Неточные совпадения
Вокруг нас царила та напряжённая
тишина, от которой всегда ждёшь чего-то и которая, если б могла продолжаться долго, сводила бы с ума человека своим совершенным покоем и отсутствием звука, этой яркой тени движения. Тихий шорох
волн не долетал до нас, — мы находились в какой-то яме, поросшей цепкими кустарниками и казавшейся мохнатым зевом окаменевшего животного. Я смотрел на Шакро и думал...
Неточные совпадения
Окруженная свежестью и тенью, она читала, работала или предавалась тому ощущению полной
тишины, которое, вероятно, знакомо каждому и прелесть которого состоит в едва сознательном, немотствующем подкарауливанье широкой жизненной
волны, непрерывно катящейся и кругом нас, и в нас самих.
Степь не была уже так хороша и свежа, как бывает весною и в самом начале лета, какою описывал ее мне отец и какою я после сам узнал ее: по долочкам трава была скошена и сметана в стога, а по другим местам она выгорела от летнего солнца, засохла и пожелтела, и уже сизый ковыль, еще не совсем распустившийся, еще не побелевший, расстилался, как
волны, по необозримой равнине; степь была тиха, и ни один птичий голос не оживлял этой
тишины; отец толковал мне, что теперь вся степная птица уже не кричит, а прячется с молодыми детьми по низким ложбинкам, где трава выше и гуще.
Осадчий, сидевший один во главе стола, приподнялся и стал на колени. Постучав ножом о стакан и добившись
тишины, он заговорил низким грудным голосом, который сочными
волнами заколебался в чистом воздухе леса:
«Он тут, он любит… чего ж еще?»
Тишина блаженства,
тишина невозмутимой пристани, достигнутой цели, та небесная
тишина, которая и самой смерти придает и смысл и красоту, наполнила ее всю своею божественной
волной.
Он приглашал открыть карты. Одновременно с звуком его слов мое сознание, вдруг выйдя из круга игры, наполнилось повелительной
тишиной, и я услышал особенный женский голос, сказавший с ударением: «Бегущая по
волнам». Это было как звонок ночью. Но более ничего не было слышно, кроме шума в ушах, поднявшегося от резких ударов сердца, да треска карт, по ребру которых провел пальцами доктор Филатр.