Роща Ромове. Тени темноты

Борис Пономарёв, 2023

Как незабываемо провести последние дни осенних каникул? Отправиться на пикник? Собрать материал для школьного исторического проекта? Кстати, пикник можно устроить в роще, где семь веков назад располагалось Ромове, древнее святилище пруссов, уничтоженное тевтонскими рыцарями во время Крестовых походов, и откуда иногда не возвращаются люди. А фотки для проекта можно сделать в заброшенном немецком доте, где за стальной гермодверью скрывается лестница, ведущая глубоко вниз, под землю, к железной дороге, где всё ещё идёт 1945 год. Такие выходные четверо калининградских школьников точно не забудут. Для среднего и старшего школьного возраста.

© Пономарёв Б. А., 2023

© Копченов П. Н., карта на форзаце, 2023

© Оформление серии. АО «Издательство «Детская литература», 2023

Роща Ромове

Речка огибала невысокий холм по дуге с трёх сторон — кажется, это называлось излучиной. Наверное, летом её всю скрывали камышовые заросли, но сейчас, в сентябре, пожелтевшие хрупкие тростинки лишь местами поднимались из тихой, неподвижной воды, отражающей небо. Андрею это напомнило виденный где-то — в учебнике по мировой художественной культуре? — восточный акварельный рисунок с бамбуковой рощей, озером и закатом. Сходство было довольно сильным: до вечера ещё оставалось много времени, но солнце, отражаясь в речной воде, уже клонилось к горизонту. Ничего не поделать: осень и заход солнца так же неотвратимы, как и начало учебного года.

— Похоже, мы пришли? — спросил Андрей, останавливаясь.

— Ну, наверное… — ответил Лёша. — Дальше можно только в реку.

— И такой дуб тут только один, — добавила Света.

Она шла с Лёшей под руку. В лесу, на тропинке, это было не очень удобно, но здесь чаща уже сходила на нет. Тропка, вырвавшись на свободу, устремлялась к вершине холма, где возвышался огромный дуб. Его листья как будто и не начинали желтеть. Андрею на секунду показалось, что здесь, под этой громадной зелёной кроной, чудом сохранился кусочек августа — довольно нежаркий, приятно-свободный клочок лета, когда не нужно вставать по будильнику, чтобы идти в школу.

— Таня! — позвал он идущую рядом девушку. — Правда, красиво?

— Ага, — коротко ответила она, повернувшись.

Неторопливо шагая, все четверо — Лёша, Света, Таня и Андрей — поднялись на вершину холма. Там, совсем рядом с дубом, лежал плоский широкий валун размером с небольшой диван. Было непонятно, то ли этот серый гранитный памятник ледниковому периоду со временем ушёл наполовину в землю, то ли, наоборот, постепенно, год за годом выбирался наружу, к свету и солнцу. На каменной поверхности лежало несколько желудей, образуя замысловатое созвездие. Неподалёку в траве виднелся чёрный угольный след летнего кострища.

— Это и есть святилище? — спросила Таня.

От реки чуть тянуло прохладой, и Таня застегнула молнию кожаной куртки до подбородка. Андрею понравилось движение её тонких пальцев.

Света, отпустив руку Лёши, подошла прямо к дубу и попыталась обхватить огромное дерево — хотя бы на треть. На её небольшом рюкзачке сбоку болталась плетёная, украшенная птичьими перьями подвеска — миниатюрный индейский ловец снов.

— Я думаю, оно было здесь, — сказала Света, поднимая голову. Собранные в хвост чёрные волосы, упав назад, почти дотянулись до ремня её джинсов. — Но этому дубу лет…

— Сто пятьдесят? — предположил Лёша, обходя дерево с другой стороны.

Даже вдвоём со Светой им не удавалось обхватить могучий, покрытый трещиноватой корой ствол.

— Может, и двести, — отозвалась Света. — Но точно не девятьсот. Или этот дуб вырос на месте прежнего?

Таня поковыряла остатки кострища носком кроссовки, затем вытерла обувь о траву.

— Святилище было тут, — сказала она. — Судя по всему, на этом месте возносили жертвы Богу Жареных Сосисок.

— У меня они как раз есть, — сообщил невидимый Лёша с той стороны дерева. Было видно только его руку, сжавшую ладонь Светы. — Но, разумеется, сначала их надо будет приготовить на костре.

Договорив, Лёша обошёл дуб по кругу и прислонился к нему спиной. Света стала рядом и положила голову Лёше на плечо.

— Таня, сфоткай, пожалуйста, нас, — попросила она, протягивая телефон. — Но так, чтобы и реку было видно.

Подумав, Андрей смахнул жёлуди с валуна и, достав из рюкзака рулон вспененной резины, раскатал его по камню.

— Готово, — сказал он, прижимая рюкзаком край «пенки».

Света, закончив фотосессию и оставив в покое дуб, села на другой край коврика. Вытянув ноги, она два раза ударила кроссовками друг о друга и задумчиво посмотрела вперёд.

— Мне нравится сидеть под дубом и любоваться закатом, — сказала она. — Осень, равноденствие, полнолуние, что ещё нужно для счастья?

— Жаль, что нас с ночёвкой не отпустили, — добавил Лёша. — Было бы здорово. Вроде как мы уже взрослые. Об этом говорят все — особенно когда чего-то хотят от нас.

Андрей пожал плечами и бросил взгляд в сторону. Внутри незакрытого рюкзака, сбоку от термоса, белела обложка тетради по математике, оставшаяся каким-то образом со вчерашнего дня и напоминающая о том, что сегодня вечером хорошо бы сделать домашнее задание. Вздохнув, Андрей застегнул молнию, как бы отделяя себя от школьных будней, добравшихся до него даже здесь.

— Хорошо ещё, что меня вообще отпустили, — сказал он. — Я своим соврал, что мы на море поехали.

Подумав, он вытащил телефон и быстро написал маме сообщение: «Доехали хорошо, на море не холодно. Гуляем на пляже». На всякий случай Андрей вчера решил не спрашивать у родителей, можно ли ему с друзьями в воскресенье поехать в лес, поискать место, где когда-то была священная прусская роща Ромове. Казалось бы, ведь совсем недалеко — сорок минут на автобусе от Калининграда и двадцать минут по лесной тропинке, — но вдруг бы его не отпустили?

Связь здесь была довольно скверная: сообщение отправлялось несколько секунд.

— Вот так всё и начинается, — сказала Таня, опускаясь на «пенку» совсем рядом. Андрею было видно её ресницы, длинные, чуть накрашенные тушью. — Сначала обманываешь маму с папой, говоришь, что поехал на море. Потом обманываешь, что ходил сегодня в школу. Потом…

— Не учи Андрюху плохому, — добрым голосом сказал Лёша.

— Ой, да ну тебя!

— Всё нормально, пусть учит, — разрешил Андрей. — Кто, если не Таня?

