Верно он говорит: чужда мне была книга в то время. Привыкший к церковному писанию, светскую мысль понимал я с великим трудом, — живое слово давало мне больше, чем печатное.
Те же мысли, которые я понимал из книг, — ложились поверх души и быстро исчезали, таяли в огне её. Не отвечали они на главный мой вопрос: каким законам подчиняется бог, чего ради, создав по образу и подобию своему, унижает меня вопреки воле моей, коя есть его же воля?
Неточные совпадения
А у меня даже и
мыслей не было: просто стою на коленях и как бы молча радостную песнь пою, радуюсь
же тому, что понимаю — не один я на свете, а под охраной божией и близко ему.
Но вышло как-то так, что хоть я и признал сатану, а не поверил в него и не убоялся; служил он для меня объяснением бытия зла, но в
то же время мешал мне, унижая величие божие. Старался я об этом не думать, но Титов постоянно наводил меня на
мысли о грехе и силе дьявола.
Силою любви своей человек создаёт подобного себе, и потому думал я, что девушка понимает душу мою, видит
мысли мои и нужна мне, как я сам себе. Мать её стала ещё больше унылой, смотрит на меня со слезами, молчит и вздыхает, а Титов прячет скверные руки свои и тоже молча ходит вокруг меня; вьётся, как ворон над собакой издыхающей, чтоб в минуту смерти вырвать ей глаза. С месяц времени прошло, а я всё на
том же месте стою, будто дошёл до крутого оврага и не знаю, где перейти. Тяжело было.
— Люди для тебя кончились, — говорит, — они там в миру грех плодят, а ты от мира отошёл. А если телом откачнулся его — должен и
мыслью уйти, забыть о нём. Станешь о людях думать, не минуя вспомнишь женщину, ею
же мир повергнут во
тьму греха и навеки связан!
Созерцание
же молитвенное я в
ту пору понимал как углубление в недра духа моего, где все корни заложены и откуда
мысль стремится расти кверху, подобно дереву плодовому.
Но так как брат Миха гораздо гуще об этом деле говорил,
то я уже был насыщен отвращением к таким
мыслям; притом
же Михайла отрицал женщину со злобой, поносил её яростно, а отец Антоний рассуждал бесчувственно и скучно.
— Был попом недолго, да расстригли и в Суздаль-монастыре шесть лет сидел! За что, спрашиваешь? Говорил я в церкви народушке проповеди, он
же, по простоте души, круто понял меня. Его за это пороть, меня — судить,
тем дело и кончилось. О чём проповеди? Уж не помню. Было это давненько, восемнадцать лет
тому назад — можно и забыть. Разными
мыслями я жил, и все они не ко двору приходились.
— Разве они созданы только для работы и пьянства? Каждый из них — вместилище духа живого, и могли бы они ускорить рост
мысли, освобождающей нас из плена недоумений наших. А войдут они в
то же тёмное и тесное русло, в котором мутно протекают дни жизни их отцов. Прикажут им работать и запретят думать. Многие из них — а может быть, и все — подчинятся мёртвой силе и послужат ей. Вот источник горя земли: нет свободы росту духа человеческого!
Левин знал брата и ход его мыслей; он знал, что неверие его произошло не потому, что ему легче было жить без веры, но потому, что шаг за шагом современно-научные объяснения явлений мира вытеснили верования, и потому он знал, что теперешнее возвращение его не было законное, совершившееся путем
той же мысли, но было только временное, корыстное, с безумною надеждой исцеления.
«Посмотреть ли на нее еще или нет?.. Ну, в последний раз!» — сказал я сам себе и высунулся из коляски к крыльцу. В это время maman с
тою же мыслью подошла с противоположной стороны коляски и позвала меня по имени. Услыхав ее голос сзади себя, я повернулся к ней, но так быстро, что мы стукнулись головами; она грустно улыбнулась и крепко, крепко поцеловала меня в последний раз.
Потом я было опять забыл, но когда вы стали вставать, то из правой переложили в левую и чуть не уронили; я тут опять вспомнил, потому что мне тут опять пришла
та же мысль, именно, что вы хотите, тихонько от меня, благодеяние ей сделать.
Тысячами шли рабочие, ремесленники, мужчины и женщины, осанистые люди в дорогих шубах, щеголеватые адвокаты, интеллигенты в легких пальто, студенчество, курсистки, гимназисты, прошла тесная группа почтово-телеграфных чиновников и даже небольшая кучка офицеров. Самгин чувствовал, что каждая из этих единиц несет в себе одну и
ту же мысль, одно и то же слово, — меткое словцо, которое всегда, во всякой толпе совершенно точно определяет ее настроение. Он упорно ждал этого слова, и оно было сказано.
Неточные совпадения
Это последнее действие до
того поразило Бородавкина, что он тотчас
же возымел дерзкую
мысль поступить точно таким
же образом и относительно прованского масла.
Таковы-то были
мысли, которые побудили меня, смиренного городового архивариуса (получающего в месяц два рубля содержания, но и за всем
тем славословящего), ку́пно [Ку́пно — вместе, совместно.] с троими моими предшественниками, неумытными [Неумы́тный — неподкупный, честный (от старого русского слова «мыт» — пошлина).] устами воспеть хвалу славных оных Неронов, [Опять
та же прискорбная ошибка.
— Нет, я не
та, которую ты во мне подозреваешь, — продолжала между
тем таинственная незнакомка, как бы угадав его
мысли, — я не Аксиньюшка, ибо недостойна облобызать даже прах ее ног. Я просто такая
же грешница, как и ты!
На спрашивание
же вашего высокоблагородия о
том, во-первых, могу ли я, в случае присылки новой головы, оную утвердить и, во-вторых, будет ли
та утвержденная голова исправно действовать? ответствовать сим честь имею: утвердить могу и действовать оная будет, но настоящих
мыслей иметь не может.
Прежде (это началось почти с детства и всё росло до полной возмужалости), когда он старался сделать что-нибудь такое, что сделало бы добро для всех, для человечества, для России, для всей деревни, он замечал, что
мысли об этом были приятны, но сама деятельность всегда бывала нескладная, не было полной уверенности в
том, что дело необходимо нужно, и сама деятельность, казавшаяся сначала столь большою, всё уменьшаясь и уменьшаясь, сходила на-нет; теперь
же, когда он после женитьбы стал более и более ограничиваться жизнью для себя, он, хотя не испытывал более никакой радости при
мысли о своей деятельности, чувствовал уверенность, что дело его необходимо, видел, что оно спорится гораздо лучше, чем прежде, и что оно всё становится больше и больше.