Неточные совпадения
— Ничего я тебе не скажу! — заговорил хохол, тепло лаская враждебный взгляд Весовщикова грустной улыбкой голубых глаз. — Я знаю — спорить с
человеком в такой час, когда
у него
в сердце все царапины
кровью сочатся, — это только обижать его; я знаю, брат!
— Пожалуй, поколотит его Николай! — с опасением продолжал хохол. — Вот видите, какие чувства воспитали господа командиры нашей жизни
у нижних чинов? Когда такие
люди, как Николай, почувствуют свою обиду и вырвутся из терпенья — что это будет? Небо
кровью забрызгают, и земля
в ней, как мыло, вспенится…
— Знаете? — сказал хохол, стоя
в двери. — Много горя впереди
у людей, много еще
крови выжмут из них, но все это, все горе и
кровь моя, — малая цена за то, что уже есть
в груди
у меня,
в мозгу моем… Я уже богат, как звезда лучами, — я все снесу, все вытерплю, — потому что есть во мне радость, которой никто, ничто, никогда не убьет!
В этой радости — сила!
— Истребляют
людей работой, — зачем? Жизнь
у человека воруют, — зачем, говорю? Наш хозяин, — я на фабрике Нефедова жизнь потерял, — наш хозяин одной певице золотую посуду подарил для умывания, даже ночной горшок золотой!
В этом горшке моя сила, моя жизнь. Вот для чего она пошла, —
человек убил меня работой, чтобы любовницу свою утешить
кровью моей, — ночной горшок золотой купил ей на
кровь мою!
Ей, женщине и матери, которой тело сына всегда и все-таки дороже того, что зовется душой, — ей было страшно видеть, как эти потухшие глаза ползали по его лицу, ощупывали его грудь, плечи, руки, терлись о горячую кожу, точно искали возможности вспыхнуть, разгореться и согреть
кровь в отвердевших жилах,
в изношенных мускулах полумертвых
людей, теперь несколько оживленных уколами жадности и зависти к молодой жизни, которую они должны были осудить и отнять
у самих себя.
Неточные совпадения
Главные качества Степана Аркадьича, заслужившие ему это общее уважение по службе, состояли, во-первых,
в чрезвычайной снисходительности к
людям, основанной
в нем на сознании своих недостатков; во-вторых,
в совершенной либеральности, не той, про которую он вычитал
в газетах, но той, что
у него была
в крови и с которою он совершенно равно и одинаково относился ко всем
людям, какого бы состояния и звания они ни были, и в-третьих — главное —
в совершенном равнодушии к тому делу, которым он занимался, вследствие чего он никогда не увлекался и не делал ошибок.
Тихо склонился он на руки подхватившим его козакам, и хлынула ручьем молодая
кровь, подобно дорогому вину, которое несли
в склянном сосуде из погреба неосторожные слуги, поскользнулись тут же
у входа и разбили дорогую сулею: все разлилось на землю вино, и схватил себя за голову прибежавший хозяин, сберегавший его про лучший случай
в жизни, чтобы если приведет Бог на старости лет встретиться с товарищем юности, то чтобы помянуть бы вместе с ним прежнее, иное время, когда иначе и лучше веселился
человек…
Лютов,
в измятом костюме, усеянном рыжими иглами хвои, имел вид
человека, только что — очнувшегося после сильного кутежа. Лицо
у него пожелтело, белки полуумных глаз налиты
кровью; он, ухмыляясь, говорил невесте, тихо и сипло:
Кровь у ней начала свободно переливаться
в жилах; даль мало-помалу принимала свой утерянный ход, как испорченные и исправленные рукою мастера часы.
Люди к ней дружелюбны, природа опять заблестит для нее красотой.
Потом неизменно скромный и вежливый Тит Никоныч, тоже во фраке, со взглядом обожания к бабушке, с улыбкой ко всем; священник,
в шелковой рясе и с вышитым широким поясом, советники палаты, гарнизонный полковник, толстый, коротенький, с налившимся
кровью лицом и глазами, так что, глядя на него, делалось «за
человека страшно»; две-три барыни из города, несколько шепчущихся
в углу молодых чиновников и несколько неподросших девиц, знакомых Марфеньки, робко смотрящих, крепко жмущих друг
у друга красные, вспотевшие от робости руки и беспрестанно краснеющих.