Неточные совпадения
Клим открыл в доме даже
целую комнату, почти до потолка набитую поломанной мебелью и множеством вещей, былое назначение которых уже
являлось непонятным, даже таинственным. Как будто все эти пыльные вещи вдруг, толпою вбежали в комнату, испуганные, может быть, пожаром; в ужасе они нагромоздились одна на другую, ломаясь, разбиваясь, переломали друг друга и умерли. Было грустно смотреть на этот хаос, было жалко изломанных вещей.
Но раньше чем они успели кончить завтрак,
явился Игорь Туробоев, бледный, с синевой под глазами, корректно расшаркался пред матерью Клима,
поцеловал ей руку и, остановясь пред Варавкой, очень звонко объявил, что он любит Лиду, не может ехать в Петербург и просит Варавку…
После успокоившей его беседы о Дронове у Клима
явилось желание делать для Риты, возможно чаще, приятное ей, но ей были приятны только солодовые, на меду, пряники и
поцелуи, иногда утомлявшие его.
— Екатерина Великая скончалась в тысяча семьсот девяносто шестом году, — вспоминал дядя Хрисанф; Самгину было ясно, что москвич верит в возможность каких-то великих событий, и ясно было, что это — вера многих тысяч людей. Он тоже чувствовал себя способным поверить: завтра
явится необыкновенный и, может быть, грозный человек, которого Россия ожидает
целое столетие и который, быть может, окажется в силе сказать духовно растрепанным, распущенным людям...
Поняв, что человек этот ставит
целью себе «вносить успокоение в общество», Самгин ушел в кабинет, но не успел еще решить, что ему делать с собою, —
явилась жена.
Явилась Дуняша, и хотя глаза ее были заплаканы, начала она с того, что, обняв Клима за шею,
поцеловала в губы, прошептав...
Явился слуга со счетом, Самгин
поцеловал руку женщины, ушел, затем, стоя посредине своей комнаты, закурил, решив идти на бульвары. Но, не сходя с места, глядя в мутно-серую пустоту за окном, над крышами, выкурил всю папиросу, подумал, что, наверное, будет дождь, позвонил, спросил бутылку вина и взял новую книгу Мережковского «Грядущий хам».
Есть поверье, будто волшебными средствами можно получить неразменный рубль, т. е. такой рубль, который, сколько раз его ни выдавай, он все-таки опять
является целым в кармане. Но для того, чтобы добыть такой рубль, нужно претерпеть большие страхи. Всех их я не помню, но знаю, что, между прочим, надо взять черную без единой отметины кошку и нести ее продавать рождественскою ночью на перекресток четырех дорог, из которых притом одна непременно должна вести к кладбищу.
Он вдруг воскрес. И она, в свою очередь, не узнала Обломова: туманное, сонное лицо мгновенно преобразилось, глаза открылись; заиграли краски на щеках, задвигались мысли; в глазах сверкнули желания и воля. Она тоже ясно прочла в этой немой игре лица, что у Обломова мгновенно
явилась цель жизни.
Она стала требовать, чтоб я всё больше заучивал стихов, а память моя всё хуже воспринимала эти ровные строки, и всё более росло, всё злее становилось непобедимое желание переиначить, исказить стихи, подобрать к ним другие слова; это удавалось мне легко — ненужные слова
являлись целыми роями и быстро спутывали обязательное, книжное.
Неточные совпадения
Сон отлетел; опротивели // Пьянство, убийство, грабеж, // Тени убитых
являются, //
Целая рать — не сочтешь!
Между тем измена не дремала.
Явились честолюбивые личности, которые задумали воспользоваться дезорганизацией власти для удовлетворения своим эгоистическим
целям. И, что всего страннее, представительницами анархического элемента
явились на сей раз исключительно женщины.
Левин не сел в коляску, а пошел сзади. Ему было немного досадно на то, что не приехал старый князь, которого он чем больше знал, тем больше любил, и на то, что
явился этот Васенька Весловский, человек совершенно чужой и лишний. Он показался ему еще тем более чуждым и лишним, что, когда Левин подошел к крыльцу, у которого собралась вся оживленная толпа больших и детей, он увидал, что Васенька Весловский с особенно ласковым и галантным видом
целует руку Кити.
— В первый раз, как я увидел твоего коня, — продолжал Азамат, — когда он под тобой крутился и прыгал, раздувая ноздри, и кремни брызгами летели из-под копыт его, в моей душе сделалось что-то непонятное, и с тех пор все мне опостылело: на лучших скакунов моего отца смотрел я с презрением, стыдно было мне на них показаться, и тоска овладела мной; и, тоскуя, просиживал я на утесе
целые дни, и ежеминутно мыслям моим
являлся вороной скакун твой с своей стройной поступью, с своим гладким, прямым, как стрела, хребтом; он смотрел мне в глаза своими бойкими глазами, как будто хотел слово вымолвить.
Всё тот же ль он иль усмирился? // Иль корчит так же чудака? // Скажите, чем он возвратился? // Что нам представит он пока? // Чем ныне
явится? Мельмотом, // Космополитом, патриотом, // Гарольдом, квакером, ханжой, // Иль маской щегольнет иной, // Иль просто будет добрый малой, // Как вы да я, как
целый свет? // По крайней мере мой совет: // Отстать от моды обветшалой. // Довольно он морочил свет… // — Знаком он вам? — И да и нет.