Пьянея всё более, он качался, и казалось, что вот сейчас ткнётся головой в землю и сломает свою
тонкую шею. Но он вдруг легко и сразу поднял ноги, поглядел на них, засмеялся, положил на скамью и, вытянувшись, сказал...
Кожа на висках у хозяйки почти голубая, под глазами лежали черноватые тени, на
тонкой шее около уха торопливо дрожало что-то, и вся эта женщина казалась изломанной, доживающей последние дни.
Неточные совпадения
Тонкий, как тростинка, он в своём сером подряснике был похож на женщину, и странно было видеть на узких плечах и гибкой
шее большую широколобую голову, скуластое лицо, покрытое неровными кустиками жёстких волос. Под левым глазом у него сидела бородавка, из неё тоже кустились волосы, он постоянно крутил их пальцами левой руки, оттягивая веко книзу, это делало один глаз больше другого. Глаза его запали глубоко под лоб и светились из тёмных ям светом мягким, безмолвно говоря о чём-то сердечном и печальном.
Изо дня в день он встречал на улицах Алёшу, в длинной, холщовой рубахе, с раскрытою грудью и большим медным крестом на ней. Наклоня
тонкое тело и вытянув вперёд сухую чёрную
шею, юродивый поспешно обегал улицы, держась правою рукою за пояс, а между пальцами левой неустанно крутя чурочку, оглаженную до блеска, — казалось, что он преследует нечто невидимое никому и постоянно ускользающее от него.
Тонкие, слабые ноги чётко топали по доскам тротуаров, и сухой язык бормотал...
Сам больной, вымытый и причесанный, лежал на чистых простынях, на высоко поднятых подушках, в чистой рубашке с белым воротником около неестественно
тонкой шеи и с новым выражением надежды, не спуская глаз, смотрел на Кити.
Пришел длинный и длинноволосый молодой человек с шишкой на лбу, с красным, пышным галстуком на
тонкой шее; галстук, закрывая подбородок, сокращал, а пряди темных, прямых волос уродливо суживали это странно-желтое лицо, на котором широкий нос казался чужим. Глаза у него были небольшие, кругленькие, говоря, он сладостно мигал и улыбался снисходительно.
Только тогда слегка шевельнул вожжами кучер, и вороные рысаки, звеня подковами по мостовой, понесли мягко подрагивающую на резиновых шинах коляску на дачу, куда ехали веселиться муж, жена, девочка и мальчик с
тонкой шеей и торчащими ключицами.
В ненастные дни мы собирались у Язя, на кладбище, в сторожке его отца. Это был человек кривых костей, длиннорукий, измызганный, на его маленькой голове, на темном лице кустились грязноватые волосы; голова его напоминала засохший репей, длинная,
тонкая шея — стебель. Он сладко жмурил какие-то желтые глаза и скороговоркой бормотал:
Неточные совпадения
Он смотрел на ее высокую прическу с длинным белым вуалем и белыми цветами, на высоко стоявший сборчатый воротник, особенно девственно закрывавший с боков и открывавший спереди ее длинную
шею и поразительно
тонкую талию, и ему казалось, что она была лучше, чем когда-нибудь, — не потому, чтоб эти цветы, этот вуаль, это выписанное из Парижа платье прибавляли что-нибудь к ее красоте, но потому, что, несмотря на эту приготовленную пышность наряда, выражение ее милого лица, ее взгляда, ее губ были всё тем же ее особенным выражением невинной правдивости.
— Как не поедем? — покраснев и тотчас же закашлявшись, сказал Петров, отыскивая глазами жену. — Анета, Анета! — проговорил он громко, и на
тонкой белой
шее его, как веревки, натянулись толстые жилы.
Он едва успел выпростать ногу, как она упала на один бок, тяжело хрипя, и, делая, чтобы подняться, тщетные усилия своей
тонкою, потною
шеей, она затрепыхалась на земле у его ног, как подстреленная птица.
Вронский погладил ее крепкую
шею, поправил на остром загривке перекинувшуюся на другую сторону прядь гривы и придвинулся лицом к её растянутым,
тонким, как крыло летучей мыши, ноздрям.
Все было у них придумано и предусмотрено с необыкновенною осмотрительностию;
шея, плечи были открыты именно настолько, насколько нужно, и никак не дальше; каждая обнажила свои владения до тех пор, пока чувствовала по собственному убеждению, что они способны погубить человека; остальное все было припрятано с необыкновенным вкусом: или какой-нибудь легонький галстучек из ленты, или шарф легче пирожного, известного под именем «поцелуя», эфирно обнимал
шею, или выпущены были из-за плеч, из-под платья, маленькие зубчатые стенки из
тонкого батиста, известные под именем «скромностей».