Дружба Андрея и Тани началась ещё с первого класса, когда их посадили за одну парту. Они прекрасно дополняли друг друга. Андрей время от времени помогал Тане с учёбой и домашними заданиями. Ну а Таня на личном примере показывала Андрею, как быть решительным и смелым в школе и за её пределами. Вот и сегодняшняя поездка получилась как раз подходящей для того, чтобы стать решительнее. Сначала Света, которая любила всё мистическое, прочитала в Интернете про старинный священный дуб пруссов, что давным-давно рос на холме возле реки. Лёша, чтобы произвести впечатление на Свету, немедленно предложил поехать в выходной и поискать место бывшего святилища. Андрей, подумав, пригласил Таню присоединиться, — это был отличный повод, чтобы пообщаться с ней за пределами школы.

Было немного страшно: вдруг она откажется? Но смелая Таня, в отличие от него, не колебалась ни секунды…

— Чай будете? — спросила Света, откручивая крышку блестящего металлического термоса. — Хороший, с имбирём.

Громадный серебристый термос принадлежал Лёше, но вот чай в нём заваривала Света. Напиток был горяч, и его приходилось пить совсем мелкими глотками, потому что от температуры имбирь становился ещё более жгучим. Андрей допил свою порцию и вернул крышку Свете. Надо будет и свой термос достать — зря, что ли, тащил его сюда?

Таня потёрла ладони.

— Ну так что, огонь будем разводить?

Воодушевившийся Лёша поднялся на ноги.

— Конечно, как же без костра! — сказал он.

— В лесу должно быть много хвороста, — намекнула Света. Её голос начал приобретать гипнотизирующие интонации. — Но не отходите далеко от тропинки, чтобы не заблудиться. В чаще священного леса могут жить странные существа.

Лёша демонстративно расправил плечи и упёр руки в бока.

— Мужчины не боятся леса, — так же театрально ответил он. — Естественный отбор жесток: в каменном веке выжили только те, кто умел не заблудиться в дебрях.

— Да ладно! — скептически сказала Таня.

Уходить далеко в лес не было необходимости: вокруг и так лежало достаточно сухих веток, так что мальчики собрали по охапке хвороста буквально за несколько минут.

— Тань, — позвал Андрей, вернувшись к дубу и бросив хворост на землю.

— Оу?

— Ты сидишь как русалка.

— Ну спасибо! — ответила Таня, и по её голосу нельзя было понять, не то она обиделась, не то наоборот.

Андрей задумался. Разве он виноват, что Таня, недавно покрасившая волосы в зелёный и теперь сидящая на камне под дубом у реки, так напоминает русалку? Или надо было сказать что-нибудь другое? Вообще, что лучше сказать девушке в такой ситуации?

Света хихикнула, глядя на Андрея.

— А ты знаешь, что славянские русалки не имели хвоста? — спросила она, снова включив свой интригующе-многозначительный тон. — У них были обычные человеческие ноги.

Таня пожала плечами, выражая сомнение всем своим видом.

— Могут ли вообще у русалок быть человеческие ноги? Ведь русалка — это не совсем человек.

— Хороший вопрос, — сказала Света. Подняв руку с телефоном, она сделала селфи на фоне реки и дуба.

Лёша ломал собранные ветки. Те трещали, словно высказывая громкий, хотя и малоэффективный протест по поводу своей будущей судьбы. Закончив, он соорудил из веток что-то похожее на маленький шалаш для садовых гномов и задумался.

— У кого-нибудь есть спички? — спросил Лёша, подняв голову.

— Тоже хороший вопрос, — повторила Света.

Вздохнув, Таня достала из кармана куртки зажигалку, но протянула её не Лёше, а почему-то Андрею.

— Надо что-то на растопку, — внезапно сообразил Андрей. Вряд ли маленький огонёк зажигалки будет способен разжечь ветки.

Лёша подсунул под хворост ненужные автобусные билеты, длинные, как древние свитки. Вопреки ожиданиям, они загорелись неохотно и погасли почти сразу. Подумав, Андрей полез в рюкзак. Общая тетрадь по математике не была исписана ещё и до середины, и оттуда с чистой совестью можно было вырвать несколько листов. Смяв их и подсунув на место обгоревших билетов, Андрей снова поднёс зажигалку.

На этот раз всё получилось: огонь перешёл с бумаги на мелкие ветки и, помешкав, скользнул на хворост покрупнее. Лёша торопливо положил сверху большой сук, который немедленно начал дымить — хорошо, что едкие белые клубы относило в сторону. Тем временем Света и Таня, открыв пачку сосисок, накололи их на длинные прутья. По-хорошему, нужно было дождаться углей, но всем уже очень хотелось есть после дороги.

Сидеть на камне перед костром и наслаждаться жареными, со вкусом дыма, сосисками было просто превосходно. Андрей и Лёша сидели по краям, Света и Таня — в середине. «Пенка» была тесна для четверых, но в этом было своё преимущество: Андрей мог прикасаться к плечу Тани.

— Какая плохая связь, — недовольно пробурчал Лёша, убирая телефон в карман куртки. — Интернет вообще не работает.

— Андрей, Таня, давайте ближе, — скомандовала Света, вытягивая руку со своим мобильником. — Вы не влезаете в кадр.

— А так? — спросила Таня, притянув Андрея за плечо.

— А так влезаете.

— Здорово, — сказал Андрей.

Ему не хотелось думать о том, что уже сегодня, всего через несколько часов, придётся решать давно надоевшие задачи по математике. Осенний вечер просто прекрасен: сейчас Андрей сидит рядом с друзьями, в метре от них потрескивает костёр, сосиски, пусть и подгорели, восхитительно вкусны, а имбирный чай уже не обжигает, и его можно смело пить большими глотками…

— Вы знаете, что у японцев в старину была такая игра, — внезапно начала Света, наклонившись вперёд. — Ночью в тёмном доме четыре человека зажигали четыре свечи. Кстати, у японцев число четыре считается несчастливым, потому что оно произносится как «смерть».

— Ага, — коротко ответила Таня, надкусывая сосиску.

— Так вот, они зажигали четыре свечи и по очереди рассказывали кайданы — страшные истории о призраках. Когда рассказчик заканчивал свою историю, он гасил одну свечу.

Лёша осторожно положил руку на плечо Светы, и та на долю секунды сбилась.

— И что потом? — спросил Андрей.

— А. Потом, когда гасла четвёртая свеча, в комнату приходил призрак.

— Прекрасно, — сказала Таня. — И наверное, съедал всех четверых?

При слове «съедал» Андрей проглотил последний кусок сосиски и почему-то едва не поперхнулся.

— Вряд ли, — отозвалась Света. — Он просто проходил по комнате, и его можно было увидеть.

— Давайте попробуем? — предложил Лёша.

— Только у нас нет свечей и солнце ещё даже не зашло, — чуть скептично заметила Таня. — И главное, мы не в Японии.

— Это, конечно, жаль, — согласился Лёша.

— Но идея хорошая, — сказал Андрей.

