Деревянная ложка в руке Палаги дрожала, лицо её покрылось красными пятнами. Все за столом не глядели друг на друга. Матвей ясно видел, что все знают какую-то тайну. Ему хотелось ободрить мачеху, он дважды погладил её колено, а она доверчиво
прижалась к нему.
Неточные совпадения
Матвей тесно
прижался к плечу отца, заглянув в
его полинявшее лицо и отуманенные глаза.
Он долго рассказывал о том, как бьют солдат на службе, Матвей
прижался щекою
к его груди и, слыша, как в ней что-то хрипело, думал, что там, задыхаясь, умирает та чёрная и страшная сила, которая недавно вспыхнула на лице отцовом.
Матвей
прижался к мачехе, она доверчиво обняла
его за плечи, и оба
они смотрели, как дьячок настраивает гусли.
Страх, стыд и жалость
к ней охватили
его жаром и холодом; опустив голову,
он тихонько пошёл
к двери, но вдруг две тёплых руки оторвали
его от земли,
он прижался щекою
к горячему телу, и в ухо
ему полился умоляющий, виноватый шёпот...
На лицо
ему капали слёзы, всё крепче прижимали
его сильные руки женщины и, охваченный сладостным томлением,
он сам невольно
прижимался к ней.
Он прижимался к ней и рычал...
Крепко поцеловав
его в лоб, она ушла, а юноша, обомлев,
прижался в угол комнаты, глядя, как на полу шевелятся кружевные тени, подползая
к ногам
его спутанными клубами чёрных змей.
И снова
прижался к стене, вздрогнув: около
его двери что-то шаркнуло, зашуршало, она осторожно открылась, и весь голубой свет луны пал на лицо и фигуру Натальи, как бы отталкивая её.
Темнота и, должно быть, опухоли увеличили
его тело до жутких размеров, руки казались огромными: стакан утонул в
них, поплыл, остановился на уровне Савкиной головы,
прижавшись к тёмной массе, не похожей на человечье лицо.
С нею было боязно, она казалась безумной, а уйти от неё — некуда было, и
он всё
прижимался спиною
к чему-то, что качалось и скрипело. Вдруг косенькая укусила
его в плечо и свалилась на пол, стала биться, точно рыба. Савка схватил её за ноги и потащил
к двери, крича...
— Молчи! — сказал Кожемякин, ударив
его по голове, и прислушался — было тихо, никто не шёл. Дроздов шумно сморкался в подол рубахи, Потом
он схватил ногу хозяина и
прижался к ней мокрым лицом.
Завидев сквозь сети зелени зоркие окна кельи старца, Кожемякин снимал картуз, подойдя
к людям, трижды в пояс кланялся
им, чувствуя себя грешнее всех; садился на одну из трёх скамей у крыльца или отходил в сторону, под мачтовую сосну, и,
прижавшись к ней, благоговейно ждал выхода старца, простеньких
его слов, так легко умягчавших душу миром и покорностью судьбе.
Она улыбаясь смотрела на него; но вдруг брови ее дрогнули, она подняла голову и, быстро подойдя к нему, взяла его за руку и вся
прижалась к нему, обдавая его своим горячим дыханием.
Катерина (подходит к мужу и
прижимается к нему). Тиша, голубчик, кабы ты остался, либо взял ты меня с собой, как бы я тебя любила, как бы я тебя голубила, моего милого! (Ласкает его.)
Он стал обнимать сына… «Енюша, Енюша», — раздался трепещущий женский голос. Дверь распахнулась, и на пороге показалась кругленькая, низенькая старушка в белом чепце и короткой пестрой кофточке. Она ахнула, пошатнулась и наверно бы упала, если бы Базаров не поддержал ее. Пухлые ее ручки мгновенно обвились вокруг его шеи, голова
прижалась к его груди, и все замолкло. Только слышались ее прерывистые всхлипыванья.
Пошли так близко друг к другу, что идти было неловко. Иноков, стирая рукавом блузы пыль с лица, оглядывался назад, толкал Клима, а Клим, все-таки
прижимаясь к нему, говорил:
Она шла еще тише,
прижималась к его плечу и близко взглядывала ему в лицо, а он говорил ей тяжело и скучно об обязанностях, о долге. Она слушала рассеянно, с томной улыбкой, склонив голову, глядя вниз или опять близко ему в лицо, и думала о другом.
Неточные совпадения
Рад бы посторониться,
прижаться к углу, но ни посторониться, ни
прижаться нельзя, потому что из всякого угла раздается все то же"раззорю!", которое гонит укрывающегося в другой угол и там, в свою очередь, опять настигает
его.
Он молча
прижался к ней и шопотом сказал:
На третий день после ссоры князь Степан Аркадьич Облонский — Стива, как
его звали в свете, — в обычайный час, то есть в 8 часов утра, проснулся не в спальне жены, а в своем кабинете, на сафьянном диване.
Он повернул свое полное, выхоленное тело на пружинах дивана, как бы желая опять заснуть надолго, с другой стороны крепко обнял подушку и
прижался к ней щекой; но вдруг вскочил, сел на диван и открыл глаза.
«Нет, надо заснуть!»
Он подвинул подушку и
прижался к ней головой, но надо было делать усилие, чтобы держать глаза закрытыми.
Встречаясь с
ними,
он тесно
прижимался к отцу и весь дрожал.