Появлялись новые люди. В маленькой комнате Власовых становилось тесно и душно. Приходила Наташа, иззябшая, усталая, но всегда неисчерпаемо веселая и живая. Мать
связала ей чулки и сама надела на маленькие ноги. Наташа сначала смеялась, а потом вдруг замолчала, задумалась и тихонько сказала...
— У меня — двое было. Один, двухлетний, сварился кипятком, другого — не доносила, мертвый родился, — из-за работы этой треклятой! Радость мне? Я говорю — напрасно мужики женятся, только
вяжут себе руки, жили бы свободно, добивались бы нужного порядка, вышли бы за правду прямо, как тот человек! Верно говорю, матушка?..
Неточные совпадения
— Чулочки-то у вас тонки для такого времени! Уж вы позвольте, я вам шерстяные
свяжу?
Тут вмешалась мать. Когда сын говорил о боге и обо всем, что она
связывала с своей верой в него, что было дорого и свято для нее, она всегда искала встретить его глаза; ей хотелось молча попросить сына, чтобы он не царапал ей сердце острыми и резкими словами неверия. Но за неверием его ей чувствовалась вера, и это успокаивало ее.
— Не
свяжешь стачку! — сказал Рыбин, подходя к Павлу. — Хоть и жаден народ, да труслив. Сотни три встанут на твою сторону, не больше. Этакую кучу навоза на одни вилы не поднимешь…
Вечером хохол ушел, она зажгла лампу и села к столу
вязать чулок. Но скоро встала, нерешительно прошлась по комнате, вышла в кухню, заперла дверь на крюк и, усиленно двигая бровями, воротилась в комнату. Опустила занавески на окнах и, взяв книгу с полки, снова села к столу, оглянулась, наклонилась над книгой, губы ее зашевелились. Когда с улицы доносился шум, она, вздрогнув, закрывала книгу ладонью, чутко прислушиваясь… И снова, то закрывая глаза, то открывая их, шептала...
Он точно
связывал сердце матери угрюмыми словами.
— Сами же мужики
свяжут. И будешь в тюрьме сидеть…
— Посижу — выйду. Опять пойду. А что до мужиков — раз
свяжут, два, да и поймут, — не
вязать надо меня, а — слушать. Я скажу им: «Вы мне не верьте, вы только слушайте». А будут слушать — поверят!
Однажды вечером мать сидела у стола,
вязала носки, а хохол читал вслух книгу о восстании римских рабов; кто-то сильно постучался, и, когда хохол отпер дверь, вошел Весовщиков с узелком под мышкой, в шапке, сдвинутой на затылок, по колена забрызганный грязью.
А вот поставили людей одних против других, ослепили глупостью и страхом, всех
связали по рукам и по ногам, стиснули и сосут их, давят и бьют одних другими.
— Я от земли освободился, — что она? Кормить не кормит, а руки
вяжет. Четвертый год в батраки хожу. А осенью мне в солдаты идти. Дядя Михаиле говорит — не ходи! Теперь, говорит, солдат посылают народ бить. А я думаю идти. Войско и при Степане Разине народ било и при Пугачеве. Пора это прекратить. Как по-вашему? — спросил он, пристально глядя на Павла.
— Идут в мире дети наши к радости, — пошли они ради всех и Христовой правды ради — против всего, чем заполонили,
связали, задавили нас злые наши, фальшивые, жадные наши! Сердечные мои — ведь это за весь народ поднялась молодая кровь наша, за весь мир, за все люди рабочие пошли они!.. Не отходите же от них, не отрекайтесь, не оставляйте детей своих на одиноком пути. Пожалейте себя… поверьте сыновним сердцам — они правду родили, ради ее погибают. Поверьте им!
—
Связали руки вам и мучают, как хотят…
— Что такое? — спросил пристав, остановясь против Рыбина и меряя его глазами. — Почему не связаны руки? Сотские!
Связать!
— Ну? Вы что же? — обратился он к сотским. —
Вяжи!
Люди разбились на две группы — одна, окружив станового, кричала и уговаривала его, другая, меньше числом, осталась вокруг избитого и глухо, угрюмо гудела. Несколько человек подняли его с земли, сотские снова хотели
вязать руки ему.
— А ежели мужики за дровами приедут или там… вообще, — как же я?
Вязать? Это — не подойдет мне…
— Не беспокойтесь! — утешил его Николай. — Не придется вам
вязать мужиков, — уж поверьте!..
В первые дни Андрей Иванович опасался за свою независимость, чтобы как-нибудь гость не
связал его, не стеснил какими-нибудь измененьями в образе жизни, и не разрушился бы порядок дня его, так удачно заведенный, — но опасенья были напрасны.
Остап тут же, у его же седла, отвязал шелковый шнур, который возил с собою хорунжий для вязания пленных, и его же шнуром
связал его по рукам в по ногам, прицепил конец веревки к седлу и поволок его через поле, сзывая громко всех козаков Уманского куреня, чтобы шли отдать последнюю честь атаману.
Неточные совпадения
Эй! не дури!
связать велю!..»
Злодей!
вяжите руки мне, // Ведите в суд меня!» // Чтоб хуже не случилося, // Отец
связал сердечного, // Приставил караул.
Обернулись, ан бригадир, весь пьяный, смотрит на них из окна и лыка не
вяжет, а Домашка Стрельчиха угольком фигуры у него на лице рисует.
— Жалко, что она не
вяжет. Я видел на Венской выставке,
вяжет проволокой, — сказал Свияжский. — Те выгоднее бы были.
И он,
связав это слово с своим прощением, с своею привязанностью к детям, теперь по-своему понимал его.