Неточные совпадения
— Насколько
ты, с твоей сдержанностью, аристократичнее других! Так приятно видеть,
что ты не швыряешь своих мыслей, знаний бессмысленно и ненужно, как это
делают все, рисуясь друг перед другом! У
тебя есть уважение к тайнам твоей души, это — редко. Не выношу людей, которые кричат, как заплутавшиеся в лесу слепые. «Я, я, я», — кричат они.
—
Ты знаешь, — в посте я принуждена
была съездить в Саратов, по делу дяди Якова; очень тяжелая поездка! Я там никого не знаю и попала в плен местным… радикалам, они много напортили мне. Мне ничего не удалось
сделать, даже свидания не дали с Яковом Акимовичем. Сознаюсь,
что я не очень настаивала на этом.
Что могла бы я сказать ему?
— Ба! Это —
ты? — крикнул Лютов так громко,
что заставил прохожих обернуться на него, а двое даже приостановились, должно
быть, ожидая скандала. Одет Лютов
был в широкое расстегнутое пальто с меховым воротником, в мохнатую шапку, острая бородка
делала его похожим на один из портретов Некрасова; Клим сказал ему это.
— У нее, как у ребенка, постоянно неожиданные решения. Но это не потому,
что она бесхарактерна, он — характер, у нее
есть! Она говорила,
что ты сделал ей предложение? Смотри, это
будет трудная жена. Она все ищет необыкновенных людей, люди, милый мой, — как собаки: породы разные, а привычки у всех одни.
— Во сне сколько ни
ешь — сыт не
будешь, а
ты — во сне онучи жуешь. Какие мы хозяева на земле? Мой сын, студент второго курса, в хозяйстве понимает больше нас. Теперь, брат, живут по жидовской науке политической экономии, ее даже девчонки учат. Продавай все и — едем! Там деньги
сделать можно, а здесь — жиды, Варавки, черт знает
что… Продавай…
—
Ты бесчеловечен, — говорила она, задыхаясь. —
Ты хочешь
быть членом парламента?
Ты не
сделаешь карьеру, потому
что бездарен и… и…
— Понимаешь, в
чем штука? Людям — верю и очень уважаю их, а — в дело, которое они
делают, — не верю. Может
быть, не верю только умом, а? А
ты — как?
«
Ты мог бы не
делать таких глупостей, как эта поездка сюда.
Ты исполняешь поручение группы людей, которые мечтают о социальной революции.
Тебе вообще никаких революций не нужно, и
ты не веришь в необходимость революции социальной.
Что может
быть нелепее, смешнее атеиста, который ходит в церковь и причащается?»
«Он
делает не то,
что все, а против всех.
Ты делаешь, не веруя. Едва ли даже
ты ищешь самозабвения. Под всею путаницей твоих размышлений скрыто живет страх пред жизнью, детский страх темноты, которую
ты не можешь, не в силах осветить. Да и мысли твои — не твои. Найди, назови хоть одну, которая
была бы твоя, никем до
тебя не выражена?»
— А я собралась на панихиду по губернаторе. Но время еще
есть. Сядем. Послушай, Клим, я ничего не понимаю! Ведь дана конституция,
что же еще надо?
Ты постарел немножко: белые виски и очень страдальческое лицо. Это понятно — какие дни! Конечно, он жестоко наказал рабочих, но —
что ж
делать,
что?
— Да, как будто нахальнее стал, — согласилась она, разглаживая на столе документы, вынутые из пакета. Помолчав, она сказала: — Жалуется,
что никто у нас ничего не знает и хороших «Путеводителей» нет. Вот
что, Клим Иванович, он все-таки едет на Урал, и ему нужен русский компаньон, — я, конечно, указала на
тебя. Почему? — спросишь
ты. А — мне очень хочется знать,
что он
будет делать там. Говорит,
что поездка займет недели три, оплачивает дорогу, содержание и — сто рублей в неделю.
Что ты скажешь?
«Свободным-то гражданином, друг мой, человека не конституции, не революции
делают, а самопознание.
Ты вот возьми Шопенгауэра, почитай прилежно, а после него — Секста Эмпирика о «Пирроновых положениях». По-русски, кажется, нет этой книги, я по-английски читала, французское издание
есть. Выше пессимизма и скепсиса человеческая мысль не взлетала, и, не зная этих двух ее полетов, ни о
чем не догадаешься, поверь!»
— Отстань! Семинарист этот
был прилежным учеником, а чудотворца из него литераторы
сделали за мужиколюбие. Я
тебе скажу,
что бурят Щапов
был мыслителем как раз погуще его, да!
Есть еще мыслитель — Федоров, но его «Философия общего дела» никому не знакома.
— Пустые — хотел
ты сказать. Да, но вот эти люди — Орехова, Ногайцев —
делают погоду. Именно потому,
что — пустые, они с необыкновенной быстротой вмещают в себя все новое: идеи, программы, слухи, анекдоты, сплетни. Убеждены,
что «сеют разумное, доброе, вечное». Если потребуется, они завтра
будут оспаривать радости и печали, которые утверждают сегодня…
Неточные совпадения
Городничий (в сторону).Славно завязал узелок! Врет, врет — и нигде не оборвется! А ведь какой невзрачный, низенький, кажется, ногтем бы придавил его. Ну, да постой,
ты у меня проговоришься. Я
тебя уж заставлю побольше рассказать! (Вслух.)Справедливо изволили заметить.
Что можно
сделать в глуши? Ведь вот хоть бы здесь: ночь не спишь, стараешься для отечества, не жалеешь ничего, а награда неизвестно еще когда
будет. (Окидывает глазами комнату.)Кажется, эта комната несколько сыра?
Да тут беда подсунулась: // Абрам Гордеич Ситников, // Господский управляющий, // Стал крепко докучать: // «
Ты писаная кралечка, //
Ты наливная ягодка…» // — Отстань, бесстыдник! ягодка, // Да бору не того! — // Укланяла золовушку, // Сама нейду на барщину, // Так в избу прикатит! // В сарае, в риге спрячуся — // Свекровь оттуда вытащит: // «Эй, не шути с огнем!» // — Гони его, родимая, // По шее! — «А не хочешь
ты // Солдаткой
быть?» Я к дедушке: // «
Что делать? Научи!»
Скотинин. Суженого конем не объедешь, душенька!
Тебе на свое счастье грех пенять.
Ты будешь жить со мною припеваючи. Десять тысяч твоего доходу! Эко счастье привалило; да я столько родясь и не видывал; да я на них всех свиней со бела света выкуплю; да я, слышь
ты, то
сделаю,
что все затрубят: в здешнем-де околотке и житье одним свиньям.
Милон. Счастлив
ты, мой друг,
будучи в состоянии облегчать судьбу несчастных. Не знаю,
что мне
делать в горестном моем положении.
— Нужды нет,
что он парадов не
делает да с полками на нас не ходит, — говорили они, — зато мы при нем, батюшке, свет у́зрили! Теперича, вышел
ты за ворота: хошь — на месте сиди; хошь — куда хошь иди! А прежде сколько одних порядков
было — и не приведи бог!