Неточные совпадения
— Совсем он мне покоя не даёт! Терпела я, терпела, молчала, больше не могу, а то грех будет! Всё чаще он приходит, влезет, растопырится с ружьями и саблями своими и
воет, и лает, и ворчит…
страшный, чёрный, дерзкий…
— Полает, полает и начнёт жалостно
выть: отступись, дескать, от них, пусть они люди скромные и серьёзные, но это самые
страшные люди, они, говорит, принадлежат тайному фармазонскому закону, смерти не боятся, по всей земле у них товарищи и поддержка, хотят они все государства в одно собрать и чтобы никогда не было войны…
Между тем Крейцберг поселился в доме Гурьева, в комнате при зверинце, вместе с ручной пантерой. В первую же ночь пантера забеспокоилась. Проснулся укротитель и услышал
страшный вой зверей, обычно мирно спавших по ночам.
Тогда раздался
страшный вой, визг, многие бросились бежать, сбили Старика с ног, и он упал лицом в лужу, а когда вскочил, то увидал, что к нему идёт, махая руками, огромный мужик и на месте лица у него — ослепительно красное, дрожащее пятно.
Неточные совпадения
— Не знаю я, Матренушка. // Покамест тягу
страшную // Поднять-то поднял он, // Да в землю сам ушел по грудь // С натуги! По лицу его // Не слезы — кровь течет! // Не знаю, не придумаю, // Что будет? Богу ведомо! // А про себя скажу: // Как
выли вьюги зимние, // Как ныли кости старые, // Лежал я на печи; // Полеживал, подумывал: // Куда ты, сила, делася? // На что ты пригодилася? — // Под розгами, под палками // По мелочам ушла!
Но выстрелов не слышно было в сплошном, густейшем реве и
вое, маленькие булочники с крыши не падали, и во всем этом ничего
страшного не было, а было что-то другое, чего он не мог понять.
Из-за двери к соседкам раздавались
страшные крики, плач и
вой.
Пришли на кладбище и долго кружились там по узким дорожкам среди могил, пока не вышли на открытое пространство, усеянное низенькими белыми крестами. Столпились около могилы и замолчали. Суровое молчание живых среди могил обещало что-то
страшное, от чего сердце матери вздрогнуло и замерло в ожидании. Между крестов свистел и
выл ветер, на крышке гроба печально трепетали измятые цветы…
Во всем чары да чудеса мерещились Передонову, галлюцинации его ужасали, исторгая из его груди безумный
вой и визги. Недотыкомка являлась ему то кровавою, то пламенною, она стонала и ревела, и рев ее ломил голову Передонову нестерпимою болью. Кот вырастал до
страшных размеров, стучал сапогами и прикидывался рыжим рослым усачом.