Цветок в мужской академии магии

Наталья Буланова, 2021

"Больше никаких женихов в моей жизни!" – пообещала Мия и скрылась в образе парня в мужской академии магии. "Моя единственная любовь – дочь!" – решил Арчи Рейв, когда ему подкинули ребенка после одной бурной ночи. Это было уже второе предательство со стороны женщин. Третьему не бывать! И лишь малышка Ева, мечтавшая обрести мать, посмеивалась.

Глава 5

Портал открылся прямо на крыльце высокого здания. Арчи Рейв кивком указал на вход и сказал:

— Это общежитие. Назовешь коменданту свое имя, получишь расписание, запасной комплект формы и набор постельного белья.

Магистр собрался уйти, когда я спросила в спину:

— А перевестись на другой факультет можно?

— Нет, — без объяснений причин отрезал мужчина, подозрительно на меня посмотрел и покачал головой: — Странный ты, Сворски… Мутный тип.

Да я и для себя закрытая книга, магистр! С каждым часом узнаю что-то новое про Сворски и с каждым часом все больше поражаюсь.

Интересно, зачем настоящий Сворски поступил на МО? По желанию или по принуждению? Не может быть, чтобы не знал о своей репутации… Или у него были свои методы борьбы с недоброжелателями?

А сейчас он где? Жив хоть вообще? Или родственники обманутых дев прикопали?

Я в задумчивости открыла дверь общежития, и первое, что увидела, — короткие ярко-красные шорты на деревянных ногах. Растеряно подняла взгляд выше по белоснежной рубашке и с удивлением заметила спутанные, словно солома, волосы на плечах мужчины, небритое лицо и заспанный взгляд.

— Кто? — гаркнул вопрос так, что я вздрогнула.

И чуть было не произнесла свое настоящее имя, в последний момент одумавшись:

— Марк Сворски. А вы?

Деревянные ноги при помощи магии были такими же подвижными, как обычные. Выставленные напоказ алыми шортами, они являлись явным достоянием мужчины.

— Я? — Заспанные глаза мужчины сразу распахнулись. — Давненько меня не спрашивали, кто я. Последний раз, помнится, это была девушка, которая выдавала себя за адепта…

Я подавилась воздухом и закашлялась. Неужели вот так сразу, с одного взгляда, меня раскусил?! Ведь даже Гордон не признал!

Мужчина откинул сено темных волос с лица, чтобы лучше видеть, окатил меня насмешливым взглядом с головы до ног и сказал:

— Но тебе это точно не грозит. На бабоньку ты не катишь.

А потом мужчина сощурил глаза, будто вспоминая далекое прошлое, и задумчиво почесал щетину:

— Хотя та при помощи магии тоже была не похожа…

Мое сердце застучало так, что казалось, его слышат все в МАМ.

Обладатель деревянных ног посмотрел на меня снова и хмыкнул:

— Сворски, говоришь? Гроза сердец? М-да… не так я тебя представлял, не так.

— У меня не лучшие времена, — сказала, и ведь не соврала даже.

— Это точно, — согласно кивнул мужчина, а потом махнул рукой, чтобы я следовала за ним. — А я Асго, но все зовут меня Безногим Бро. Комендант общежития. И не говори, что не слышал обо мне!

На этом месте он развернулся и строго посмотрел на меня. Я тактично промолчала: чего не знаю, того не знаю.

— Не знаешь? — переспросил так, что я сразу поняла: за неузнавание буду невзлюблена.

От мужчины пахло йодом и морской солью, а волосы были в таком страшном состоянии, будто он из океана не выходил. Ему бы подошла не белоснежная рубашка, а полосатая матроска. Кожа сухая, морщинистая, будто он много часов провел под палящим солнцем.

Взгляд коменданта тяжелел, и я решила рискнуть:

— Вы морской герой!

И попала в точку! Безногий Бро удивленно застыл, а потом губы расплылись в польщенной улыбке. Взгляд стал мечтательным, а сам он произнес:

— Про меня еще помнят! Не отсырел еще порох в пороховницах!

Фух! Хоть здесь повезло!

