Неточные совпадения
Тишина в комнате кажется такой же плотной и серой, точно кошма на
полу. С воли чуть слышно доносятся неясные звуки боязливой и осторожной ночной жизни города, они безличны и не колеблют ни устоявшейся тишины, ни
мысль старика, углублённую в прошлое.
Этот мальчик как будто толкнул красной от холода, мокрой рукой застоявшееся колесо воспоминаний, оно нехотя повернулось и вот — медленно кружится, разматывая серую ленту прожитого. Мягко шаркая по
полу войлочными туфлями, он дошёл в воспоминаниях до Палаги, и
мысль снова обратилась к постоялке.
Но он тотчас оттолкнул от себя эту
мысль, коварно являвшуюся в минуты, когда злоба к Максиму напрягалась особенно туго; а все другие
мысли, ничего не объясняя, только увеличивали горький и обидный осадок в душе; Кожемякин ворочался на
полу, тяжело прижатый ими, и вздыхал...
Просидела она почти до полуночи, и Кожемякину жалко было прощаться с нею. А когда она ушла, он вспомнил Марфу, сердце его, снова охваченное страхом, трепетно забилось, внушая
мысль о смерти, стерегущей его где-то близко, — здесь, в одном из углов, где безмолвно слились тени, за кроватью, над головой, — он спрыгнул на
пол, метнулся к свету и — упал, задыхаясь.
Он обещал. Когда Люба ушла, он тоже стал расхаживать по комнате, глядя в
пол, как бы ища её следы, а в голове его быстро, точно белые облака весны, плыли лёгкие
мысли...
Неточные совпадения
Вернувшись домой после трех бессонных ночей, Вронский, не раздеваясь, лег ничком на диван, сложив руки и положив на них голову. Голова его была тяжела. Представления, воспоминания и
мысли самые странные с чрезвычайною быстротой и ясностью сменялись одна другою: то это было лекарство, которое он наливал больной и перелил через ложку, то белые руки акушерки, то странное положение Алексея Александровича на
полу пред кроватью.
Он сделал усилие
мысли и понял, что он на
полу, и, увидав кровь на тигровой шкуре и у себя на руке, понял, что он стрелялся.
Точно ли так велика пропасть, отделяющая ее от сестры ее, недосягаемо огражденной стенами аристократического дома с благовонными чугунными лестницами, сияющей медью, красным деревом и коврами, зевающей за недочитанной книгой в ожидании остроумно-светского визита, где ей предстанет
поле блеснуть умом и высказать вытверженные
мысли,
мысли, занимающие по законам моды на целую неделю город,
мысли не о том, что делается в ее доме и в ее поместьях, запутанных и расстроенных благодаря незнанью хозяйственного дела, а о том, какой политический переворот готовится во Франции, какое направление принял модный католицизм.
И шагом едет в чистом
поле, // В мечтанья погрузясь, она; // Душа в ней долго поневоле // Судьбою Ленского полна; // И
мыслит: «Что-то с Ольгой стало? // В ней сердце долго ли страдало, // Иль скоро слез прошла пора? // И где теперь ее сестра? // И где ж беглец людей и света, // Красавиц модных модный враг, // Где этот пасмурный чудак, // Убийца юного поэта?» // Со временем отчет я вам // Подробно обо всем отдам,
Хранили многие страницы // Отметку резкую ногтей; // Глаза внимательной девицы // Устремлены на них живей. // Татьяна видит с трепетаньем, // Какою
мыслью, замечаньем // Бывал Онегин поражен, // В чем молча соглашался он. // На их
полях она встречает // Черты его карандаша. // Везде Онегина душа // Себя невольно выражает // То кратким словом, то крестом, // То вопросительным крючком.