Неточные совпадения
Чтоб легче было любить мужика, его вообразили существом исключительной духовной красоты, украсили венцом невинного страдальца, нимбом святого и
оценили его физические муки выше тех моральных мук, которыми жуткая русская действительность щедро награждала лучших
людей страны.
Вера эта звучала почти в каждом слове, и, хотя Клим не увлекался ею, все же он выносил из флигеля не только кое-какие мысли и меткие словечки, но и еще нечто, не совсем ясное, но в чем он нуждался; он
оценивал это как знание
людей.
Клим изорвал письмо, разделся и лег, думая, что в конце концов
люди только утомляют. Каждый из них, бросая в память тяжелую тень свою, вынуждает думать о нем,
оценивать его, искать для него место в душе. Зачем это нужно, какой смысл в этом?
Он быстро сделался одним из тех, очень заметных и даже уважаемых
людей, которые, стоя в разрезе и, пожалуй, в центре различных общественных течений, но не присоединяясь ни к одному из них, знакомы со всеми группами, кружками, всем сочувствуют и даже, при случае, готовы оказать явные и тайные услуги, однако не очень рискованного характера; услуги эти они
оценивают всегда очень высоко.
Но она была удобной женой, практичной хозяйкой, и Самгин
ценил ее скептическое отношение к
людям, ее чутье фальши, умение подмечать маскировку.
Самгин, поправив очки, взглянул на него; такие афоризмы в устах Безбедова возбуждали сомнения в глупости этого
человека и усиливали неприязнь к нему. Новости Безбедова он слушал механически, как шум ветра, о них не думалось, как не думается о картинах одного и того же художника, когда их много и они утомляют однообразием красок, техники. Он отметил, что анекдотические новости эти не вызывают желания
оценить их смысл. Это было несколько странно, но он тотчас нашел объяснение...
Рассказывала она почти то же, что и ее племянник. Тон ее рассказов Самгин определил как тон
человека, который, побывав в чужой стране,
оценивает жизнь иностранцев тоже с высоты какой-то голубятни.
— Зотиха, Марина Петровна, указала нам, — говорили они, и чувствовалось, что для этих
людей Марина — большой
человек. Он объяснял это тем, что захолустные, полудикие
люди ценят ее деловитый ум, ее знание жизни.
— Так очень многое кончается в жизни. Один
человек в Ливерпуле обнял свою невесту и выколол булавкой глаз свой, — это его не очень огорчило. «Меня хорошо кормит один глаз», — сказал он, потому что был часовщик. Но невеста нашла, что одним глазом он может
оценить только одну половинку ее, и не согласилась венчаться. — Он еще раз вздохнул и щелкнул языком: — По-русски это — прилично, но, кажется, неинтересно…
«Я дважды спас его от виселицы, — как
оценивает он это?.. А Крэйтон — весьма типичен.
Человек аристократической расы. Уверенность в своем превосходстве над всеми
людьми».
Чтение художественной литературы было его насущной потребностью, равной привычке курить табак. Книги обогащали его лексикон, он умел
ценить ловкость и звучность словосочетаний, любовался разнообразием словесных одежд одной и той же мысли у разных авторов, и особенно ему нравилось находить общее в
людях, казалось бы, несоединимых. Читая кошачье мурлыканье Леонида Андреева, которое почти всегда переходило в тоскливый волчий вой, Самгин с удовольствием вспоминал басовитую воркотню Гончарова...
«Красива, умела одеться, избалована вниманием мужчин. Книжной мудростью не очень утруждала себя. Рациональна. Правильно
оценила отца и хорошо выбрала друга, — Варавка был наиболее интересный
человек в городе. И — легко “делал деньги”»…
— Все очень просто, друг мой: мы — интересны друг другу и поэтому нужны. В нашем возрасте интерес к
человеку следует
ценить. Ой, да — уходи же!
— Как видите, пред вами — типичный неудачник. Почему? Надо вам сказать, что мою способность развязывать процессуальные узлы, путаницу понятий начальство весьма
ценит, и если б не это, так меня давно бы уже вышибли из седла за строптивость характера и любовь к обнажению противоречий. В практике юристов важны не
люди, а нормы, догмы, понятия, — это вам должно быть известно.
Люди, с их деяниями, потребны только для проверки стойкости понятий и для вящего укрепления оных.
И, стремясь возвыситься над испытанным за этот день, — возвыситься посредством самонасыщения словесной мудростью, — Самгин повторил про себя фразы недавно прочитанного в либеральной газете фельетона о текущей литературе; фразы звучали по-новому задорно, в них говорилось «о духовной нищете
людей, которым жизнь кажется простой, понятной», о «величии мучеников независимой мысли, которые свою духовную свободу
ценят выше всех соблазнов мира».
— А он тебя, по-моему, правильно…
оценил, — охлажденно и как будто обиженно продолжал Дронов. — К
людям ты относишься… неблагосклонно. Даже как будто брезгливо…
— «Русская интеллигенция не любит богатства». Ух ты! Слыхал? А может, не любит, как лиса виноград? «Она не
ценит, прежде всего, богатства духовного, культуры, той идеальной силы и творческой деятельности человеческого духа, которая влечет его к овладению миром и очеловечению
человека, к обогащению своей жизни ценностями науки, искусства, религии…» Ага, религия? — «и морали». — Ну, конечно, и морали. Для укрощения строптивых. Ах, черти…
В должности «одной прислуги» она работала безукоризненно: вкусно готовила, держала квартиру в чистоте и порядке и сама держалась умело, не мозоля глаз хозяина. Вообще она не давала повода заменить ее другой женщиной, а Самгин хотел бы сделать это — он чувствовал в жилище своем присутствие чужого
человека, — очень чужого, неглупого и способного самостоятельно
оценивать факты, слова.
Обладая даже и не очень высокой технической квалификацией, мастеровой
человек не только хозяин своей физической энергии, но и
человек, который может
ценить свои технические знания как некую правду, как явную полезность.
Неточные совпадения
Было самое спешное рабочее время, когда во всем народе проявляется такое необыкновенное напряжение самопожертвования в труде, какое не проявляется ни в каких других условиях жизни и которое высоко ценимо бы было, если бы
люди, проявляющие эти качества, сами
ценили бы их, если б оно не повторялось каждый год и если бы последствия этого напряжения не были так просты.
— Положим, какой-то неразумный ridicule [смешное] падает на этих
людей, но я никогда не видел в этом ничего, кроме несчастия, и всегда сочувствовал ему», сказал себе Алексей Александрович, хотя это и было неправда, и он никогда не сочувствовал несчастиям этого рода, а тем выше
ценил себя, чем чаще были примеры жен, изменяющих своим мужьям.
И каждое не только не нарушало этого, но было необходимо для того, чтобы совершалось то главное, постоянно проявляющееся на земле чудо, состоящее в том, чтобы возможно было каждому вместе с миллионами разнообразнейших
людей, мудрецов и юродивых, детей и стариков — со всеми, с мужиком, с Львовым, с Кити, с нищими и царями, понимать несомненно одно и то же и слагать ту жизнь души, для которой одной стоит жить и которую одну мы
ценим.
Свияжский
оценивал всё, как
человек, знающий все новые усовершенствования.
Только в этом высшем состоянии самопознания
человек может
оценить правосудие Божие.