Неточные совпадения
Волнуемый томлением о
женщине, Клим чувствовал,
что он тупеет, линяет, становится одержимым, как Макаров, и до ненависти завидовал Дронову, который
хотя и получил волчий билет, но на чем-то успокоился и, поступив служить в контору Варавки, продолжал упрямо готовиться к экзамену зрелости у Томилина.
«Интересно: как она встретится с Макаровым? И — поймет ли,
что я уже изведал тайну отношений мужчины и
женщины? А если догадается — повысит ли это меня в ее глазах? Дронов говорил,
что девушки и
женщины безошибочно по каким-то признакам отличают юношу, потерявшего невинность. Мать сказала о Макарове: по глазам видно — это юноша развратный. Мать все чаще начинает свои сухие фразы именем бога,
хотя богомольна только из приличия».
Он заставил себя еще подумать о Нехаевой, но думалось о ней уже благожелательно. В том,
что она сделала, не было, в сущности, ничего необычного: каждая девушка
хочет быть
женщиной. Ногти на ногах у нее плохо острижены, и, кажется, она сильно оцарапала ему кожу щиколотки. Клим шагал все более твердо и быстрее. Начинался рассвет, небо, позеленев на востоке, стало еще холоднее. Клим Самгин поморщился: неудобно возвращаться домой утром. Горничная, конечно, расскажет,
что он не ночевал дома.
Клим, зная,
что Туробоев влюблен в Спивак и влюблен не без успеха, — если вспомнить три удара в потолок комнаты брата, — удивлялся. В отношении Туробоева к этой
женщине явилось что-то насмешливое и раздражительное. Туробоев высмеивал ее суждения и вообще как будто не
хотел, чтоб при нем она говорила с другими.
Он так близко подошел,
что уже слышал ровный голосок
женщины и короткие, глухо звучавшие вопросы Лютова.
Хотел свернуть в лес, но Лютов окрикнул...
— Я
хочу понять:
что же такое современная
женщина,
женщина Ибсена, которая уходит от любви, от семьи? Чувствует ли она необходимость и силу снова завоевать себе былое значение матери человечества, возбудителя культуры? Новой культуры?
Поработав больше часа, он ушел, унося раздражающий образ
женщины, неуловимой в ее мыслях и опасной, как все выспрашивающие люди. Выспрашивают, потому
что хотят создать представление о человеке, и для того, чтобы скорее создать, ограничивают его личность, искажают ее. Клим был уверен,
что это именно так; сам стремясь упрощать людей, он подозревал их в желании упростить его, человека, который не чувствует границ своей личности.
И хуже всего было то,
что Клим не мог ясно представить себе,
чего именно
хочет он от беременной
женщины и от неискушенной девушки?
Клим Самгин никак не мог понять свое отношение к Спивак, и это злило его. Порою ему казалось,
что она осложняет смуту в нем, усиливает его болезненное состояние. Его и тянуло к ней и отталкивало от нее. В глубине ее кошачьих глаз, в центре зрачка, он подметил холодноватую, светлую иголочку, она колола его как будто насмешливо, а может быть, зло. Он был уверен,
что эта
женщина с распухшим животом чего-то ищет в нем,
хочет от него.
Она будила его чувственность, как опытная
женщина, жаднее,
чем деловитая и механически ловкая Маргарита, яростнее,
чем голодная, бессильная Нехаева. Иногда он чувствовал,
что сейчас потеряет сознание и, может быть, у него остановится сердце. Был момент, когда ему казалось,
что она плачет, ее неестественно горячее тело несколько минут вздрагивало как бы от сдержанных и беззвучных рыданий. Но он не был уверен,
что это так и есть,
хотя после этого она перестала настойчиво шептать в уши его...
— Не ново,
что Рембо окрасил гласные, еще Тик пытался вызвать словами впечатления цветовые, — слышал Клим и думал: «Очень двуличная
женщина.
Чего она
хочет?»
Клим догадался,
что при Инокове она не
хочет говорить по поводу обыска. Он продолжал шагать по двору, прислушиваясь, думая,
что к этой
женщине не привыкнуть, так резко изменяется она.
— А, конечно, от неволи, — сказала молодая, видимо, не потому,
что хотела пошутить, а потому,
что плохо слышала. — Вот она, детей ради, и стала ездить в Нижний, на ярмарку, прирабатывать,
женщина она видная, телесная, характера веселого…
Сквозь хмель Клим подумал,
что при Алине стало как-то благочестиво и
что это очень смешно. Он
захотел показать,
что эта
женщина, ошеломившая всех своей красотой, — ничто для него. Усмехаясь, он пошел к ней, чтоб сказать что-то очень фамильярное, от
чего она должна будет смутиться, но она воскликнула...
— Я не
хотела стеснять тебя. Ты — большой человек… необыкновенный. Женщина-мать эгоистичнее,
чем просто
женщина. Ты понимаешь?
— Ненависть — я не признаю. Ненавидеть — нечего, некого. Озлиться можно на часок, другой, а ненавидеть — да за
что же? Кого? Все идет по закону естества. И — в гору идет. Мой отец бил мою мать палкой, а я вот… ни на одну
женщину не замахивался даже…
хотя, может, следовало бы и ударить.
