Неточные совпадения
Землистого цвета
лицо, седые редкие иглы подстриженных усов, голый, закоптевший череп
с остатками кудрявых волос на затылке, за темными, кожаными ушами, — все это
делало его похожим на старого солдата и на расстриженного монаха.
Он закрыл глаза, и, утонув в темных ямах, они
сделали лицо его более жутко слепым, чем оно бывает у слепых от рождения. На заросшем травою маленьком дворике игрушечного дома, кокетливо спрятавшего свои три окна за палисадником, Макарова встретил уродливо высокий, тощий человек
с лицом клоуна,
с метлой в руках. Он бросил метлу, подбежал к носилкам, переломился над ними и смешным голосом заговорил, толкая санитаров, Клима...
Нехаева была неприятна. Сидела она изломанно скорчившись, от нее исходил одуряющий запах крепких духов. Можно было подумать, что тени в глазницах ее искусственны, так же как румянец на щеках и чрезмерная яркость губ. Начесанные на уши волосы
делали ее
лицо узким и острым, но Самгин уже не находил эту девушку такой уродливой, какой она показалась
с первого взгляда. Ее глаза смотрели на людей грустно, и она как будто чувствовала себя серьезнее всех в этой комнате.
Изредка, осторожной походкой битого кота в кабинет Варавки проходил Иван Дронов
с портфелем под мышкой, чистенько одетый и в неестественно скрипучих ботинках. Он здоровался
с Климом, как подчиненный
с сыном строгого начальника,
делая на курносом
лице фальшиво-скромную мину.
В нескольких шагах от этой группы почтительно остановились молодцеватый, сухой и колючий губернатор Баранов и седобородый комиссар отдела художественной промышленности Григорович, который
делал рукою в воздухе широкие круги и шевелил пальцами, точно соля землю или сея что-то. Тесной, немой группой стояли комиссары отделов, какие-то солидные люди в орденах, большой человек
с лицом нехитрого мужика, одетый в кафтан, шитый золотом.
— Кстати, о девочках, — болтал Тагильский, сняв шляпу, обмахивая ею
лицо свое. — На днях я был в компании
с товарищем прокурора — Кучиным, Кичиным? Помните керосиновый скандал
с девицей Ветровой, — сожгла себя в тюрьме, — скандал, из которого пытались
сделать историю? Этому Кичину приписывалось неосторожное обращение
с Ветровой, но, кажется, это чепуха, он — не ветреник.
Самгин догадался, что пред ним человек, который любит пошутить, шутит он, конечно, грубо, даже — зло и вот сейчас скажет или
сделает что-нибудь нехорошее. Догадка подтверждалась тем, что грузчики, торопливо окружая запевалу, ожидающе,
с улыбками заглядывали в его усатое
лицо, а он, видимо, придумывая что-то, мял папиросу губами, шаркал по земле мохнатым лаптем и пылил на ботинки Самгина. Но тяжело подошел чернобородый, лысый и сказал строгим басом...
Из Петербурга Варвара приехала заметно похорошев; под глазами, оттеняя их зеленоватый блеск, явились интересные пятна; волосы она заплела в две косы и уложила их плоскими спиралями на уши, на виски, это
сделало лицо ее шире и тоже украсило его. Она привезла широкие платья без талии, и, глядя на них, Самгин подумал, что такую одежду очень легко сбросить
с тела. Привезла она и новый для нее взгляд на литературу.
Молодой человек говорил что-то о Стендале, Овидии, голос у него был звонкий, но звучал обиженно, плоское
лицо украшали жиденькие усы и такие же брови, но они, одного цвета
с кожей, были почти невидимы, и это
делало молодого человека похожим на скопца.
— Как думаю я? — переспросил Дронов, налил вина, выпил, быстро вытер губы платком, и все признаки радости исчезли
с его плоского
лица; исподлобья глядя на Клима, он жевал губами и
делал глотательные движения горлом, как будто его тошнило. Самгин воспользовался паузой.
Люди судорожно извивались, точно стремясь разорвать цепь своих рук; казалось, что
с каждой секундой они кружатся все быстрее и нет предела этой быстроте; они снова исступленно кричали, создавая облачный вихрь, он расширялся и суживался,
делая сумрак светлее и темней; отдельные фигуры, взвизгивая и рыча, запрокидывались назад, как бы стремясь упасть на пол вверх
лицом, но вихревое вращение круга дергало, выпрямляло их, — тогда они снова включались в серое тело, и казалось, что оно, как смерч, вздымается вверх выше и выше.
Рассказал Дронов
с удовольствием, почти не угашая улыбку на скуластом
лице, и Самгин должен был отметить, что эта улыбка
делает топорное
лицо нянькина внука мягче, приятней.
В буфете, занятом офицерами, маленький старичок-официант, бритый,
с лицом католического монаха, нашел Самгину место в углу за столом, прикрытым лавровым деревом, две трети стола были заняты колонками тарелок, на свободном пространстве поставил прибор;
делая это, он сказал, что поезд в Ригу опаздывает и неизвестно, когда придет, станция загромождена эшелонами сибирских солдат, спешно отправляемых на фронт, задержали два санитарных поезда в Петроград.
Прихрамывая, тыкая палкой в торцы, он перешел
с мостовой на панель, присел на каменную тумбу, достал из кармана газету и закрыл ею
лицо свое. Самгин отметил, что солдат, взглянув на него, хотел отдать ему честь, но почему-то раздумал
сделать это.
В Кутузове его возмущало все: нелепая демократическая тужурка, застегнутая до горла, туго натянутая на плечах, на груди, придавала Кутузову сходство
с машинистом паровоза, а густая, жесткая борода, коротко подстриженные волосы, большое, грубое обветренное
лицо делало его похожим на прасола.
Неточные совпадения
Дворовый, что у барина // Стоял за стулом
с веткою, // Вдруг всхлипнул! Слезы катятся // По старому
лицу. // «Помолимся же Господу // За долголетье барина!» — // Сказал холуй чувствительный // И стал креститься дряхлою, // Дрожащею рукой. // Гвардейцы черноусые // Кисленько как-то глянули // На верного слугу; // Однако —
делать нечего! — // Фуражки сняли, крестятся. // Перекрестились барыни. // Перекрестилась нянюшка, // Перекрестился Клим…
Агафья Михайловна
с разгоряченным и огорченным
лицом, спутанными волосами и обнаженными по локоть худыми руками кругообразно покачивала тазик над жаровней и мрачно смотрела на малину, от всей души желая, чтоб она застыла и не проварилась. Княгиня, чувствуя, что на нее, как на главную советницу по варке малины, должен быть направлен гнев Агафьи Михайловны, старалась
сделать вид, что она занята другим и не интересуется малиной, говорила о постороннем, но искоса поглядывала на жаровню.
—
С ее цветом
лица одно спасенье… — отвечала Друбецкая. — Я удивляюсь, зачем они вечером
сделали свадьбу. Это купечество…
Увидав мать, они испугались, но, вглядевшись в ее
лицо, поняли, что они
делают хорошо, засмеялись и
с полными пирогом ртами стали обтирать улыбающиеся губы руками и измазали все свои сияющие
лица слезами и вареньем.
«Что-то
с ним особенное, — подумала графиня Нордстон, вглядываясь в его строгое, серьезное
лицо, — что-то он не втягивается в свои рассуждения. Но я уж выведу его. Ужасно люблю
сделать его дураком пред Кити, и
сделаю».