— Пошли, дохляк. Судя по виду, ты не ел с месяц ничего толще травинки. Покормлю тебя, одежонку сменишь, а то выглядишь как валяный сухарик.

Мы как раз проходили в коридоре мимо зеркала огромных размеров. Я повернула голову и так и застыла с занесенной в шаге ногой.

Боже… Это я? Нужно встретиться с лекарем! Срочно!

— Идешь? Что на себя засмотрелся-то? Глядеть страшно! — закатил глаза Безногий Бро.

— Согласен, — хрипло согласилась я, насилу отворачиваясь.

Мои нежные черты лица стали грубыми, квадратными. Одни глаза были прежними. Теперь ясно, почему меня Гордон не узнал. Вот только непонятно, что это за магия такая и сколько она на мне продержится.

Мой новый вид настолько заполнил мысли, что я совершенно не запомнила ни комнаты коменданта, где он меня накормил какой-то похлебкой, ни коридоров общежития.

— Первый этаж, сто четвертая комната! У тебя трое соседей. — Комендант положил ключи на стопку белья и запасной формы и покосился с сомнением: — Помочь донести?

— Не надо.

— Помогу! — все равно решил Безногий Джо, и стопка одежды поплыла по воздуху.

У него тоже телекинез? Очень полезная в быту сила!

Я открыла дверь комнаты, взяла в руки зависшую у входа стопку вещей и вошла, бегло осматриваясь. На трех кроватях были раскрыты чемоданы, и лишь одна пустовала. Будет моей.

А пока воспользуюсь тем, что комната находится на первом этаже, и наведаюсь к лекарю. Нужно узнать, что же он сделал с моим лицом и как долго продержится эффект!

Арчи Вар

— Па-а-апа-а-а! Я же сильнее Сворски, почему ты взял его с собой, а не меня? — Ева ворвалась ураганом в кабинет и гневно топала ногой.

Голубое платье было истерзано по краям, будто ее мотали за подол псы бездны. Щеки горели огнем возмущения, будто их лизнуло пламя.

Я покачал головой. Сколько бы платьев Ева ни меняла за день, поймать ее в виде леди сложнее, чем увидеть парад планет. Удержать дочь под контролем — все равно что остановить лесной пожар: очень и очень трудно. Нянек Ева не признавала, умом обладала острым и изворотливым, помноженным на недюжинную силу и энергию, что делало ее практически неуловимой. Если надумала сбежать — ничего не остановит. Запланировала приключения — обязательно через них пройдет

— Ты опять сбежала от Дядюшки Джо?

Кухонный дух — единственный, кто мог завлечь ее хоть на какое-то время и удержать на месте. Правда, столовая привлекала дочь только тогда, когда там были адепты.

— Конечно. Кухня — это не мое, папочка! Когда ты сдашься? — Ева посмотрела на доклад, который я дописал, и тоскливо вздохнула.

— Никогда. Я все еще не теряю надежды. — Я щелкнул пальцами, отправив письмо почтовым порталом, и посмотрел в ангельские глаза дочери.

С самого первого момента, как их увидел, в моей жизни изменилось все. Подброшенная мне на порог дома восемь лет назад, Ева стала самым невероятным сюрпризом и счастьем.

Конечно, это счастье я не сразу осознал. Несколько месяцев разрывался между тем, чтобы не сойти с ума, и нежностью к малышке. Но сейчас, оборачиваясь на свое прошлое, понимаю, что если бы не она, то череда случайных связей, чтобы забыть русалочку, еще долго продолжалась бы.

А тут меня по самую макушку окунуло во взрослую жизнь, хотел я того или нет. Как бы ни была богата моя семья, сколько бы нянек ни могли себе позволить, ребенку нужна была любовь. И отдавать мне ее пришлось за двоих.

Конечно, мои родители души не чаяли в малышке. Моя мама как могла заменяла мать, младшая сестра была на подхвате, но энергии Евы хватало на всех. Еще и оставалось!

Никто не мог ее выдержать дольше двух часов. Проверено.

