Неточные совпадения
Николай Иванович жил
на окраине города, в пустынной улице, в маленьком зеленом флигеле, пристроенном к двухэтажному, распухшему от старости, темному дому. Перед флигелем был густой палисадник, и в окна трех комнат квартиры ласково заглядывали ветви сиреней, акаций, серебряные листья молодых тополей. В комнатах было тихо, чисто,
на полу безмолвно дрожали узорчатые тени, по
стенам тянулись полки, тесно уставленные книгами, и
висели портреты каких-то строгих людей.
И чудится пану Даниле (тут он стал щупать себя за усы, не спит ли), что уже не небо в светлице, а его собственная опочивальня:
висят на стене его татарские и турецкие сабли; около стен полки, на полках домашняя посуда и утварь; на столе хлеб и соль; висит люлька… но вместо образов выглядывают страшные лица; на лежанке… но сгустившийся туман покрыл все, и стало опять темно.
В часовне было почти темно. Осенний свет скупо проникал сквозь узенькое, как бы тюремное окошко, загороженное решеткой. Два-три образа без риз, темные и безликие.
висели на стенах. Несколько простых дощатых гробов стояли прямо на полу, на деревянных переносных дрогах. Один посредине был пуст, и открытая крышка лежала рядом.
У него действительно
висели на стене, не знаю для чего, два ятагана накрест, а над ними настоящая черкесская шашка. Спрашивая, она так прямо на меня посмотрела, что я хотел было что-то ответить, но осекся. Степан Трофимович догадался наконец и меня представил.
Неточные совпадения
Вулич молча вышел в спальню майора; мы за ним последовали. Он подошел к
стене,
на которой
висело оружие, и наудачу снял с гвоздя один из разнокалиберных пистолетов; мы еще его не понимали; но когда он взвел курок и насыпал
на полку пороха, то многие, невольно вскрикнув, схватили его за руки.
На другой
стене висели ландкарты, все почти изорванные, но искусно подклеенные рукою Карла Иваныча.
На третьей
стене, в середине которой была дверь вниз, с одной стороны
висели две линейки: одна — изрезанная, наша, другая — новенькая, собственная, употребляемая им более для поощрения, чем для линевания; с другой — черная доска,
на которой кружками отмечались наши большие проступки и крестиками — маленькие. Налево от доски был угол, в который нас ставили
на колени.
Я вышел из кибитки. Буран еще продолжался, хотя с меньшею силою. Было так темно, что хоть глаз выколи. Хозяин встретил нас у ворот, держа фонарь под полою, и ввел меня в горницу, тесную, но довольно чистую; лучина освещала ее.
На стене висела винтовка и высокая казацкая шапка.
В углу стоял шкаф с посудой;
на стене висел диплом офицерский за стеклом и в рамке; около него красовались лубочные картинки, представляющие взятие Кистрина и Очакова, [Кистрин (Кюстрин) — русская крепость.
Сердце мое заныло, когда очутились мы в давно знакомой комнате, где
на стене висел еще диплом покойного коменданта, как печальная эпитафия [Эпитафия — надгробная, надмогильная надпись.] прошедшему времени.