Лёша чуть поворошил костёр длинной палкой, придвигая горящие ветки ближе к центру. Одна из них откатилась в сторону, точно не желая мириться со своей участью.

— После каждой истории будем вытаскивать полено из огня? — спросил он и тут же ответил сам себе: — Нет, не надо, зря разводили, что ли?

Тонкий язычок пламени охватил придвинутую ветку и, чуть дрогнув, начал расти. Сверху едва-едва прошелестела листва, и снова стало тихо.

— Тогда слушайте, — начала Света. Она стянула резинку, распуская чёрные волосы, тут же рассыпавшиеся по плечам. Её голос изменился, точно у сказительницы древних легенд. — Давным-давно, тысячу лет назад, на этой земле жили пруссы, последние язычники Европы. Они поклонялись богам в дубовых рощах. Сюда приходили христианские миссионеры, которые пытались срубить священные дубы. Пруссы очень сердились и в ответ срубали головы миссионерам. Тогда восемьсот лет назад сюда с крестовым походом пришёл Тевтонский орден, захватил землю и окрестил пруссов. Но они всё равно продолжали тайком поклоняться своим богам в тайных святилищах, укрытых в лесах. И вот, однажды комтур^[1] замка Тапиау^[2]узнал, что здесь, на этом самом холме, находится Ромове, главное святилище пруссов, где днём и ночью горит костёр у подножия дуба…

Громко выстрелила ветка в костре.

— А может быть, и не здесь, — честно призналась Света своим обычным голосом, — ведь святилище было тайное.

— А может, и здесь, — сказал Лёша. — Посмотри, под каким громадным дубом мы сидим.

— И вот, — голос Светы снова стал шаманским, — комтур решил тут же разрушить языческое капище и срубить священный дуб. Собрав отряд рыцарей, он отправился с ними в лес.

— И?.. — спросила Таня, играя прутиком в огне костра.

— И исчез. Летописи гласят, что в тот день лес окутал странный туман. К вечеру рыцари не вернулись. Не было никого и утром. На следующий день прибыли крестоносцы из Кёнигсберга. Они прошли весь лес от края и до края, но не нашли ни следа пропавшего отряда. Не было и святилища. Комтур со своими людьми пропали навсегда.

— Засада, скорее всего, — предположила Таня. — Пруссы знали, что к ним идут воины, и подготовили ловушку.

— Вряд ли, — возразил Лёша. — Рыцарь в кольчуге, с мечом, да ещё на лошади. Что ему могут сделать крестьяне? Стукнуть лопатой по шлему?

Таня пожала плечами.

— Стреле кольчуга не помеха, а в лесу преимущество у тех, кто здесь живёт.

Андрей внутренне восхитился рассудительностью Тани. О подобном он мог только мечтать.

— Я не договорила, — важно сказала Света. — Так вот, с тех пор у всех, кто жил здесь, этот лес считался злым местом. Сюда не ходили ни на охоту, ни за дровами. В восемнадцатом веке по ночам среди деревьев издалека видели голубые огоньки. Говорят, что во время Первой мировой войны в этом лесу бесследно пропал отряд русской пехоты. Во Вторую мировую тут исчез отряд уже немецкой пехоты. А потом:… — Света сделала паузу, словно что-то обдумывая. — Ну, то есть уже после войн, в сорок седьмом, из леса не вернулись два колхозника, только что переселившихся из России. Немцы, которые ещё жили здесь, рассказывали, что лучше не соваться сюда, когда вечером над рекой встаёт туман. А двое парней сразу же решили пойти посмотреть. И больше их никто не видел.

— Хм, — отозвалась Таня. — Ты меня прости, но в лесу после войны подорваться на мине было не просто, а очень просто.

— Но взрыва никто не слышал! — возразила Света. — Следующий случай был в пятьдесят первом. Мальчик пошёл собирать ягоды и пропал. Его искали целую неделю и тоже не нашли. Через месяц он вышел из леса и очень удивлялся — почему все так переполошились, ведь он гулял всего несколько часов! Ну да, он немного заблудился, дошёл до болота, с которого клочьями вставал туман. Мальчик понял, что идёт не туда, повернул назад и выбрался из леса.

Таня пожала плечами, показывая, что всё равно сомневается в этих историях.

— В семидесятых годах про этот лес у грибников ходили дурные слухи. Грибы тут росли замечательные, но заблудиться можно было очень легко. Заплутавшие говорили, что слышали в лесу какие-то странные звуки, будто кто-то крался за ними следом. Ну и второй раз сюда никто не хотел идти. Поэтому, когда я говорила, чтобы вы не сходили с тропинки, я не преувеличивала.

Андрей внимательно посмотрел на Свету. Было непонятно, шутит ли она, войдя в образ сказительницы, или действительно верит своим словам.

— Странно, — сказал он. — Лес не такой уж большой, где тут можно заблудиться? Пять на пять километров. Это ведь не сибирская тайга.

— Разве что залезешь в болото, — согласилась Таня. — Речка же течёт из болота? Вообще, куда она течёт? Налево или направо? Не пойму.

Андрей пригляделся. Водная гладь была неподвижна, и в ней отражалось заходящее рыжеогненное солнце.

— Слева направо течёт, — сказал Лёша. — Значит, и болото слева. Но вряд ли мы к нему пойдём.

— Кто следующий? — спросила Света, прижавшись к нему плечом. — Давай ты?

Лёша хмыкнул.

— Моя история будет не такой страшной. Считай, что ты рассказала и за меня.

— Таня?

Таня махнула прутиком в воздухе.

— Самая страшная история, которую я могу рассказать, — что те два парня из автобуса вышли на нашей остановке и тоже пошли в лес. Вслед за нами.

Андрей без труда вспомнил попутчиков на заднем сиденье автобуса. Двое молодых людей в спортивных костюмах, с короткими стрижками, всю дорогу как-то подозрительно, не скрываясь, смотрели на четвёрку друзей и о чём-то перешёптывались. Действительно, идти в лес с подобной компанией было плохой идеей.

— Какая короткая и жуткая история, — сказал он, повернувшись к Тане.

Девушка, сделав большие глаза, наклонилась к нему и едва не дотронулась носом до его лица. Так близко — каждую ресницу можно разглядеть.

— Ну так реальность страшнее всего, — сказала Таня и два раза демонстративно моргнула.

— Андрей? — спросила Света, выглядывая из-за плеча Тани. — Что-нибудь расскажешь?

Андрей на секунду задумался. Единственной страшной историей, приходившей на ум, была мысль о том, что сегодня, после этого чудесного вечера с костром, сосисками и имбирным чаем, ему придётся делать уроки и готовиться к экзаменам — и так ещё всю осень, зиму и весну, и в лучшем случае он сможет куда-то выбраться вместе с Таней разве что в день весеннего равноденствия. Впрочем, эта история явно не годилась для рассказа, и Андрей поднял глаза вверх, туда, где среди дубовых листьев виднелось осеннее безоблачное небо. Розовый закат сменялся голубыми сумерками.