— Пап, ну когда ты меня возьмешь на охоту за одичавшими?! — капризно надула губы дочь, подбираясь к моим коленкам.

Веера ресниц трепетали. Не знал бы — поверил.

— Когда вырастешь!

— Я уже большая! — И тут по широко распахнувшимся глазам девочки стало понятно: она вспомнила кое-что важное. — Кстати! Я выиграла спор, верно?

— Верно, — кивнул я.

Сворски она подняла с кровати. Я задолжал желание.

— Тогда я могу прыгнуть с искусственными крыльями с академической башни? — с придыханием подскочила она на моих коленях.

— Нет. — Я даже не думал над ответом.

— А прокатиться в червяке? — с чуть меньшим энтузиазмом спросила Ева.

— Нет.

— А поплавать в пузыре? — Губы начинали надуваться от обиды.

— Нет.

— Тогда что толку от выигрыша? — спрыгнула Ева с коленей, обошла стол и хлопнула ладонями по нему так, что тот жалобно затрещал.

— А ты попроси что-то обычное. — Я даже не обратил внимания на эту вспышку. Сам такой.

— Обычное? Это скучно. Хочу… — И тут улыбка расползлась по лицу Евы. Я сразу понял: придумала шалость. И, судя по-хитрому прищуру, делиться мыслями со мной она не собиралась.

— Хочешь что? — подтолкнул я.

— Потом скажу! — заговорщицки подмигнула она мне, а потом вмиг стала серьезной и спросила: — А Сворски жив?

— Жив. А что такое?

Улыбка Евы озарила кабинет.

— Да так…

И это “да так” точно стрелка компаса показало направление мыслей дочери. Ее желание точно будет связано с этим задохликом.

Сворски, Сворски, Сворски. Вокруг меня в последнее время только это и крутится.

Дочь унеслась так же быстро, как вошла, а я остался смотреть в пространство. Внутри так и зудело: что-то не то в этом парне.

Перед глазами так и стояли эти фиолетовые глаза. Реакция же собственного тела на жест, когда я вжал в себя адепта, чтобы спасти от одичалых, совсем выбила из колеи. Заставила усомниться в собственной нормальности.

Даже стыдно вспомнить, что на секунду было в голове! Нет, это точно какая-то родовая магия притяжения. Иначе не объяснить.

Стоило вспомнить Сворски, как пальцы начали отбивать нервный ритм по столу. Сквозь пелену странных чувств пробралось то самое зудящее чувство подозрения.

Ответы парня были, мягко говоря, странными. Конечно, можно все списать на то, что ему память проредили, но я почувствовал себя так, словно преследую одичалого — в режиме охоты. Будто нащупал след. Услышал зов жертвы. Нашел зацепку.

Жалко, что я уничтожил анкету Сворски. Но ничего. Все равно для дела нужно отправлять запрос родовому реестру. Заодно соберу побольше данных и узнаю, почему он такой странный и что с ним все же не так.

Мия

Двери лазарета подались легко, будто меня и ждали.

— Господин Фрай Дай? — окликнула я лекаря в пустой приемной, покрутила головой по сторонам и застыла, прислушиваясь.

Тихо-тихо, будто никого. Коридоры расходились в разные стороны, и я не имела ни малейшего понятия, где искать своего спасителя.

— Господин Фрай? — еще раз спросила тишину.

На цыпочках, будто боялась спугнуть покой, пошла по левому коридору, заглядывая в открытые двери. Вдруг звук падающих капель привлек внимание. Я прокралась к следующей двери и осторожно заглянула внутрь.

Лекарь с жутко сосредоточенным видом напряженно вымерял пипеткой салатовую жидкость. Ядовитого цвета капли падали в розовую чашу и шипели, испарялись в дым при контакте. С каждой каплей он прикрывал ресницы, будто отсчитывал закрытием век счет. Я даже не посмела показаться и сбить Фрая Дая в такой ответственный момент.

— Заходи, — еле слышно пригласил целитель. — Как раз думал о тебе.

— Обо мне? — Я медленно зашла в помещение и огляделась.

Вот что значит маг родной стихии. В кабинете целителя было столько зелени, что я чувствовала себя в небольшом оазисе среди пустыни. По потолку вились лианы, из горшков торчали маленькие плодоносящие деревья, а свет из огромного окна так и питал все солнцем.

Я даже зажмурилась на секунду от удовольствия. Захотелось остаться здесь, а не возвращаться в комнату.

— У тебя, наверное, есть ко мне вопросы. — Ноздри Фрая Дая затрепетали над чашей. Он поднял пиалу двумя руками и громко пригубил. — Ах, хорошо!

— Еще сколько вопросов! — призналась я, тихонько садясь на край стула напротив.

Нас разделял стол, заставленный стопками книг, баночками и пучками травы.

Лекарь протянул пиалу мне и жестом показал пить.

— Эм — Я опустила взгляд в ярко-розовую жидкость и подозрительно принюхалась.

— Что? Не доверяешь или брезгуешь? Пей! Или тебе нужны чужие уши? — Фрай Дай устало потер кисти рук так, будто они у него затекли.

Чужие уши мне были не нужны. Неужели это питье как-то поможет?

— Все ещене доверяешь мне после всего?

— Доверяю, — кивнула я, вздохнула и сделала маленький глоток.

— Этого будет достаточно. Теперь можешь говорить открыто. Любой, кто услышит нас, не найдет в нашем разговоре ничего интересного, — пояснил целитель, провел рукой по бороде и посмотрел на меня с интересом.

— Вы меня ждали… — догадалась я. — Знали, что приду…

— Когда-нибудь ты должен был столкнуться с зеркалом, — довольно зевнул Фрай Дай и спросил: — Понравился новый вид?

— Вы меня спасли. Спасибо. И скрыли ото всех, что я девушка.

— Иначе ты бы не выжила. А целитель всегда выбирает жизнь. Правда, теперь я очень хочу узнать, что же ты задумала и зачем здесь.

Я хотела соврать, но лекарь словно понял ход моих мыслей и опередил:

— Профессор Рамзи сделал с тобой такое. Я знаю. И живу уже достаточно, чтобы понять, что ты хочешь отомстить. Но я не знаю как и не знаю твою историю.

Рассказать все честно, не тая? Лекарь спас меня, поддержал и помог скрыться. Как минимум он заслуживает правды. Да к тому же он точно знает про Гордона Рамзи больше меня.

— Не знаю, насколько далеко готова зайти, но в своих мыслях я убила Гордона Рамзи десятки раз, — призналась я и увидела огонек понимания в глазах лекаря. — Этот мужчина лишил меня всего…

Мой рассказ занял не более пяти минут, но я выдохлась так, словно говорила весь день перед толпой. Фрай Дай молча выслушал меня, потом достал две свечи и зажег.

— Это свечи памяти по твоим близким. — Он поставил две тонкие голубые восковые палочки в мензурки, пламя было ярко-синим.

А потом воткнул еще одну свечу и сказал:

— А это свеча для моего друга.

Еще один синий огонек духовной свечи заплясал над столом.

Лекарь поднял на меня взгляд и сказал:

— Отомсти за три жизни так, как позволит твоя совесть. Я изменил твою внешность, голос, даже замаскировал дырки от сережек, но я не могу повлиять на твою походку и речь. Поэтому внимательно следи за этим и помни главное: тебе нельзя пить ничего алкогольного.

— Почему?

— Маскировка пропадет. Сейчас ее не распознает ни один сильнейший маг, потому что она на основе нашей природы. Но ей противопоказан алкоголь, так что помни: отныне повеса и гуляка Марк Сворски заядлый трезвенник.

Ага, и без баб. Помню, помню…

После лазарета я вернулась в общежитие, сняла с себя пыльную одежду, казенную больничную пижаму и надела чистую форму. После чего со спокойной совестью рухнула спать.

— Эй, проснись! Обед пропустишь… — трясли меня за плечо.

Упоминание о еде открыло мои глаза еще раньше, чем я отдала команду. Живот согласно заурчал. Троица парней надо мной понимающе ухмыльнулась.

