Неточные совпадения
А Максим почернел, глядит на Ефима
волком и молчит. Накануне того как пропасть, был Вася у неизвестной мне швеи Горюшиной, Ефим прибежал
к ней, изругал её, затолкал и, говорят, зря всё: Максим её знает, женщина хотя и молодая, а скромная и думать про себя дурно не позволяет, хоть принимала и Васю и Максима. Но при этом у неё в гостях попадья бывает, а
к распутной женщине попадья не
пошла бы.
Собака взглянула на него здоровым глазом, показала ещё раз медный и, повернувшись спиной
к нему, растянулась, зевнув с воем. На площадь из улицы, точно
волки из леса на поляну, гуськом вышли три мужика; лохматые, жалкие, они остановились на припёке, бессильно качая руками, тихо поговорили о чём-то и медленно, развинченной походкой, всё так же гуськом
пошли к ограде, а из-под растрёпанных лаптей поднималась сухая горячая пыль. Где-то болезненно заплакал ребёнок, хлопнула калитка и злой голос глухо крикнул...
Но открыв незапертую калитку, он остановился испуганный, и сердце его упало: по двору встречу ему
шёл Максим в новой синей рубахе, причёсанный и чистенький, точно собравшийся
к венцу. Он взглянул в лицо хозяина, приостановился, приподнял плечи и
волком прошёл в дом, показав Кожемякину широкую спину и крепкую шею, стянутую воротом рубахи.
Неточные совпадения
— Ничего я не знаю, а только сердце горит. Вот
к отцу
пойду, а сам
волк волком. Уж до него тоже пали разные слухи, начнет выговаривать. Эх, пропадай все проподом!
Ванька вспомнил, что в лесу этом да и вообще в их стороне
волков много, и страшно струсил при этой мысли: сначала он все Богородицу читал, а потом стал гагайкать на весь лес, да как будто бы человек десять кричали, и в то же время что есть духу гнал лошадь, и таким точно способом доехал до самой усадьбы; но тут сообразил, что Петр, пожалуй, увидит, что лошадь очень потна, — сам сейчас разложил ее и, поставив в конюшню,
пошел к барину.
— Да что! Пикнуть не успел… Кинулись собачары, вытащили… весь обварился…
Пошел по собачарам шум,
пошла по дворне булга. А один собачар тому Алексею брат был… Кинулся в хоромы, схватил ружье… Барин
к дворне, а уж дворня, понимаешь,
волками смотрит. Вскипело холопье сердце…
— Ну, прощай, отец мой, — говорил дядя Ерошка. —
Пойдешь в поход, будь умней, меня, старика, послушай. Когда придется быть в набеге или где (ведь я старый
волк, всего видел), да коли стреляют, ты в кучу не ходи, где народу много. А то всё, как ваш брат оробеет, так
к народу и жмется: думает, веселей в народе. А тут хуже всего: по народу-то и целят. Я всё, бывало, от народа подальше, один и хожу: вот ни разу меня и не ранили. А чего не видал на своем веку?
Прислонясь
к спинке кресла, на котором застал меня дядя, я не сомневался, что у него в кармане непременно есть где-нибудь ветка омелы, что он коснется ею моей головы, и что я тотчас скинусь белым зайчиком и поскачу в это широкое поле с темными перелогами, в которых растлевается флером весны подернутый снег, а он скинется
волком и
пойдет меня гнать… Что шаг, то становится все страшнее и страшнее… И вот дядя подошел именно прямо ко мне, взял меня за уши и сказал: