Неточные совпадения
— Да? — спросила Лидия. — Там тоже где-то бунтовали мужики. В них даже стреляли… Ну,
я пойду,
устала.
— Не беспокойся, мама! И — прости,
я так
устал.
— Она будет очень счастлива в известном, женском смысле понятия о счастье. Будет много любить; потом, когда
устанет, полюбит собак, котов, той любовью, как любит
меня. Такая сытая, русская. А вот
я не чувствую себя русской,
я — петербургская. Москва
меня обезличивает.
Я вообще мало знаю и не понимаю Россию.
Мне кажется — это страна людей, которые не нужны никому и сами себе не нужны. А вот француз, англичанин — они нужны всему миру. И — немец, хотя
я не люблю немцев.
— Да, жизнь становится все более бессовестной, и
устал я играть в ней роль шута. Фельетонист — это, батенька, балаганный дед, клоун.
—
Я часто гуляю в поле, смотрю, как там казармы для артиллеристов строят. Сам — лентяй, а люблю смотреть на работу. Смотрю и думаю: наверное, люди когда-нибудь
устанут от мелких, подленьких делишек, возьмутся всею силою за настоящее, крупное дело и — сотворят чудеса.
— Не хочу, — сказал Самгин. —
Я уже
устал от интересных людей.
—
Я не знаю, какой это
устав, — сухо сказал Клим.
— Нет… Но
я —
устала. Родной мой, все ничтожно, если ты
меня любишь. А
я теперь знаю — любишь, да?
— Смерти
я не боюсь, но
устал умирать, — хрипел Спивак, тоненькая шея вытягивалась из ключиц, а голова как будто хотела оторваться. Каждое его слово требовало вздоха, и Самгин видел, как жадно губы его всасывают солнечный воздух. Страшен был этот сосущий трепет губ и еще страшнее полубезумная и жалобная улыбка темных, глубоко провалившихся глаз.
—
Я так
устала, — ответила она, не двигаясь, прикрыв глаза. — Уснуть не могу.
— Наивнейшая метафизика, чепуха, — сердито сказал Самгин, с негодованием улавливая общее между философией письмоводителя и своими мыслями. — Будем спать,
я тоже
устал.
— Да так… посмотреть, —
устало ответил Иноков и, позевнув, продолжал: — Вот и сюда приехал вчера, тоже не знаю зачем. Все здесь известно
мне, никого у
меня нет.
— Знаешь,
я хочу съездить за границу.
Я так
устала, Клим, так
устала!
— Отличный старик! Староста. Гренадер. Догадал
меня черт выпить у него в избе кринку молока, ну — понятно: жара,
устал! Унтер, сукин сын, наболтал чего-то адъютанту; адъютант — Фогель, командир полка — барон Цилле, — вот она где у
меня села, эта кринка!
«
Устал я и бездарно путаюсь в каких-то мелочах. Какое значение для
меня могут иметь случайные встречи с пьяным офицером, Дуняшей, Мариной?»
— Оставь, расстроил ты
меня и…
устала я!
— Приехала сегодня из Петербурга и едва не попала на бомбу; говорит, что видела террориста, ехал на серой лошади, в шубе, в папахе. Ну, это, наверное, воображение, а не террорист. Да и по времени не выходит, чтоб она могла наскочить на взрыв. Губернатор-то — дядя мужа ее. Заезжала
я к ней, — лежит, нездорова,
устала.
— Она тихонько засмеялась, говоря: —
Я бы вот вопрос об этой великомученице просто решила: сослала бы ее в монастырь подальше от людей и где
устав построже.
—
Устала я и говорю, может быть, грубо, нескладно, но
я говорю с хорошим чувством к тебе. Тебя — не первого такого вижу
я, много таких людей встречала. Супруг мой очень преклонялся пред людями, которые стремятся преобразить жизнь,
я тоже неравнодушна к ним.
Я — баба, — помнишь,
я сказала: богородица всех религий?
Мне верующие приятны, даже если у них религия без бога.
«Моя жизнь — монолог, а думаю
я диалогом, всегда кому-то что-то доказываю. Как будто внутри
меня живет кто-то чужой, враждебный, он следит за каждой мыслью моей, и
я боюсь его. Существуют ли люди, умеющие думать без слов? Может быть, музыканты…
Устал я. Чрезмерно развитая наблюдательность обременительна. Механически поглощаешь слишком много пошлого, бессмысленного».
— Небрежничала
я с ним, — стонала она. —
Уставала от его тревог. Володя — как же это? Что же
мне осталось?
А в конце концов, черт знает, что в ней есть, —
устало и почти озлобленно подумал он. — Не может быть, чтоб она в полиции… Это
я выдумал, желая оттолкнуться от нее. Потому что она сказала
мне о взрыве дачи Столыпина и
я вспомнил Любимову…»
— Знал. Знаю. Студентом был в его кружке, потом он свел
меня с рабочими. Отлично преподавал Маркса, а сам — фантаст. Впрочем, это не мешает ему быть с людями примитивным, как топор. Вообще же парень для драки. — Пробормотав эту характеристику торопливо и как бы
устало, Попов высунулся из кресла, точно его что-то ударило по затылку, и спросил...
—
Я уже отметил излишнюю, полемическую заостренность этой книги, — докторально начал Самгин, шагая по полу, как по жердочке над ручьем. — Она еще раз возобновляет старинный спор идеалистов и… реалистов. Люди
устают от реализма. И — вот…
— Познакомил бы вас с женой, но она поехала в Новгород, там — какая-то церковь замечательная. Она у
меня искусством увлекается, теперь искусство в моде… молодежь развлекаться хочет,
устала от демонстраций, конституции, революции.
— Но — не вздумайте сочувствовать, жалеть и тому подобное. И — не питайте амурных надежд,
я уже достаточно
устала от любви. И вообще от всякого свинства. Будем добрыми друзьями — хорошо?
— Ну, вот.
Я встречаюсь с вами четвертый раз, но… Одним словом: вы — нравитесь
мне. Серьезный. Ничему не учите. Не любите учить? За это многие грехи простятся вам. От учителей
я тоже
устала.
Мне — тридцать, можете думать, что два-три года
я убавила, но
мне по правде круглые тридцать и двадцать пять лет
меня учили.
— А — и не надо ехать! Кум правильно сообразил:
устали вы, куда вам ехать? Он лошадь послал за уполномоченными, к вечеру явятся. А вам бы пришлось ехать часов в шесть утра. Вы — как желаете: у
меня останетесь или к Фроленкову перейдете?
— Я-то?
Я — в людей верю. Не вообще в людей, а вот в таких, как этот Кантонистов.
Я, изредка, встречаю большевиков. Они, брат, не шутят! Волнуются рабочие, есть уже стачки с лозунгами против войны, на Дону — шахтеры дрались с полицией, мужичок
устал воевать, дезертирство растет, — большевикам есть с кем разговаривать.
А до той поры
я дьявольски
устала от этих почти ежедневных жалоб на солдат, от страха пред революцией, которым хотят заразить
меня.
Неточные совпадения
Опять
я испугалася, // Макара Федосеича //
Я не узнала: выбрился, // Надел ливрею шитую, // Взял в руки булаву, // Как не бывало лысины. // Смеется: — Что ты вздрогнула? — // «
Устала я, родной!»
Как в ноги губернаторше //
Я пала, как заплакала, // Как стала говорить, // Сказалась
усталь долгая, // Истома непомерная, // Упередилось времечко — // Пришла моя пора! // Спасибо губернаторше, // Елене Александровне, //
Я столько благодарна ей, // Как матери родной! // Сама крестила мальчика // И имя Лиодорушка — // Младенцу избрала…
— Нет,
я думаю, княгиня
устала, и лошади ее не интересуют, — сказал Вронский Анне, предложившей пройти до конного завода, где Свияжский хотел видеть нового жеребца. — Вы подите, а
я провожу княгиню домой, и мы поговорим, — сказал он, — если вам приятно, — обратился он к ней.
—
Я очень рад, поедем. А вы охотились уже нынешний год? — сказал Левин Весловскому, внимательно оглядывая его ногу, но с притворною приятностью, которую так знала в нем Кити и которая так не шла ему. — Дупелей не знаю найдем ли, а бекасов много. Только надо ехать рано. Вы не
устанете? Ты не
устал, Стива?
—
Я начинаю
уставать от напрасного ломания копий за правду и иногда совсем развинчиваюсь.