Брезгливый, сочувствующий и любопытный. Надо бы имена узнать, а то так и останутся прилагательными в моей памяти.

— Иду! — хрипло спросонья ответила, поднимаясь и протирая глаза.

Уж что-что, а приемы пищи точно пропускать не стоит. Пусть я и иссушила таинственный королевский плющ, лучше всех внутреннюю силу способен восполнить только организм естественным путем. А что может быть естественней, чем как следует поесть? Во-о-от!

Пока все складывается очень даже хорошо! Меня даже на прием пищи разбудили сердобольные соседи. Троица смотрела на меня с любопытством, будто каждый хотел завалить вопросами, но сдерживался. Но плотину прорвал розововолосый:

— Ты кто? — прозвучало чуть по-хамски, особенно учитывая позу со скрещенными на груди руками.

— Кто тебя так? — тут же подключился лысый.

— За что? — рыжий тоже не остался в сторону.

Я бегло посмотрела по углам, на приоткрытое окно и категорично представилась, надеясь, что намек поймут:

— Марк Сворски.

Свое прошлое я не хотела обсуждать даже со спасителями. А уж тем более выдумывать историю о том, что же случилось с, как они думали, парнем, которого выдали за любвеобильного адепта МАМ.

— Но… — лысый запротестовал, и я еще раз твердо повторила:

— Марк Сворски.

Моего прошлого теперь нет. Есть вот эта история ловеласа и моя месть.

Рыжий положил руку на плечо лысого друга и надавил:

— Ладно. Не хочет говорить. Не дави.

А по лицу так и пробежала тень разочарования. Все трое надеялись на увлекательную историю, а я не спешила распускать язык.

— Спасибо, что спасли меня. Как вас зовут? — перевела я тему.

— Я Мик, — представился рыжий.

— Эш, — кивнул лысый.

— Сай, — склонил голову набок розововолосый. — Может, нам тоже придумать другие имена?

Уколол неожиданно и весьма бодряще. Даже до совести достал.

— Я хочу забыть, что со мной случилось. На это есть причины, — постаралась объяснить так, чтобы не обидеть своих спасителей. Единственных, кроме лекаря, кто знает, что я не Сворски. Если у них развяжутся языки — плакала моя месть.

Троица молча ждала продолжения.

— Не знаю, сколько мне удастся выдавать себя за другого, но попробую. По крайней, пока не объявится этот самый Сворски.

— Это вряд ли, — скептически заметил розововолосый.

— Почему? — насторожилась я.

— Тебе лучше бояться, чтобы тут не объявились его враги, из-за которых Сворски сюда поступил, — загадочно бросил розововолосый Сай, развернувшись. — Пошли, а то обед закончится.

Так-так-так! Кажется, этот розововолосый знает больше, чем говорит…

Ничего, разболтаем. Тем более всем известно, что на сытый желудок мужики сговорчивее!

Столовая ничем не отличалась бы от обычной, если бы не кухонный дух, орудующий на открытой кухне. Огромное лицо, похожее на блин, так угрожающе посматривало на не доедающих свою порцию адептов, что все тарелки вылизывались до блеска.

— Авторитет, — заметила я, садясь за стол следом за троицей.

Перед нами на стол тут же опустились подносы с едой. Порция как раз для таких задохликов, как я, — на двоих.

— Местный, — усмехнулся розововолосый Сай. — За территорию столовой влияние не распространяется.

— Т-ш-ш! Давно не ел блюда от шефа? — пнул по ножке стула рыжий Мик.

— Молчу, — хитро ухмыльнулся брюзга и бегло осмотрел содержимое блюд. — Сегодня Дядюшка Джо в хорошем настроении.

— Конечно, в хорошем. У него Ева была. — Рыжий Мик показал на измазанную яркими пятнами стену.

— А-а-а, теперь понятно, — протянул Эш.

— Он любит дочку магистра? — спросила, с улыбкой вспоминая свою первую встречу с девочкой.

— Души не чает в этой чертовке, — закатил глаза розововолосый.

— Сай! — шикнули на него одновременно Эд и Мик.

— Что? Она маленький демон. Вся столица знает! — невинно развел руки в стороны Сай.