— Ну что же… — начал он. Неожиданно его голос дрогнул. — Как-то раз четверо школьников в день осеннего равноденствия пошли поискать древнее святилище пруссов.

— Отличная история, — сказала Таня и одобряюще похлопала его по плечу. Уже ради этого стоило начать рассказ. — Самое главное, в неё хочется верить.

— Тань, не перебивай, — попросила Света.

Андрей продолжил:

— Они шли через лес, вышли к старому дубу и развели под ним костёр. Да, в этом лесу семьсот лет пропадали люди. Сидя на большом камне, школьники решили сыграть в игру: рассказать четыре страшные истории, после которых, по легенде, приходит призрак. И вот они рассказали все истории…

В речке что-то громко плеснуло. За камышами начали расходиться круги, и солнечная дорожка дрогнула, рассыпавшись полосками.

— И вот, — повторил Андрей как-то обречённо, — когда четвёртая история была рассказана, они подняли глаза и увидели, что на дереве над ними сидит целая стая ворон и очень внимательно слушает.

Таня, Света и Лёша одновременно подняли головы. Андрей, чуть помедлив, тоже посмотрел вверх, где-то в душе искренне надеясь, что ему показалось и на ветках дуба никого нет. Надежда не оправдалась: как и минуту назад, наверху, почти окружив друзей, в едва желтеющей листве расселись пятнадцать, а может, и двадцать крупных, упитанных серых ворон с чёрными крыльями. Птицы, склонив головы, смотрели внимательно. Если минуту назад Андрею это напомнило Колизей, то сейчас в голове возникли образы английского суда присяжных.

— А они тут были раньше? — почему-то шёпотом спросил Лёша.

— Вроде нет, — так же негромко ответила ему Света.

— Как они так тихо прилетели?

— Слушайте, какие они большие-то…

— Это уже вороны, а не вороны.

— Вороны серыми не бывают.

— Света, а что значит, если в лесу над тобой сидит стая ворон?

Таня встала с «пенки» и потянулась, отведя локти назад.

— Наверное, это значит, что надо отойти, пока на голову не капнуло, — ответила она вместо Светы. — По-моему, им просто скучно в этом лесу, и они прилетели посмотреть на нас. Ну и заодно доесть всё, что от нас останется.

— Эм-м… — протянула Света.

— В смысле какие-нибудь объедки. Туристы вечно разбрасывают что-нибудь такое.

Андрей тоже поднялся на ноги. «Пенка», освободившись от его веса, начала сворачиваться в рулон.

— Вы что-то от нас хотите? — не очень серьёзным тоном спросил он у ворон.

Сначала — в этом Андрей мог поклясться — птицы будто переглянулись. А затем с громкими криками сорвались с веток, разлетаясь во все стороны.

Лёша, отпустив плечо Светы, вытащил телефон из кармана куртки. По экрану расходилась сеточка трещин.

— Ого, сколько времени. До автобуса ещё сорок пять минут, но давайте начнём собираться.

— Солнце уже заходит, — согласилась Света.

«Как быстро заканчивается всё хорошее», — подумал Андрей, сворачивая «пенку». Они уже уходят, а чай в его термосе так и остался недопитым — зря заваривал, получается. Выгулял «эрл грей» в лес и вернул домой.

Лёша раскидывал палкой догорающие остатки костра. Света, сделав несколько шагов в сторону, прислонилась спиной к дубу. Таня пристально смотрела в заросли камыша.

— Глядите-ка, туман идёт, — задумчиво сказала она.

— Где?

Это и вправду был туман — лёгкая, едва заметная дымка вставала над спокойной речкой. Солнце исчезло за рощицей по ту сторону воды, и внезапно всё стало прохладно-синим.

— Как будто привидение хочет пролезть через камыши, — сказал Андрей.

— Да ну. Просто красиво…

— Тань, ты любишь туман?

Таня задумчиво пожала плечами.

— Просто красиво. А про туман я потом расскажу.

Слева, над горизонтом, показался гигантский круг бело-призрачной восходящей луны, тут же отразившийся в синевато-прохладной воде речки. «Сегодня полнолуние», — подумал Андрей.

— Ну что, все готовы? Ничего не оставили? — поинтересовался Лёша, сворачивая поплотнее пакет с мусором.

— Всё норм.

— Спасибо этому месту, — сказала Света.

— Не отставай. — Лёша повернулся к ней и взял за руку.

Друзья спустились с холма по тропинке и вошли в лес.

* * *

Лес изменился. Ещё полтора часа назад он был изумрудно-зелёным, точно килт шотландского горца. Сейчас всё стало серым и синим и напоминало Андрею что-то потустороннее.

— Знаете, — сказал он, — если бы мы находились в компьютерной игре, то уровень с такой графикой был бы загробным миром.

— Почему? — удивился Лёша, шагающий под руку со Светой.

Они вдвоём не помещались на тропинке, поэтому Лёше приходилось идти по правой обочине, а Свете — по левой.

Андрей замялся. Пришедшее в голову сравнение казалось слишком точным и слишком нелогичным.

— Всё как в обычной жизни, — сказал он. — Только абсолютно по-другому. Как если бы у действительности отключили цвет.

— Это называется «ночь», — подсказала добрая Таня.

Взамен цвета в лесу теперь появился звук. Андрей никогда бы не подумал, что сумеречный лес может быть таким шумным. Вот шелестит ветер в кронах деревьев. Вот вдалеке жалобно кричит какая-то птица. Глухо-глухо потрескивает дерево в другой стороне. Осыпавшаяся ещё прошлой осенью листва шуршит под ногами…

— Сколько мы тогда шли через лес? — спросила Света.

— Минут двадцать, — ответил Лёша.

— А сейчас сколько идём?

— Пять минут максимум.

— Мы ведь не заблудимся?

— Света, я веду тебя по той же тропинке, что мы пришли. Помнишь сосну, которая тебе так понравилась? Вон она вдалеке.

— О, смотрите, туман опять пошёл, — удивлённо заметила Таня.

— Ох ты…

И правда, вдалеке: впереди, слева, справа и — Андрей оглянулся — даже сзади виднелись мелкие-мелкие лоскутья тумана, едва заметные в сумерках. Казалось, будто лёгкий парок встаёт над сырой осенней землёй.

— А что мы остановились? — недовольно спросила Таня. — Неужели вы не видели тумана?

— Это выглядит так, — начала Света, — как если бы на кладбище души умерших вдруг начали подниматься из могил.

— Как-то уж очень много совпадений, — сказал Лёша. — Вороны, туман.

— Священный лес.

— В котором пропадают люди.

Таня всё же была настроена скептически.

— Обычное дело, — сказала она. — Осенью вечером часто случаются туманы.

— Как-то этот туман сейчас некстати случился.

Клочки тумана медленно и неотвратимо разрастались вширь, соединяясь друг с другом, но почти не поднимаясь.

— Пойдёмте быстрее, до автобуса полчаса осталось, — напомнил Лёша.

