Неточные совпадения
В этой улице его смущал больше всех исправник: в праздники он с полудня до вечера сидел у окна, курил трубку
на длиннейшем чубуке, грозно отхаркивался и плевал за окно. Борода у него была обрита, от висков к усам росли седые
баки, — сливаясь с жёлтыми волосами усов, они делали
лицо исправника похожим
на собачье. Матвей снимал картуз и почтительно кланялся.
Неточные совпадения
Тут был подсудок Кроль, серьезный немец с рыжеватыми
баками, по странной случайности женатый
на русской поповне; был толстый городничий Дембский, последний представитель этого звания, так как вскоре должность «городничих» была упразднена; доктор Погоновский, добродушный человек с пробритым подбородком и длинными
баками (тогда это было распространенное украшение докторских
лиц), пан Богацкий, «секретарь опеки», получавший восемнадцать рублей в месяц и державший дом
на широкую ногу…
В левом углу зала отворилась высокая дверь, из нее, качаясь, вышел старичок в очках.
На его сером личике тряслись белые редкие
баки, верхняя бритая губа завалилась в рот, острые скулы и подбородок опирались
на высокий воротник мундира, казалось, что под воротником нет шеи. Его поддерживал сзади под руку высокий молодой человек с фарфоровым
лицом, румяным и круглым, а вслед за ними медленно двигались еще трое людей в расшитых золотом мундирах и трое штатских.
Тут я заметил остальных. Это были двое немолодых людей. Один — нервный человек с черными
баками, в пенсне с широким шнурком. Он смотрел выпукло, как кукла, не мигая и как-то странно дергая левой щекой. Его белое
лицо в черных
баках, выбритые губы, имевшие слегка надутый вид, и орлиный нос, казалось, подсмеиваются. Он сидел, согнув ногу треугольником
на колене другой, придерживая верхнее колено прекрасными матовыми руками и рассматривая меня с легким сопением. Второй был старше, плотен, брит и в очках.
На другой день утром он стоял в кабинете исправника, смотрел круглыми глазами
на красное, в седых
баках, сердитое
лицо Вормса, бил себя кулаком в грудь против сердца и, захлебываясь новым для него чувством горечи и падения куда-то, рассказывал:
В первый день рождества Христова, встреченный далеко от родины, под тропиками, среди тепла, под ярко-голубым небом, с выси которого сверкало палящее солнце, матросы с утра приоделись по-праздничному: в чистые белые рубахи. Все побрились и подстриглись, и
лица у всех были торжественные. Не слышно было
на баке обычных шуток и смеха — это все еще будет после, а теперь матросы ожидали обедни.