Мать остановилась у порога и, прикрыв глаза ладонью, осмотрелась. Изба была тесная, маленькая, но чистая, — это сразу бросалось в глаза. Из-за печки выглянула молодая женщина, молча поклонилась и исчезла. В переднем углу на столе горела лампа.
Неточные совпадения
Мать услышала, что хохол
остановился, и почувствовала, что он усмехается.
Наступило молчание, все
остановились на секунду. Шрам на лице
матери побелел, и правая бровь всползла кверху. У Рыбина странно задрожала его черная борода; опустив глаза, он стал медленно расчесывать ее пальцами.
Вот он прошел мимо
матери, скользнув по ее лицу строгими глазами,
остановился перед грудой железа. Кто-то сверху протянул ему руку — он не взял ее, свободно, сильным движением тела влез наверх, встал впереди Павла и Сизова и спросил...
— Вот как? — задумчиво и тихо сказала
мать, и глаза ее грустно
остановились на лице хохла. — Да. Вот как? Отказываются люди от себя…
— О Николае ничего не говорят? — тихо осведомилась
мать. Строгие глаза сына
остановились на ее лице, и он внятно сказал...
Мать вздрогнула,
остановилась. Этот крик вызвал в ней острое чувство злобы. Она взглянула в опухшее, толстое лицо калеки, он спрятал голову, ругаясь. Тогда она, ускорив шаг, догнала сына и, стараясь не отставать от него, пошла следом.
Мать, не
останавливаясь, говорила...
Ушли они.
Мать встала у окна, сложив руки на груди, и, не мигая, ничего не видя, долго смотрела перед собой, высоко подняв брови, сжала губы и так стиснула челюсти, что скоро почувствовала боль в зубах. В лампе выгорел керосин, огонь, потрескивая, угасал. Она дунула на него и осталась во тьме. Темное облако тоскливого бездумья наполнило грудь ей, затрудняя биение сердца. Стояла она долго — устали ноги и глаза. Слышала, как под окном
остановилась Марья и пьяным голосом кричала...
— Взять их! — вдруг крикнул священник,
останавливаясь посреди церкви. Риза исчезла с него, на лице появились седые, строгие усы. Все бросились бежать, и дьякон побежал, швырнув кадило в сторону, схватившись руками за голову, точно хохол.
Мать уронила ребенка на пол, под ноги людей, они обегали его стороной, боязливо оглядываясь на голое тельце, а она встала на колени и кричала им...
— Знаю!.. — ответила ей
мать не без гордости. Выйдя из ворот, она
остановилась на минуту, поправляя платок, и незаметно, но зорко оглянулась вокруг. Она уже почти безошибочно умела отличить шпиона в уличной толпе. Ей были хорошо знакомы подчеркнутая беспечность походки, натянутая развязность жестов, выражение утомленности и скуки на лице и плохо спрятанное за всем этим опасливое, виноватое мерцание беспокойных, неприятно острых глаз.
Мать посмотрела в окно, — на площади явились мужики. Иные шли медленно и степенно, другие — торопливо застегивая на ходу полушубки.
Останавливаясь у крыльца волости, все смотрели куда-то влево.
Михаило отирал с лица и бороды грязь, кровь и молчал, оглядываясь. Взгляд его скользнул по лицу
матери, — она, вздрогнув, потянулась к нему, невольно взмахнула рукою, — он отвернулся. Но через несколько минут его глаза снова
остановились на лице ее. Ей показалось — он выпрямился, поднял голову, окровавленные щеки задрожали…
Вдруг их окружило человек десять юношей и девушек, и быстро посыпались восклицания, привлекавшие людей.
Мать и Сизов
остановились. Спрашивали о приговоре, о том, как держались подсудимые, кто говорил речи, о чем, и во всех вопросах звучала одна и та же нота жадного любопытства, — искреннее и горячее, оно возбуждало желание удовлетворить его.
Неточные совпадения
Увидав уходившую Кити и
мать, встречавшую ее на ступеньках, Левин, раскрасневшийся после быстрого движения,
остановился и задумался. Он снял коньки и догнал у выхода сада
мать с дочерью.
Гувернантка имела особенно строгий вид. Сережа пронзительно, как это часто бывало с ним, вскрикнул: «А, мама!» и
остановился в нерешительности: итти ли к
матери здороваться и бросить цветы, или доделать венок и с цветами итти.
— Мама! Она часто ходит ко мне, и когда придет… — начал было он, но
остановился, заметив, что няня шопотом что — то сказала
матери и что на лице
матери выразились испуг и что-то похожее на стыд, что так не шло к
матери.
Приехав с утренним поездом в Москву, Левин
остановился у своего старшего брата по
матери Кознышева и, переодевшись, вошел к нему в кабинет, намереваясь тотчас же рассказать ему, для чего он приехал, и просить его совета; но брат был не один.
Бедная
мать как увидела их, и слова не могла промолвить, и слезы
остановились в глазах ее.