— Это предпоследний. В крайнем случае потом ещё один пойдёт.

— Что-то не хочется такого крайнего случая.

Четверо друзей ускорили шаг настолько, насколько это было возможно на лесной тропинке. Тем временем все клочки тумана соединились в одно большое одеяло или, точнее сказать, простыню, накрывающую землю. Туман был совершенно негустой, лёгкий, призрачный и очень тонкий. Он даже не доставал Андрею до колена.

— Сказочно, — не сбавляя шаг, огляделся он и, вытащив телефон, сделал пару фотографий.

Лес действительно выглядел словно в сказке о призраках. Тонкая-тонкая белая дымка тянулась во все четыре стороны, окутывая землю и корни; от этого даже стало чуть светлее. Андрею на ум пришёл странный образ всеобщего, всемирного тумана, из которого местами вырастают деревья, а местами — путешественники, идущие среди этих деревьев.

— А действительно красиво, — согласилась Света. — Знаете, сюда стоило поехать даже ради одного этого тумана.

— Так. Вот. Мы дошли до сосны, — сказал Лёша.

Густой запах смолы чувствовался даже на расстоянии. Это был один из дорожных ориентиров. По пути сюда Света целую минуту стояла, прижавшись спиной к сосне и рассказывая, как она заряжается энергией дерева.

— Теперь нам в ту сторону, — продолжил Лёша, поворачиваясь.

— Лёша, ты уверен? — осторожно спросил Андрей.

— Ну конечно. Вот, посмотри, тропинка.

Андрей поболтал ногой из стороны в сторону, словно стараясь разогнать туман. Сквозь тонкую пелену виднелось что-то, похожее на лёгкую тропку, — вот только нечто подобное можно было увидеть и в метре слева и в метре справа.

— Такое ощущение, что это не тропинка, — сказал он. — Или сразу десять тропинок вместо одной.

— Лес расходящихся тропок, — задумчиво сказала Света.

— В любом случае нам надо в ту сторону. — Лёша показал ладонью вперёд. — И мы как раз идём в том направлении.

«Что верно, то верно», — мысленно согласился Андрей. Лес не очень густой, здесь не будет глухих, непролазных чащ. Общее направление Лёша указал верно — внутренний компас Андрея, учитывающий сосну, поваленное дерево, развилку и примечательный пень у самого края леса, подтверждал это. Да и на телефоне у каждого есть навигатор, так что никаких причин для беспокойства нет…

— Почему обратный путь всегда выглядит другим? — внезапно спросила Света, когда друзья обогнули небольшой овраг.

На дне его влажно блестели перепрелые листья, скопившиеся за много лет.

— М-м?..

— Потому что мы шли по другому лесу? — предположила Таня. — Тогда — по дневному, сейчас — по вечернему.

— Или потому что мы были другими, — сказал Андрей. — Мы были моложе. На целых полтора часа.

Лёшу эти версии не удовлетворили.

— Тогда ещё мы не знали эту дорогу. А теперь знаем.

— Тоже возможно.

Таня вгляделась куда-то вбок.

— Посмотрите, там словно кто-то стоит.

— Где?

— А вон, видишь? Это — дерево, но в сумерках выглядит как человек. Стоит и смотрит на нас.

— Это точно дерево?

Андрей внезапно вздрогнул, всматриваясь. Действительно, силуэт был очень похож на человеческий. Встретить в лесу кого-то идущего ещё не так страшно: возможно, просто запоздалый грибник возвращается с полной корзиной опят. Но увидеть поздним вечером кого-то неподвижно стоящего, словно ожидающего, — это плохой знак.

— И правда похоже. — сказал Лёша. Судя по каким-то тонким, едва уловимым интонациям в его голосе, ему в голову пришла та же мысль. — Нет, это всё-таки не человек.

Они в молчании прошли ещё метров двадцать, обогнув несколько кустов. Таинственный человекоподобный силуэт истаял вдалеке, словно его и не было.

— Где-то здесь должно быть поваленное дерево, — сказал Андрей, выискивая взглядом ствол, через который им пришлось перешагивать по пути сюда.

— Вон оно, — махнула головой Таня.

— Странно, мне казалось, что оно должно быть правее.

— Туман сбивает.

Подошли к большому поваленному дереву. Казалось, оно плывёт в тумане, точно пирога туземцев. Вздыбленный к небу корень выглядел в сумерках словно силуэт кормчего, сжимающего в руках томагавк. Хотя, поправил себя Андрей, в руках у кормчего должно быть рулевое весло, а не томагавк. Днём, по пути сюда, такой иллюзии почему-то не возникло. Или они тогда перелезали через другое дерево?

— Дерево я вижу, — сказала Света. — А тропинку нет.

— Она должна быть здесь, Света. Помнишь, дерево перегораживало дорогу? Вот, перелезай.

Света поднялась наверх, балансируя на скользкой от сырости коре. Лёша помог ей спрыгнуть. Андрей перебрался за ними на ту сторону.

— Таня? — Андрей протянул девушке руку и замер в ожидании.

Таня ухватилась за ладонь Андрея. Пальцы у неё были холодные и сильные. Рывком вскочив на дерево, она тут же скользнула вперёд. Андрей ловким движением подхватил её под локоть — первый раз за всё время их дружбы.

— Спасибо.

— Всегда пожалуйста, Тань.

— И всё равно такое ощущение, что тут нет тропинки, — сказала Света, вглядываясь в тонкий слой тумана.

— Раз мы можем здесь идти, значит, это всё-таки тропинка, — оптимистично заявил Лёша.

Четвёрка друзей обошла небольшую рощицу подлеска, преградившую путь. Туман под ногами начал редеть, исчезая, словно лёд под весенним солнцем. Правда, теперь в лесу стало совсем темно. Лишь наверху, в узких промежутках между листьями, виднелось густо-синее небо.

— Уже звёзды появляются, — сказал Андрей.

— Лёша, достань фонарик, — скомандовала Света.

Лёша вытащил из кармана телефон и вгляделся в экран.

— Плохие новости, — сказал он. — До автобуса всего пятнадцать минут.

Он включил фонарик на телефоне. Из темноты выскочили два высвеченных дерева, покрытых густым мхом.

— Лёш, в глаза не свети.

— Ага, хорошо.

— Давайте уже торопиться! А то не успеем.

— Где-то здесь должен быть пень, — сказал Андрей, оглядываясь по сторонам. — Если мы его увидим, то до выхода из леса рукой подать…

Пня нигде не было видно. Андрей тоже зажёг фонарик на своём телефоне, но лучше от этого не стало. Всё — деревья, кусты, ветки — в пределах шести метров было прекрасно видно, но вот уже на седьмом наступала тьма.

— Смотрите, кажется, тропинка появляется.

— Да, точно!

— Такая утоптанная.

— О, кажется, это уже край леса. Деревьев меньше.

— Луну видно, — сказала Света.

— Какая огромная.