— А по-моему, милашка, — пожала плечами я, нацеливаясь на еду.

Внезапно в воздухе возникло плоское лицо кухонного духа, критично посмотрело на розововолосого. Один взгляд, и поднос Сая, полный еды, исчез в одно мгновение!

Сай тут же раскаялся, даже руки вверх поднял, но было поздно.

— Дядющка Джо, она демонически мила, я хотел сказать! Ми-лаш-ка! — кричал он вслед оскорбленно уплывающему духу.

Лысый Эш и Рыжий Мик переглянулись и синхронно подвинули свои подносы ближе к Саю. Я, дабы не отбиваться от компании, тоже решила поделиться, но меня тут же остановили:

— Наедай бока. Нам хватит, — сказал Эш.

И тут оба подноса ребят тоже исчезли. Со стороны плиты послышался мстительный смех. Теперь единственный поднос с едой остался у меня, а перед лицом — дилемма. Поделиться со всеми, чтобы и мой поднос исчез, или съесть все самой?

Для меня даже выбор не стоял. Пусть желудок уже сводит от голода, а при взгляде на аппетитные блюда слюнки текут, есть при голодной троице мне совесть не позволит.

— Голодать — так вчетвером, — с этими словами я отодвинула поднос на середину стола, с грустью ожидая, что он растворится в воздухе следом за тремя собратьями.

Сай, Эш и Мик тоже попрощались с едой, печально вздохнув.

— И зачем? — даже спросил розововолосый, со скептическим взглядом качая головой. — Хоть один из нас поел бы…

Брюзга в нем потихоньку теплел в мою сторону, что не могло не радовать. Я чувствовала себя не на месте, когда ко мне относились плохо. Всю жизнь во мне видели прекрасную леди, а сейчас врага народа, что не могло не действовать на нервы.

А тем временем поднос не пропадал. Мы даже медленно повернули головы к кухонному духу, чтобы убедиться, что он на месте.

Туточки. Тогда что?

— Едим, пока не очнулся! — шепнул Эш.

Наше оцепенение было похоже на секундную заморозку перед решительным прыжком. Раз — и все набросились на еду, не обращая внимания только на один набор столовых приборов, этикет и прочую чушь. Голод — это вам не шутки!

Я не могла не заметить, что ребята оставляли мне большую часть порции, отчего внутренняя колкая боль немного подтаивала. Все-таки отличные соседи мне подобрались! Судьба не во всем ко мне жестока.

— Слушайте, а Гордон Рамзи не живет в академии? — спросила между едой, надеясь, что такое побратимство развяжет языки.

— При наличии такого шикарного особняка, как у него, и я бы тут не оставался. Зачем? — с полным ртом ответил лысый Эш.

Особняк Рамзи я помнила прекрасно. Роскошное убранство, большие пространства и никакого сада. Когда Гордон забрал меня с братом к себе после казни отца, и узнал, что я не могу без растений, обещал разбить под окнами настоящий рай. Вместо этого он разверз под моими ногами ад…

— Марк! Ма-а-арк! — вызывали меня из бездны воспоминаний.

— А? — к новому имени не привыкла, поэтому отозвалась только после взмахов ладонью у лица.

— Ты вилку согнул… — заметил Мик.

Я опустила взгляд на прибор, согнутый дугой, и удивленно моргнула.

— Ащ! А я что говорил? Мои блюда луч-ши-е! Смотрите, как малец сил набрался — приборы гнет! — гаркнул Дядюшка Джо мне прямо на ухо, материализуясь в воздухе. Посмотрел на меня как-то по-отечески одобрительно и добавил: — Заходи еще.

А что, могло быть иначе? Не пустил бы?

Судя по лицам моей троицы, которые выражали наивысшую степень облегчения, все именно так!

Что ж, значит, мне и тут повезло! И пусть Гордон не ночует в академии, я найду способ испортить ему жизнь.

Над лицом и голосом лекарь поработал, а вот над телом — нет. Это я совершенно отчетливо поняла, как только наступил вечер.

Конец ознакомительного фрагмента.