, когда случилось это. Далеко за морем, на восход солнца,
есть страна большой реки,
в той стране каждый древесный лист и стебель травы дает столько тени, сколько нужно
человеку, чтобы укрыться
в ней от солнца, жестоко жаркого там.
«Вот какая щедрая земля
в той стране! «Там жило могучее племя
людей, они пасли стада и на охоту за зверями тратили свою силу и мужество, пировали после охоты,
пели песни и играли с девушками.
В его глазах
было столько тоски, что можно
было бы отравить ею всех
людей мира.
«Жили на земле
в старину одни
люди, непроходимые леса окружали с трех сторон таборы этих
людей, а с четвертой —
была степь.
Это
были все-таки сильные
люди, и могли бы они пойти биться насмерть с теми, что однажды победили их, но они не могли умереть
в боях, потому что у них
были заветы, и коли б умерли они, то пропали б с ними из жизни и заветы.
Но им стыдно
было сознаться
в бессилии, и вот они
в злобе и гневе обрушились на Данко,
человека, который шел впереди их.
«И вот вдруг лес расступился перед ним, расступился и остался сзади, плотный и немой, а Данко и все те
люди сразу окунулись
в море солнечного света и чистого воздуха, промытого дождем. Гроза
была — там, сзади них, над лесом, а тут сияло солнце, вздыхала степь, блестела трава
в брильянтах дождя и золотом сверкала река…
Был вечер, и от лучей заката река казалась красной, как та кровь, что била горячей струей из разорванной груди Данко.
Теперь, когда старуха кончила свою красивую сказку,
в степи стало страшно тихо, точно и она
была поражена силой смельчака Данко, который сжег для
людей свое сердце и умер, не прося у них ничего
в награду себе. Старуха дремала. Я смотрел на нее и думал...
Если бы чувство законности не
было в людях «темного царства» так неподвижно и пассивно, то, конечно, потребность в улучшении материального быта повела бы совсем к другим результатам.
Я не боюсь этого слова — «ограниченность»: работа высшего, что
есть в человеке, — рассудка — сводится именно к непрерывному ограничению бесконечности, к раздроблению бесконечности на удобные, легко переваримые порции — дифференциалы.
— Что вы, Христос с вами! — да мне стыдно
будет в люди глаза показать, если я с соседями на деньги пойду! Я — вам, вы — мне; вот как по-христиански следует. А как скосите мне лужок, — я вам ведерко поставлю да пирожком обделю — это само собой.
Всю жизнь видеть перед собой"раба лукавого"19, все интересы сосредоточить на нем одном и об нем одном не уставаючи вопиять и к царю земному, и к царю небесному — сколь крепка должна
быть в человеке вера, чтоб эту пытку вынести!
Неточные совпадения
Хлестаков (защищая рукою кушанье).Ну, ну, ну… оставь, дурак! Ты привык там обращаться с другими: я, брат, не такого рода! со мной не советую… (
Ест.)Боже мой, какой суп! (Продолжает
есть.)Я думаю, еще ни один
человек в мире не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай, какая курица! Дай жаркое! Там супу немного осталось, Осип, возьми себе. (Режет жаркое.)Что это за жаркое? Это не жаркое.
Городничий. И не рад, что
напоил. Ну что, если хоть одна половина из того, что он говорил, правда? (Задумывается.)Да как же и не
быть правде? Подгулявши,
человек все несет наружу: что на сердце, то и на языке. Конечно, прилгнул немного; да ведь не прилгнувши не говорится никакая речь. С министрами играет и во дворец ездит… Так вот, право, чем больше думаешь… черт его знает, не знаешь, что и делается
в голове; просто как будто или стоишь на какой-нибудь колокольне, или тебя хотят повесить.
Бобчинский (Добчинскому). Вот это, Петр Иванович, человек-то! Вот оно, что значит
человек!
В жисть не
был в присутствии такой важной персоны, чуть не умер со страху. Как вы думаете, Петр Иванович, кто он такой
в рассуждении чина?
Пей даром сколько вздумаешь — // На славу угостим!..» // Таким речам неслыханным // Смеялись
люди трезвые, // А пьяные да умные // Чуть не плевали
в бороду // Ретивым крикунам.
«Скучаешь, видно, дяденька?» // — Нет, тут статья особая, // Не скука тут — война! // И сам, и
люди вечером // Уйдут, а к Федосеичу //
В каморку враг: поборемся! // Борюсь я десять лет. // Как
выпьешь рюмку лишнюю, // Махорки как накуришься, // Как эта печь накалится // Да свечка нагорит — // Так тут устой… — // Я вспомнила // Про богатырство дедово: // «Ты, дядюшка, — сказала я, — // Должно
быть, богатырь».