— Полнолуние всё-таки.

— Это уже какое-то суперлуние, Тань.

Огромная белая луна, виднеющаяся впереди, влекла к себе, словно маяк. Деревья чуть редели, и вдалеке — но не так далеко, чтобы не дойти, — было отлично видно пространство, залитое лунным светом. Лес заканчивался.

Андрей вгляделся в луну. Что-то в ней было не то, но что?

— Ещё пара минут — и мы там! — воодушевил всех Лёша. — Мы ещё успеем на автобус! Давайте, давайте, девочки, шевелите, бёдрами.

Таня шагнула вперёд и очень аккуратно, с уважением, ткнула своей кроссовкой Лёшу по соответствующей части тела.

— Это ты меня так подгоняешь вперёд? — ничуть не обидевшись, спросил Лёша.

— Может, я тоже так хочу, — пробормотал Андрей.

Таня легко хлопнула его по спине. Это, конечно, тоже было довольно хорошо, но как-то по-детски. Андрей разочарованно вздохнул. Всё. Магия осеннего равноденствия закончилась. Сейчас они выйдут из леса, и чудо пропадёт. Будет лишь бетонная остановка, к которой через пять минут подъедет пожилой белый автобус и увезёт их обратно домой, в тот уютный тёплый мир, где нужно готовиться к экзаменам и решать надоевшие интегралы, а не гулять с Таней по лесу…

— Всё, почти пришли! — радостно сказал Лёша.

Андрей понял, что с луной было не так, буквально за несколько метров до края редеющего леса. Он даже не осознал это, а почувствовал тем самым внутренним чутьём, которое увязывало в единую систему сосну, поваленное дерево и так и не найденный пень возле развилки. Это мрачное предчувствие поднималось из самой глубины души, и Андрей в первый миг попытался загнать его обратно, в ту тьму, из которой оно появилось. Казалось, что это вот-вот удастся, но тут впереди выругался Лёша и встревоженно воскликнула Света.

Значит, Андрей не ошибся. Когда они уходили с холма, луна вставала по ту сторону реки, за их спинами. Если они идут к луне — значит, возвращаются к дубу.

Друзья и в самом деле вышли прямо к дубу. Залитая светом полной луны, его крона казалась потусторонне-серебристой. Неподвижная водная гладь реки блестела, точно ртуть в термометре. Где-то впереди громко, протяжно каркнула ворона, словно приветствуя путников, вернувшихся к гостеприимному очагу.

— Похоже, на автобус мы не попадём, — сказала Таня, останавливаясь рядом.

— Похоже, да.

Ветер скользнул по щеке Андрея; это прикосновение показалось ему неожиданно пугающим. Едва-едва прошелестела листва дуба — и тут же умолкла.

— Вы меня простите, — начал Андрей, — но мне кажется, словно там кто-то шепчет.

— Да ну?!

— Лёш, мне тоже показалось, — сказала Света.

— Как мы вообще могли сюда вернуться? — недовольно буркнул Лёша.

Вопрос не требовал ответа, но Таня всё же пояснила:

— В лесу ходят кругами даже очень опытные люди.

— Разве это лес? Это вообще лесок, и мы шли по прямой!

— Лёша, — начал Андрей, — мы не шли по прямой. Мы, скорее, двигались зигзагами из-за тумана. Одно дерево обогнём, второе, третье…

— И в итоге вернулись сюда, — резюмировала Таня.

Лёша вздохнул. Судя по всему, он был очень недоволен тем, что его умение находить путь в лесу сыграло с ним столь злую шутку. Казалось, будь у него в руках топор, он набросился бы на злосчастный дуб с жаром христианского проповедника тринадцатого века.

— Через сколько последний автобус? — спросил Андрей.

— Через час.

— Ещё успеем дойти.

— Если опять не заблудимся.

— И ничего мы не заблудимся! Тумана больше нет.

— И света тоже нет. А фонариков на телефонах хватает всего на несколько метров.

— А что, навигаторы на телефонах уже не работают?

— Таня, точно!

«Как хорошо, — размышлял Андрей, — что сейчас у каждого в телефоне есть карта, готовая в любое время дня и ночи указать путь через тёмный лес в ночь осеннего равноденствия, когда листва старого священного дуба что-то шепчет под светом полной призрачной луны. И как плохо, — резюмировал он, — что иногда эта электроника не работает».

Телефон упорно отказывался видеть Сеть. Синяя точка, показывающая их местоположение на экране, находилась где-то посередине леса. То же самое было и у Лёши. Телефон Светы вообще считал, что они прямо в речке. Танина техника не стала вводить никого в заблуждение, честно сообщив, что ей требуется соединение с базовой станцией. «Всё-таки, — подумал Андрей, — телефоны похожи на своих владельцев».

— С таким же успехом можно ориентироваться по глобусу, — сказал он. — Ну и как мы будем выходить?

— Идти прямо по тропинке и никуда не сворачивать. Кажется, это очевидно.

— Лёша, очевидные вещи не всегда легко сделать.

— Тань, не грузи.

— Ну как скажешь. Пошли.

В лесу теперь было темно. Луна мелькала где-то позади, изредка её свет тонким лучом прорывался через кроны деревьев.

— В ноябре было бы проще, — сказал Андрей, направляя фонарик телефона под ноги и стараясь не потерять тропинку. — Вся листва бы облетела и не закрывала луну.

— Заблудиться в ноябрьском лесу! — театрально воскликнула Света. — Как романтично! — Она вздохнула и продолжила обычным тоном: — Но и так тоже неплохо получилось.

Впереди, вдалеке, что-то недружелюбно захрустело. Звук затих так быстро, что друзья даже не успели остановиться.

— Мне интересно, а кто живёт в этом лесу? — спросила Света.

— Мы, — лаконично ответил Лёша. — Теперь — мы.

— Медведей тут точно нет, — успокоила Таня. — Максимум лисы.

— Или кабаны, — сказал Лёша. — Я представляю: идём мы по лесу, и тут вдруг навстречу конкретный кабан. И спрашивает, с какого мы района и кто вообще такие по жизни…

Таня фыркнула.

— Это уже бык, а не кабан, — усмехнулась она.

— Мне больше нравятся лисы, — заметила Света. — У японцев есть поверье о кицунэ, лисице-оборотне. Встретить такую в ночь полнолуния было бы очень здорово.

— Любопытно, что произойдёт, если нам навстречу выйдет лисица-оборотень? — как бы к слову спросил Андрей.

— И как мы её узнаем?

— Если мы встретим в ночном лесу девушку, одетую в жемчужное кимоно, из-под которого будет торчать лисий хвост, то мы точно что-то заподозрим.

— Даже если у неё не будет лисьего хвоста! — сказала Таня.

Андрей на секунду задумался о том, что будет, если навстречу из тьмы выйдет девушка восточного вида, одетая в призрачно-белое, слегка светящееся в ночи кимоно. При всей поэтичности образа Андрею хотелось бы избежать подобной встречи.

