Сизые камни смотрят из виноградников, в густых облаках зелени прячутся белые дома, сверкают на солнце стекла окон, и уже заметны глазу яркие пятна; на самом берегу приютился среди скал
маленький дом, фасад его обращен к морю и весь завешен тяжелою массою ярко-лиловых цветов, а выше, с камней террасы, густыми ручьями льется красная герань.
Неточные совпадения
На тротуаре в тени большого
дома сидят, готовясь обедать, четверо мостовщиков — серые, сухие и крепкие камни. Седой старик, покрытый пылью, точно пеплом осыпан, прищурив хищный, зоркий глаз, режет ножом длинный хлеб, следя, чтобы каждый кусок был не
меньше другого. На голове у него красный вязаный колпак с кистью, она падает ему на лицо, старик встряхивает большой, апостольской головою, и его длинный нос попугая сопит, раздуваются ноздри.
Сгущаясь, сумрак прячет в теплом объятии своем покорно приникшие к земле белые и красные
дома, сиротливо разбросанные по холмам. Сады, деревья, трубы — всё вокруг чернеет, исчезает, раздавленное тьмою ночи, — точно пугаясь
маленькой фигурки с палкой в руке, прячась от нее или играя с нею.
— Когда умер отец — мне было тринадцать лет, — вы видите, какой я и теперь
маленький? Но я был ловок и неутомим в работе — это всё, что оставил мне отец в наследство, а землю нашу и
дом продали за долги. Так я и жил, с одним глазом и двумя руками, работая везде, где давали работу… Было трудно, но молодость не боится труда — так?
— Если ты урод — ты должен быть умным, иначе всем будет стыдно за тебя, папе, маме и всем! Даже люди станут стыдиться, что в таком богатом
доме есть
маленький уродец. В богатом
доме всё должно быть красиво или умно — понимаешь?
— Такие
маленькие люди и кирпичики — а потом огромные
дома. Так сделан весь город?
Теперь, во время прогулок по городу, он готов был целые часы стоять против строящегося
дома, наблюдая, как из
малого растет к небу огромное; ноздри его дрожали, внюхиваясь в пыль кирпича и запах кипящей извести, глаза становились сонными, покрывались пленкой напряженной вдумчивости, и, когда ему говорили, что неприлично стоять на улице, он не слышал.
Она была немного выше его — на полголовы, — но заслоняла собою всё — и мать и отца. В ту пору ей было пятнадцать лет. Он был похож на краба, а она — тонкая, стройная и сильная — казалась ему феей, под властью которой жил весь
дом и он,
маленький горбун.
Вечерами приходил ее жених —
маленький, бойкий человечек, белобрысый, с пушистыми усами на загорелом круглом лице; он, не уставая, смеялся целый вечер и, вероятно, мог бы смеяться целый день. Они уже были обручены, и для них строился новый
дом в одной из лучших улиц города — самой чистой и тихой. Горбун никогда не был на этой стройке и не любил слушать, когда говорили о ней. Жених хлопал его по плечам
маленькой, пухлой рукой, с кольцами на ней, и говорил, оскаливая множество мелких зубов...
Эту историю, простую и страшную, точно она взята со страниц Библии, надобно начать издали, за пять лет до наших дней и до ее конца: пять лет тому назад в горах, в
маленькой деревне Сарачена жила красавица Эмилия Бракко, муж ее уехал в Америку, и она находилась в
доме свекра. Здоровая, ловкая работница, она обладала прекрасным голосом и веселым характером — любила смеяться, шутить и, немножко кокетничая своей красотой, сильно возбуждала горячие желания деревенских парней и лесников с гор.
Это произошло так. В одно из его редких возвращений домой он не увидел, как всегда еще издали, на пороге дома свою жену Мери, всплескивающую руками, а затем бегущую навстречу до потери дыхания. Вместо нее у детской кроватки — нового предмета в
маленьком доме Лонгрена — стояла взволнованная соседка.
Когда я возвратился, в
маленьком доме царила мертвая тишина, покойник, по русскому обычаю, лежал на столе в зале, поодаль сидел живописец Рабус, его приятель, и карандашом, сквозь слезы снимал его портрет; возле покойника молча, сложа руки, с выражением бесконечной грусти, стояла высокая женская фигура; ни один артист не сумел бы изваять такую благородную и глубокую «Скорбь».
Морозы стояли трескучие, и хотя заранее были наняты для нас две комнаты в
маленьком доме капитанши Аристовой, но мы не скоро отыскали свою квартиру, которая, впрочем, находилась на хорошей улице, называющейся «Грузинскою».
Неточные совпадения
А день сегодня праздничный, // Куда пропал народ?..» // Идут селом — на улице // Одни ребята
малые, // В
домах — старухи старые, // А то и вовсе заперты // Калитки на замок.
Каждая рота имеет шесть сажен ширины — не больше и не
меньше; каждый
дом имеет три окна, выдающиеся в палисадник, в котором растут: барская спесь, царские кудри, бураки и татарское мыло.
Дома остались только старики да
малые дети, у которых не было ног, чтоб бежать.
Левину самому хотелось зайти в эти местечки, но местечки были от
дома близкие, он всегда мог взять их, и местечки были
маленькие, — троим негде стрелять. И потому он кривил душой, говоря, что едва ли есть что. Поравнявшись с
маленьким болотцем, Левин хотел проехать мимо, но опытный охотничий глаз Степана Аркадьича тотчас же рассмотрел видную с дороги мочежину.
За несколько недель пред этим Левин писал брату, что по продаже той
маленькой части, которая оставалась у них неделенною в
доме, брат имел получить теперь свою долю, около 2000 рублей.