Неточные совпадения
Заметив, что Дронов называет голодного червя — чевряком, чреваком, чревоедом, Клим не поверил ему. Но, слушая таинственный шепот, он с удивлением видел пред собою другого мальчика, плоское лицо нянькина внука
становилось красивее, глаза его не бегали, в зрачках разгорался голубоватый огонек радости, непонятной Климу. За ужином Клим передал рассказ Дронова отцу, — отец тоже непонятно обрадовался.
Мать нежно гладила горячей рукой его лицо. Он не
стал больше говорить об учителе, он только
заметил: Варавка тоже не любит учителя. И почувствовал, что рука матери вздрогнула, тяжело втиснув голову его в подушку. А когда она ушла, он, засыпая, подумал: как это странно! Взрослые находят, что он выдумывает именно тогда, когда он говорит правду.
Но уже весною Клим
заметил, что Ксаверий Ржига, инспектор и преподаватель древних языков, а за ним и некоторые учителя
стали смотреть на него более мягко. Это случилось после того, как во время большой перемены кто-то бросил дважды камнями в окно кабинета инспектора, разбил стекла и сломал некий редкий цветок на подоконнике. Виновного усердно искали и не могли найти.
Дядя Яков, усмехаясь, осмотрел бедное жилище, и Клим тотчас
заметил, что темное, сморщенное лицо его
стало как будто светлее, моложе.
Он
стал смотреть на знакомых девушек другими глазами;
заметил, что у Любы Сомовой стесанные бедра, юбка на них висит плоско, а сзади слишком вздулась, походка Любы воробьиная, прыгающая.
Клим
заметил, что с матерью его она
стала говорить не так сухо и отчужденно, как раньше, а мать тоже — мягче с нею.
Открыв глаза, она
стала сбрасывать волосы, осыпавшие ее уши, щеки. В жестах ее Клим
заметил нелепую торопливость. Она злила, не желая или не умея познакомить его с вопросом практики, хотя Клим не стеснялся в словах, ставя эти вопросы.
Когда говорили о красоте, Клим предпочитал осторожно молчать, хотя давно
заметил, что о ней говорят все больше и тема эта
становится такой же обычной, как погода и здоровье.
— А ты
заметил, что, декламируя, она
становится похожа на рыбу? Ладони держит, точно плавники.
Не слушая ни Алину, ни ее, горбатенькая все таскала детей, как собака щенят. Лидия, вздрогнув, отвернулась в сторону, Алина и Макаров
стали снова сажать ребятишек на ступени, но девочка,
смело взглянув на них умненькими глазами, крикнула...
Клим Самгин несколько раз смотрел на звонаря и вдруг
заметил, что звонарь похож на Дьякона. С этой минуты он
стал думать, что звонарь совершил какое-то преступление и вот — молча кается. Климу захотелось видеть Дьякона на месте звонаря.
Он давно уже
заметил, что его мысли о женщинах
становятся все холоднее, циничней, он был уверен, что это ставит его вне возможности ошибок, и находил, что бездетная самка Маргарита говорила о сестрах своих верно.
Лицо Инокова
стало суровым, он прищурил глаза, и Клим впервые
заметил, что ресницы его красиво загнуты вверх. В речах Инокова он не находил ничего вымышленного, даже чувствовал нечто родственное его мыслям, но думал...
— Светлее
стало, — усмехаясь
заметил Самгин, когда исчезла последняя темная фигура и дворник шумно запер калитку. Иноков ушел, топая, как лошадь, а Клим посмотрел на беспорядок в комнате, бумажный хаос на столе, и его обняла усталость; как будто жандарм отравил воздух своей ленью.
— Конечно, это не отрезвит ее. Вы
замечаете, какая она
стала отчужденная? И это — после Парижа…
И, сопровождая слова жестами марионетки, она
стала цитировать «Манифест», а Самгин вдруг вспомнил, что, когда в селе поднимали колокол, он, удрученно идя на дачу,
заметил молодую растрепанную бабу или девицу с лицом полуумной, стоя на коленях и крестясь на церковь, она кричала фабриканту бутылок...
«Побывав на сцене, она как будто
стала проще», — подумал Самгин и начал говорить с нею в привычном, небрежно шутливом тоне, но скоро
заметил, что это не нравится ей; вопросительно взглянув на него раз-два, она сжалась, примолкла. Несколько свиданий убедили его, что держаться с нею так, как он держался раньше, уже нельзя, она не принимает его шуточек, протестует против его тона молчанием; подожмет губы, прикроет глаза ресницами и — молчит. Это и задело самолюбие Самгина, и обеспокоило его, заставив подумать...