—
Хотя не верю, чтоб человек с такой рожей и фигурой… отнимал себя от
женщины из философических соображений, а не из простой боязни быть отцом… И эти его сожаления,
что женщины не родят…
—
Что бы люди ни делали, они в конце концов
хотят удобно устроиться, мужчина со своей
женщиной,
женщина со своим мужчиной.
— На эту тему я читала рассказ «Веревка», — сказала она. — Не помню — чей? Кажется, автор —
женщина, — задумчиво сказала она, снова отходя к окну, и спросила: —
Чего же вы
хотите?
— Сегодня — пою! Ой, Клим, страшно! Ты придешь? Ты — речи народу говорил? Это тоже страшно? Это должно быть страшнее,
чем петь! Я ног под собою не слышу, выходя на публику, холод в спине, под ложечкой — тоска! Глаза, глаза, глаза, — говорила она, тыкая пальцем в воздух. —
Женщины — злые, кажется,
что они проклинают меня, ждут, чтоб я сорвала голос, запела петухом, — это они потому,
что каждый мужчина
хочет изнасиловать меня, а им — завидно!
Он вовсе не
хотел «рассказывать себя», он даже подумал,
что и при желании, пожалуй, не сумел бы сделать это так, чтоб
женщина поняла все то,
что было неясно ему. И, прикрывая свое волнение иронической улыбкой, спросил...
— Иди, иди, — не бойся! — говорил он, дергая руку
женщины,
хотя она шла так же быстро, как сам он. — Вот, братья-сестры, вот — новенькая! — бросал он направо и налево шипящие, горячие слова. — Мученица плоти, ох какая! Вот — она расскажет страсти, до
чего доводит нас плоть, игрушка диаволова…
Самгин видел,
что пальцы Таисьи побелели, обескровились, а лицо неестественно вытянулось. В комнате было очень тихо, точно все уснули, и не хотелось смотреть ни на кого, кроме этой
женщины,
хотя слушать ее рассказ было противно, свистящие слова возбуждали чувство брезгливости.
— Ужасно, — басом и спокойно сказала
женщина, раскладывая по тарелкам пузатеньких рябчиков, и спросила: — А правда,
что Лауница убили за то,
что он
хотел арестовать Витте?
«Ты много видел
женщин и
хочешь женщину, вот
что, друг мой! Но лучше выпить вина. Поздно, не дадут…»
Любуясь
женщинами, он не
хотел, чтоб это было замечено, и даже сам себе не
хотел сознаться,
что любуется.
Пред ним встала дородная, обнаженная
женщина, и еще раз Самгин сердито подумал,
что, наверное, она
хотела, чтоб он взял ее. В любовнице Дронова есть сходство с Мариной — такая же стройная, здоровая.
Нет, этого он не
хотел,
женщина нужна ему, и не в его интересах, чтоб она была глупее,
чем есть. И недавно был момент, когда он почувствовал,
что Таисья играет опасную игру.
Он не замечал ничего,
что могло бы изменить простое и ясное представление о Таисье:
женщина чем-то обязана Дронову, благодарно служит ему, и ей неловко, трудно переменить хозяина,
хотя она видит все его пороки и понимает,
что жизнь с ним не обеспечивает ее будущего.
Неточные совпадения
Но таково было ослепление этой несчастной
женщины,
что она и слышать не
хотела о мерах строгости и даже приезжего чиновника велела перевести из большого блошиного завода в малый.
— Я, напротив, полагаю,
что эти два вопроса неразрывно связаны, — сказал Песцов, — это ложный круг.
Женщина лишена прав по недостатку образования, а недостаток образования происходит от отсутствия прав. — Надо не забывать того,
что порабощение
женщин так велико и старо,
что мы часто не
хотим понимать ту пучину, которая отделяет их от нас, — говорил он.
— Простить я не могу, и не
хочу, и считаю несправедливым. Я для этой
женщины сделал всё, и она затоптала всё в грязь, которая ей свойственна. Я не злой человек, я никогда никого не ненавидел, но ее я ненавижу всеми силами души и не могу даже простить ее, потому
что слишком ненавижу за всё то зло, которое она сделала мне! — проговорил он со слезами злобы в голосе.
Хотя она бессознательно (как она действовала в это последнее время в отношении ко всем молодым мужчинам) целый вечер делала всё возможное для того, чтобы возбудить в Левине чувство любви к себе, и
хотя она знала,
что она достигла этого, насколько это возможно в отношении к женатому честному человеку и в один вечер, и
хотя он очень понравился ей (несмотря на резкое различие, с точки зрения мужчин, между Вронским и Левиным, она, как
женщина, видела в них то самое общее, за
что и Кити полюбила и Вронского и Левина), как только он вышел из комнаты, она перестала думать о нем.
— Ах, много! И я знаю,
что он ее любимец, но всё-таки видно,
что это рыцарь… Ну, например, она рассказывала,
что он
хотел отдать всё состояние брату,
что он в детстве еще что-то необыкновенное сделал, спас
женщину из воды. Словом, герой, — сказала Анна, улыбаясь и вспоминая про эти двести рублей, которые он дал на станции.