— А у пруссов были оборотни?

— Не знаю.

— Да должны быть. У всех народов были оборотни.

— Тогда зачем спрашивать?

— Вот как важно знать культуру родного края! Япония на другом конце света. Конечно, если бы мы сейчас шли по священному лесу Дзюкай…

Андрей не договорил.

— Лёша, опусти, пожалуйста, свет. Мне кажется.

Лёша, остановившись, направил свет фонарика не вперёд, а вниз.

— Что?

— Вот, посмотри. Видишь, там, впереди?

— Нет.

— Огонёк какой-то…

— Чёрт! Я тоже вижу.

Где-то впереди, даже не сказать на каком расстоянии — шагов двадцать, а может, и тридцать, — трепетал тонкий, невесомый голубоватый огонёк. Он даже не был похож на огонёк в привычном понимании и уж точно не напоминал синее газовое пламя кухонной плиты. «Смутно подобной, только зелёной и густой, в фильмах показывают радиоактивную жижу», — подумал Андрей. Но этот странный клочок света выглядел как фосфоресцирующий подрагивающий туман, и даже отсюда, с расстояния, было понятно, что он совершенно бесплотный.

— Что это? — тихо спросила Света.

— Огонёк, — так же тихо ответил Лёша.

— А что это за огонёк?

— Это ты нам должна сказать. Это же ты специалистка по всякому колдовству.

Света не ответила.

— Может, светлячок? — тихо предположила Таня. — Или болотный газ горит.

Что-то в её шёпоте подсказало Андрею, что Таня не очень уверена в своих версиях.

— Как-то долго он горит, — заметил он. — Прямо вечный огонь какой-то.

Лёша тихо хмыкнул.

— Он прямо на тропинке. Если мы пойдём вперёд, то приблизимся к нему. А если сойдём с тропинки…

— Один раз мы уже сошли, — напомнила Таня.

— Значит, идём вперёд.

Андрей вгляделся во тьму, где впереди плясало призрачное пламя.

— Мы пришли в священный лес пруссов в ночь осеннего равноденствия, — негромко начал он. — В этом лесу, попав в туман, пропадали без вести люди. Мы точно хотим идти к этому странному огоньку?

Лёша замялся.

— Думаю, других вариантов у нас нет. Ну, если ты хочешь свернуть в сторону и до утра блуждать по лесу…

Четвёрка друзей медленно, стараясь не шуметь, отправилась вперёд.

— Как думаете, может, выключить фонарики?

— Света, да ты что! Без них мы тут же заблудимся!

— А с ними нас могут заметить.

От этой невинной фразы Андрей почувствовал, что кровь леденеет в жилах. Телефоны всё так же освещали пространство в пределах нескольких шагов, но мысль, что в темноте, начинающейся сразу за светом, может спокойно прятаться кто-то, наблюдающий за ними, — большой, с изогнутыми рогами и раздвоенными копытами, с красными глазами и острыми клыками, — сама эта мысль была откровенно гнетущей. Андрей попытался себя успокоить: вот, в школе на биологии учили, что если у неизвестного чудовища есть рога и копыта, то, скорее всего, оно будет травоядным и уж точно без клыков, — но эта лёгкая, невинная попытка самоубеждения совершенно не работала здесь, в ночном осеннем лесу.

— Если что, нас уже заметили, — сказала Таня. — И пока не трогают.

— Пока, — как-то недовольно добавила Света.

Лёша вгляделся вперёд.

— Мне кажется, или мы не приближаемся к нему?

— Или он от нас удаляется?

— Я вообще не понимаю, сколько до него.

— А мы точно по тропинке идём?

— Точно, точно. Посмотри сама.

— Смотрите, ещё один, — зачарованно-жутким голосом прошептала Света. — Вот, справа.

Да, верно, чуть правее, на непонятном расстоянии маячил ещё один огонёк, такой же блеклоголубой призрачный фантом, трепещущий на высоте человеческой груди.

— Как будто сердце бьётся, — заметила Таня, обычно не склонная к подобным лирическим сравнениям.

— Ч-чёрт! — выругался Лёша.

Андрей внезапно понял, по какой причине появилась фраза «не поминай чёрта к ночи». А ну как действительно придёт?

Лёша замялся. Он стоял впереди, прикрывая собой всю компанию, но было видно, что большого удовольствия это ему не доставляет.

— Что, пойдём дальше?

Андрей вгляделся в землю. Всё правильно, вроде бы они идут по тропинке, которая должна вывести их через лес на остановку… Вот только до остановки ещё минимум километр, а до странных огоньков — рукой подать.

— Давайте попробуем. Если мы сойдём с тропинки, то проблуждаем по лесу до утра.

— Ну, утром-то можно будет выйти, — угрюмо сказал Лёша. — Если, конечно.

Теперь Андрей шёл с Лёшей впереди. Они двигались осторожным шагом, но под ногами то и дело что-то неприятно хрустело и трещало.

— Я вообще не пойму, далеко он или близко, — сказала Таня за спиной.

— Мне кажется, что он нас ведёт, — осторожно заметила Света.

— Или заманивает.

— Тань, хватит такие кошмары говорить!

Андрей внезапно дёрнулся, чертыхнувшись.

— Ещё один! Чуть левее!

— Теперь их три.

— Смотрите, — прошептала Света. — Он движется!

Да, третий огонёк двигался слева, почти параллельно компании. Лёгкая бледно-голубая дымка летела по воздуху, точно паутинка на летнем ветру, перемещаясь довольно быстро, слегка трепеща и вздрагивая. Иногда она скрывалась за деревьями, но тут же появлялась с другой стороны, и тогда сразу становилось понятно, что этот призрачный огонёк находится как-то слишком близко.

— Может, выключить свет?

— Тогда мы вообще ничего не увидим.

— Да нет, луна немного через листья просвечивает.

— Такое ощущение, что они берут нас в кольцо.

Андрей запнулся о какую-то большую ветку. Бегло окинув взглядом, он поднял её с земли. Это была ветка берёзы, когда-то отломанная ветром. Тяжёлая, уже начавшая сыреть и покрываться неприятным на ощупь мхом, она вполне могла послужить оружием ближнего боя — хотя и очень громоздким.

— Слушай, такое бревно тебе ничем не поможет, — сказала Таня, разгадав его замысел. — Пока ты будешь замахиваться, бой уже закончится.

— Сомневаюсь, что от этих огоньков можно отбиться дубинкой, — согласилась Света.

Лёша, хмыкнув, всё же поднял с земли другую ветку — толстый недлинный сук удачно лёг в ладонь.

— Тяжесть, взятая в руки, вселяет уверенность.

— Ну-ну.

— Слушайте, а у кого-нибудь с собой есть крестик? — спросила Света.

— Не-а.

— Святой воды тоже нет.

— Хорошо бы ружьё с серебряными пулями.

— Можно просто ружьё, с обычными пулями.

— Ладно, пойдёмте.

