Неточные совпадения
Я о ту пору там был, в Елатьме этой, как
били их, стоял в народе, глядь девица на
земле бьётся, как бы чёрной немочью схвачена.
Над ним наклонилась Палага, но он не понимал её речи, с ужасом глядя, как
бьют Савку: лёжа у забора вниз лицом, парень дёргал руками и ногами, точно плывя по
земле; весёлый, большой мужик Михайло, высоко поднимая ногу, тяжёлыми ударами пятки, чёрной, точно лошадиное копыто, бухал в его спину, а коренастый, добродушный Иван, стоя на коленях, истово ударял по шее Савки, точно стараясь отрубить голову его тупым, красным кулаком.
Около строящегося собора сторож сухо колотил по доске, кончил он — торопливо задребезжали звуки чугунного
била на торговой площади. Светало, синее небо становилось бледнее, словно уплывало от
земли.
И вот, сбоку, на зарвавшихся слобожан бросаются Маклаковы, Коптев, Толоконников,
бьют подростков по чему попало, швыряют их о
землю, словно траву косят.
Кроткий весенний день таял в бледном небе, тихо качался прошлогодний жухлый бурьян, с поля гнали стадо, сонно и сыто мычали коровы. Недавно оттаявшая
земля дышала сыростью, обещая густые травы и много цветов.
Бил бондарь, скучно звонили к вечерней великопостной службе в маленький, неубедительный, но крикливый колокол. В монастырском саду копали гряды, был слышен молодой смех и говор огородниц; трещали воробьи, пел жаворонок, а от холмов за городом поднимался лёгкий голубой парок.
Через полчаса он сидел в маленьком плетёном шарабане, ненужно погоняя лошадь; в лицо и на грудь ему прыгали брызги тёплой грязи; хлюпали колёса, фыркал, играя селезёнкой, сытый конь и чётко
бил копытами по лужам воды, ещё не выпитой
землёю.
Весь в мыле серый аргамак, // Мотает гривою густой, //
Бьет землю жилистой ногой, // Грызет с досады удила, // И пена легкая, бела, // Чиста как первый снег в полях, // С железа падает на прах.
Неточные совпадения
Он спал на голой
земле и только в сильные морозы позволял себе укрыться на пожарном сеновале; вместо подушки клал под головы́ камень; вставал с зарею, надевал вицмундир и тотчас же
бил в барабан; курил махорку до такой степени вонючую, что даже полицейские солдаты и те краснели, когда до обоняния их доходил запах ее; ел лошадиное мясо и свободно пережевывал воловьи жилы.
Вдруг, что ж ты думаешь, Азамат? во мраке слышу, бегает по берегу оврага конь, фыркает, ржет и
бьет копытами о
землю; я узнал голос моего Карагёза; это был он, мой товарищ!..
Около молодого запорожца четверо старых выработывали довольно мелко ногами, вскидывались, как вихорь, на сторону, почти на голову музыкантам, и, вдруг опустившись, неслись вприсядку и
били круто и крепко своими серебряными подковами плотно убитую
землю.
Кабанов. Нет, постой! Уж на что еще хуже этого. Убить ее за это мало. Вот маменька говорит: ее надо живую в
землю закопать, чтоб она казнилась! А я ее люблю, мне ее жаль пальцем тронуть.
Побил немножко, да и то маменька приказала. Жаль мне смотреть-то на нее, пойми ты это, Кулигин. Маменька ее поедом ест, а она, как тень какая, ходит, безответная. Только плачет да тает, как воск. Вот я и убиваюсь, глядя на нее.
В центре небольшого парка из-под
земли бьет толстая струя рыжевато-мутной воды, распространяя в воздухе солоноватый запах рыбной лавки.