В эту минуту он
заметил, что глаза ее, потемнев, как будто вздрогнули,
стали шире и в зрачках остро блеснули голубые огоньки.
«Варвара хорошо
заметила, он над морем, как за столом, — соображал Самгин. — И, конечно, вот на таких, как этот, как мужик, который необыкновенно грыз орехи, и грузчик Сибирской пристани, — именно на таких рассчитывают революционеры. И вообще — на людей, которые
стали петь печальную «Дубинушку» в новом, задорном темпе».
— Ты не
замечаешь, что люди
становятся скучнее?
Он по-прежнему весел, шутлив, но в нем явилась какая-то подозрительная сдержанность; Самгин
заметил, что Алексей
стал относиться к нему с любопытством, сквозь которое явно просвечивает недоверие.
Захлестывая панели, толпа
сметала с них людей, но сама как будто не росла, а,
становясь только плотнее, тяжелее, двигалась более медленно. Она не успевала поглотить и увлечь всех людей, многие прижимались к стенам, забегали в ворота, прятались в подъезды и магазины.
Носовые звуки окрашивали слова ее в злой тон, и, должно быть,
заметив это, она
стала говорить обыкновенным голосом...
Однако Самгин
заметил, что она
стала надменнее с ним.
Спросил он, совершенно не веря возможности того, о чем спрашивал, и вдруг инстинктивно
стал вытаскивать руку, крепко прижатую Дроновым, но вытащить не мог, Дронов, как бы не
замечая его усилий, не освобождал руку.
Самгин еще в спальне слышал какой-то скрежет, — теперь, взглянув в окно, он увидал, что фельдшер Винокуров, повязав уши синим шарфом, чистит железным скребком панель, а мальчик в фуражке гимназиста
сметает снег метлою в кучки; влево от них, ближе к баррикаде, работает еще кто-то. Работали так, как будто им не слышно охающих выстрелов. Но вот выстрелы прекратились, а скрежет на улице
стал слышнее, и сильнее заныли кости плеча.
— Не женщина, а — обязательное постановление городской управы. Вы не
замечаете, что люди
становятся все скушнее?
Самгину показалось, что глаза Марины смеются. Он
заметил, что многие мужчины и женщины смотрят на нее не отрываясь, покорно, даже как будто с восхищением. Мужчин могла соблазнять ее величавая красота, а женщин чем привлекала она? Неужели она проповедует здесь? Самгин нетерпеливо ждал. Запах сырости
становился теплее, гуще. Тот, кто вывел писаря, возвратился, подошел к столу и согнулся над ним, говоря что-то Лидии; она утвердительно кивала головой, и казалось, что от очков ее отскакивают синие огни…
— Ну, конечно, — сказала Марина, кивнув головой. — Долго жил в обстановке, где ко всему привык и уже не
замечал вещей, а теперь все вещи
стали заметны, лезут в глаза, допытываются: как ты поставишь нас?
Он
заметил, что, возвратясь из поездки, Марина
стала относиться к нему ласковее, более дружески, без той иронии, которая нередко задевала его самолюбие. И это новое ее отношение усиливало неопределенные надежды его, интерес к ней.
— Аз не пышем, — сказал он, и от широкой, самодовольной улыбки глаза его
стали ясными, точно у ребенка.
Заметив, что барин смотрит на него вопросительно, он, не угашая улыбки, спросил: — Не понимаете? Это — болгарский язык будет, цыганский. Болгаре не говорят «я», — «аз» говорят они. А курить, по-ихнему, — пыхать.
— О, нет! Это меня не… удовлетворяет. Я — сломал ногу. Это будет материальный убиток, да! И я не уйду здесь. Я требую доктора… — Офицер подвинулся к нему и
стал успокаивать, а судейский спросил Самгина, не
заметил ли он в вагоне человека, который внешне отличался бы чем-нибудь от пассажира первого класса?
Остались сидеть только шахматисты, все остальное офицерство, человек шесть, постепенно подходило к столу,
становясь по другую сторону его против Тагильского, рядом с толстяком. Самгин
заметил, что все они смотрят на Тагильского хмуро, сердито, лишь один равнодушно ковыряет зубочисткой в зубах. Рыжий офицер стоял рядом с Тагильским, на полкорпуса возвышаясь над ним… Он что-то сказал — Тагильский ответил громко...
— Я его помню таким… скромным. Трещит все, ломается. Революция лезет изо всех щелей. Революция… мобилизует. Правые — левеют,
замечаешь, как влиятелен
становится прогрессивный блок?