Андрей, бросив ненужную ветку на землю, ещё раз заглянул в телефон.

— Как и следовало ожидать. Сети нет, карта показывает, что мы где-то посередине леса.

— Всё правильно, — согласилась Таня. — Мы как раз посередине леса.

Огонёк впереди вспыхивал и чуть угасал, слегка колебался, словно пламя свечи на ветру, но продолжал оставаться на месте.

— Эм. — Лёша внезапно остановился.

— Что?

— У меня плохая новость. Куда-то пропала тропинка.

И верно — теперь под ногами была не очень густая, довольно чистая, но всё же лесная трава.

— Мы не могли с неё сойти! — продолжал Лёша. — Мы всё время шли по ней, и вдруг.

Таня повернула и быстро зашагала обратно.

— Ты куда? — резко спросил Андрей.

— Тропинку искать. Минуту назад она была.

Андрей бросился следом.

— Таня, подожди!

— Что?

— Разделяться в лесу — это плохая идея!

— Да, это уж точно! — выкрикнул Лёша. — Таня! Вернись!

— Я только посмотрю! — возразила Таня.

Дойдя до большого дерева с раскидистой кроной, она оперлась о него рукой и огляделась. Андрей догнал её. Лёша и Света оставались позади метрах в двадцати. Ярко светили фонарики на телефонах.

— Нет, ничего нет, — сказала Таня, рассматривая почву. — Тропинка как сквозь землю провалилась.

— Пошли?

Фонарики Лёши и Светы приближались во тьме. Поодаль трепетали призрачные огоньки.

— Короче, дело плохо, — начал Лёша. — Тропинка потеряна. Мы где-то в лесу. И эти огоньки.

— Что, будем ждать утра?

Лёша пожал плечами.

— Не хотелось бы, конечно.

Света обернулась, отыскивая огоньки взглядом. Те всё так же дрожали на своих местах.

— Помните, мы всё время шли за средним? Он был над тропинкой. Может, стоит опять пойти за ним, и он укажет нам дорогу?

— Идти вслед за огоньком… — не очень довольно начал Андрей.

— Ну или останемся здесь до утра. Ночью тут даже с фонариком ничего не видно, ходить бесполезно.

— Лес маленький, — договорил Андрей. — Ну, не очень большой. Если идти по нему прямо, в одном направлении, то за час его можно пройти насквозь.

— Ночью по лесу не ходят, — возразила Таня. — Ты быстро потеряешь направление, свернёшь, потом ещё немного. И заблудишься окончательно.

— Тогда что? Будем ждать здесь утра? — спросил Лёша, всем своим видом показывая, что его эта перспектива не радует.

Вдалеке раздался странный звук, словно через кусты пробирался какой-то средних размеров зверёк. Барсук? Лисица? Лисица-оборотень?

— Оставаться здесь как-то не хочется, — согласилась Света.

— Тогда что? Пойдём за огнём? Андрей, Таня, что думаете?

— Так себе идея, — сказала прямолинейная Таня. — Правда, и ждать здесь тоже плохо.

— Мы потеряли тропинку, но не потеряли направление, — рассудил Андрей. — Если мы пойдём вперёд, то сможем выбраться к дороге, а там уже доберёмся до остановки. Может, даже на автобус успеем.

— Ну, тогда пошли.

Огонёк впереди по-прежнему трепетал, не сдвигаясь в сторону и не приближаясь, хотя они шли по лесу довольно быстро — насколько это было возможно.

— Он нас точно куда-то ведёт.

— Смотрите, огонёк слева пропал, — сказала Света.

— А справа?

— А справа — вот он, за деревом мелькнул.

Андрей бросил взгляд направо.

— По-моему, тоже исчез.

— И я его не вижу, — согласился Лёша.

Света шумно вдохнула.

— Сначала они появлялись, и это было страшно. Теперь они пропадают, и это ещё страшнее. Если третий огонёк тоже исчезнет, мы останемся вообще где-то в самой чаще леса.

— Света, это не чаща. Посмотри, там впереди какой-то просвет.

— И вообще, кажется, лес уже заканчивается.

— Неужели мы выбрались?

Лес и вправду редел: деревья уже стояли на расстоянии друг от друга, но теперь приходилось пробираться через какой-то неудобный мелкий подлесок, постоянно огибая заросли. Откуда-то сзади и справа светила луна, подтверждая, что они идут в правильном направлении — ну, вроде бы правильном. Огонёк, последний раз дрогнув впереди, растворился в пустоте, но и без него уже было понятно, что впереди — ровный, поросший осокой луг.

Андрей едва шагнул вперёд, как почва под ногой вдруг неожиданно дрогнула и начала проседать. Надо было отдать должное самому себе — после блуждания по ночному лесу со странными огоньками рефлексы Андрея отработали безукоризненно, отдёрнув ногу назад в ту же секунду. С громким «чвак» трясина отпустила несостоявшегося пленника.

Лёша остановился рядом.

— Болото, — резюмировал он, несколько раз ткнув палкой перед собой.

Кочки осоки слегка пружинили, а вот пространство между ними проглатывало воткнутый сук почти на всю длину. Было очевидно, что через несколько метров трясина станет бездонной.

Андрей, закончив вытирать ногу о траву, отошёл на пару метров в сторону и посветил на землю. В воздухе явственно ощущался запах сырости и лёгкого гниения.

— Болото, — согласился он. — Искать обход, похоже, бесполезно.

Света и Таня почти синхронно покачали головами. Сейчас, стоя в лунном свете друг возле друга, они выглядели точно служительницы храма Артемиды, древнегреческой богини Луны и охоты. Это было очень красиво.

— Классика жанра, — сказала Света. — Призрачные огни, заманивающие путников в ловушку. Как жаль: я только понадеялась, что впереди выход.

— По-моему, впереди очень большое болото, — ответил Андрей. — Кажется, оно называется Целау. Или не Целау?

Он вспомнил, как в прошлом учебном году делал реферат, посвящённый болотам Калининградской области. Всё-таки образование — удивительная вещь: никогда не знаешь, при каких обстоятельствах оно пригодится.

— Идти ночью через тряси-ину, — протянул Лёша, — по-моему, это очень плохая идея.

— Тогда придётся возвращаться в лес.

Таня прошла вперёд и остановилась, только когда почва начала слегка пружинить под ногами. Она подняла телефон над головой, чтобы свет фонарика прорвался как можно дальше.

— Кажется, это всё-таки не болото, а наша речка. Только заболоченная.

— Всё равно мы её не переплывём, — возразил Лёша.

— Я не в том смысле. Помните, куда она текла? Ну, то есть в какую сторону?

— Слева направо, — вспомнил Андрей.

— Значит, если мы пойдём по берегу направо, то куда-нибудь выйдем.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Ко́мтур — рыцарь, управляющий одной из провинций Тевтонского ордена. (Здесь и далее примеч. автора.)

2

Та́пиау — замок Тевтонского ордена, в настоящее время находится на территории города Гвардейска Калининградской области.