Неточные совпадения
Клим присел на край стола, разглядывая Дронова; в спокойном
тоне, которым он говорил о Рите, Клим
слышал нечто подозрительное. Тогда, очень дружески и притворяясь наивным, он стал подробно расспрашивать о девице, а к Дронову возвратилась его хвастливость, и через минуту Клим почувствовал желание крикнуть ему...
Глаза ее щурились и мигали от колючего блеска снежных искр. Тихо, суховато покашливая, она говорила с жадностью долго молчавшей, как будто ее только что выпустили из одиночного заключения в тюрьме. Клим отвечал ей
тоном человека, который уверен, что не
услышит ничего оригинального, но слушал очень внимательно. Переходя с одной темы на другую, она спросила...
Сначала в ее
тоне Клим
слышал нечто церковное, она даже произнесла несколько стихов из песнопений заупокойной литургии, но эти мрачные стихи прозвучали тускло.
Она была одета парадно, как будто ожидала гостей или сама собралась в гости. Лиловое платье, туго обтягивая бюст и торс, придавало ее фигуре что-то напряженное и вызывающее. Она курила папиросу, это — новость. Когда она сказала: «Бог мой, как быстро летит время!» — в
тоне ее слов Клим
услышал жалобу, это было тоже не свойственно ей.
Клим
слышал, что Лютов подражает голосу подьячего из «Каширской старины», говорит
тоном сутяги, нарочито гнусавя.
Клим улыбнулся, внимательно следя за мягким блеском бархатных глаз; было в этих глазах нечто испытующее, а в
тоне Прейса он
слышал и раньше знакомое ему сознание превосходства учителя над учеником. Вспомнились слова какого-то антисемита из «Нового времени»: «Аристократизм древней расы выродился у евреев в хамство».
— Ее арестовали, — сказал Самгин очень тихо, опасаясь, чтоб Кутузов не услыхал в его
тоне чувства, которое ему не нужно
слышать, — Самгин сам не знал, какое это чувство.
Жизнь становилась все более щедрой событиями, каждый день чувствовался кануном новой драмы.
Тон либеральных газет звучал ворчливей, смелее, споры — ожесточенней, деятельность политических партий — лихорадочнее, и все чаще Самгин
слышал слова...
Самгин старался выдержать
тон объективного свидетеля,
тон человека, которому дорога только правда, какова бы она ни была. Но он сам
слышал, что говорит озлобленно каждый раз, когда вспоминает о царе и Гапоне. Его мысль невольно и настойчиво описывала восьмерки вокруг царя и попа, густо подчеркивая ничтожество обоих, а затем подчеркивая их преступность. Ему очень хотелось напугать людей, и он делал это с наслаждением.
— Отличный и правдивейший художник, — сказал Самгин и
услышал, что сказано это
тоном неуместно строгим и вышло смешно. Он взглянул на Попова, но инженер внимательно выбирал сигару, а Бердников, поправив галстук, одобрительно сунул голову вперед, — видимо, это была его манера кланяться.
Это было неприятно
слышать. Говоря, она смотрела на Самгина так пристально, что это стесняло его, заставляя ожидать слов еще более неприятных. Но вдруг изменилась, приобрела другой
тон.
Вихров писал таким образом целый день; все выводимые им образы все больше и больше яснели в его воображении, так что он до мельчайших подробностей видел их лица,
слышал тон голоса, которым они говорили, чувствовал их походку, совершенно знал все, что у них в душе происходило в тот момент, когда он их описывал.
Неточные совпадения
Всё это она говорила весело, быстро и с особенным блеском в глазах; но Алексей Александрович теперь не приписывал этому
тону ее никакого значения. Он
слышал только ее слова и придавал им только тот прямой смысл, который они имели. И он отвечал ей просто, хотя и шутливо. Во всем разговоре этом не было ничего особенного, но никогда после без мучительной боли стыда Анна не могла вспомнить всей этой короткой сцены.
И в
тоне этого вопроса Левин
слышал, что ему легко будет сказать то, что он был намерен сказать.
«Бог знает, вполне ли помирились?» подумала Анна,
услышав ее
тон, холодный и спокойный.
— Ну, теперь иди с Богом! — сказал он примирительным
тоном Захару. — Да постой, дай еще квасу! В горле совсем пересохло: сам бы догадался —
слышишь, барин хрипит? До чего довел!
— И правду сказать, есть чего бояться предков! — заметила совершенно свободно и покойно Софья, — если только они
слышат и видят вас! Чего не было сегодня! и упреки, и declaration, [признание (фр.).] и ревность… Я думала, что это возможно только на сцене… Ах, cousin… — с веселым вздохом заключила она, впадая в свой слегка насмешливый и покойный
тон.