Неточные совпадения
— Про аиста и капусту выдумано, — говорила она. — Это потому говорят, что детей родить
стыдятся, а все-таки родят их мамы, так же как кошки, я это видела, и мне рассказывала Павля. Когда у меня вырастут груди, как у мамы и Павли, я тоже буду родить — мальчика и девочку, таких, как я и ты. Родить — нужно, а то будут все одни и те же
люди, а потом они умрут и уж никого не будет. Тогда помрут и кошки и курицы, — кто же накормит их? Павля говорит, что бог запрещает родить только монашенкам и гимназисткам.
— Самоубийственно пьет. Маркс ему вреден. У меня сын тоже насильно заставляет себя веровать в Маркса. Ему — простительно. Он — с озлобления на
людей за погубленную жизнь. Некоторые верят из глупой, детской храбрости: боится мальчуган темноты, но — лезет в нее,
стыдясь товарищей, ломая себя, дабы показать: я-де не трус! Некоторые веруют по торопливости, но большинство от страха. Сих, последних, я не того… не очень уважаю.
Он
стыдился сознаться себе, что хочет видеть царя, но это желание возрастало как бы против воли его, разжигаемое работой тысяч
людей и хвастливой тратой миллионов денег.
Большинство искалеченных
людей шло по теневой стороне улицы, как будто они
стыдились или боялись солнца.
— Ты — честно, Таисья, все говори, как было, не
стыдись, здесь
люди богу служить хотят, перед богом — стыда нету!
— Маркович, ювелир, ростовщик — насыпал за витриной мелких дешевеньких камешков, разного цвета, а среди них бросил пяток крупных. Крупные-то — фальшивые, я — знаю, мне это Левка, сын его, сказал. Вот вам и хорошие
люди! Их выдумывают для поучения, для меня: «
Стыдись, Валентин Безбедов!» А мне — нисколько не стыдно.
— Не любил он себя, — слышал Самгин. — А
людей — всех, как нянька. Всех понимал.
Стыдился за всех. Шутом себя делал, только бы не догадывались, что он все понимает…
—
Человек несимпатичный, но — интересный, — тихо заговорил Иноков. — Глядя на него, я, бывало, думал: откуда у него эти судороги ума? Страшно ему жить или стыдно? Теперь мне думается, что
стыдился он своего богатства, бездолья, романа с этой шалой бабой. Умный он был.
А пока
люди стыдятся этой силы, дорожа «змеиной мудростью» и краснея «голубиной простоты», отсылая последнюю к наивным натурам, пока умственную высоту будут предпочитать нравственной, до тех пор и достижение этой высоты немыслимо, следовательно, немыслим и истинный, прочный, человеческий прогресс.
О, не совсем так! Люты были старинные времена,
люди стыдились тогда не того, чего стыдимся мы; вкусна была для них жизнь, и язык их был чист. Но всегда человек — с тех пор, как он стал человеком, — стоял выше отъединенной от мира «радости и невинности зверя». Он чувствовал свою общность с другими людьми, с народом, с человечеством. И он знал то, чего не знает зверь, — стыд.
И тут самая интимная сторона личности, совсем неуловимая извне, о которой
человек стыдится говорить кому бы то ни было, вместе с тем наиболее социально организована и регулирована.
Неточные совпадения
Он у постели больной жены в первый раз в жизни отдался тому чувству умиленного сострадания, которое в нем вызывали страдания других
людей и которого он прежде
стыдился, как вредной слабости; и жалость к ней, и раскаяние в том, что он желал ее смерти, и, главное, самая радость прощения сделали то, что он вдруг почувствовал не только утоление своих страданий, но и душевное спокойствие, которого он никогда прежде не испытывал.
— Не потеря того, чего нет теперь, не это, — продолжал Алексей Александрович. — Я не жалею. Но я не могу не
стыдиться пред
людьми за то положение, в котором нахожусь. Это дурно, но я не могу, я не могу.
Левин вдруг покраснел, но не так, как краснеют взрослые
люди, — слегка, сами того не замечая, но так, как краснеют мальчики, — чувствуя, что они смешны своей застенчивостью и вследствие того
стыдясь и краснея еще больше, почти до слез. И так странно было видеть это умное, мужественное лицо в таком детском состоянии, что Облонский перестал смотреть на него.
Но всё равно; я не могу прятаться», сказал он себе, и с теми, усвоенными им с детства, приемами
человека, которому нечего
стыдиться, Вронский вышел из саней и подошел к двери.
И каждый раз молодой
человек, проходя мимо, чувствовал какое-то болезненное и трусливое ощущение, которого
стыдился и от которого морщился.