Неточные совпадения
Тесной группой шли политические, человек двадцать, двое — в очках, один — рыжий, небритый, другой — седой, похожий на икону Николая Мирликийского, сзади их покачивался пожилой человек
с длинными усами и красным носом; посмеиваясь, он что-то говорил курчавому парню, который шел
рядом с ним, говорил и показывал пальцем на окна сонных
домов.
В день, когда царь переезжал из Петровского дворца в Кремль, Москва напряженно притихла. Народ ее плотно прижали к стенам
домов двумя линиями солдат и двумя
рядами охраны, созданной из отборно верноподданных обывателей. Солдаты были непоколебимо стойкие, точно выкованы из железа, а охранники, в большинстве, — благообразные, бородатые люди
с очень широкими спинами. Стоя плечо в плечо друг
с другом, они ворочали тугими шеями, посматривая на людей сзади себя подозрительно и строго.
Дома у Варвары, за чайным столом, Маракуев садился
рядом с ней, ел мармелад, любимый ею, похлопывал ладонью по растрепанной книжке Кравчинского-Степняка «Подпольная Россия» и молодцевато говорил...
Напротив его крепко врос в землю старый, железного цвета
дом с двумя
рядами мутных окон.
Появились пешие полицейские, но толпа быстро всосала их, разбросав по площади; в тусклых окнах
дома генерал-губернатора мелькали, двигались тени, в одном окне вспыхнул огонь, а в другом,
рядом с ним, внезапно лопнуло стекло, плюнув вниз осколками.
На улице Самгин почувствовал себя пьяным.
Дома прыгали, точно клавиши рояля; огни, сверкая слишком остро, как будто бежали друг за другом или пытались обогнать черненькие фигурки людей, шагавших во все стороны. В санях,
рядом с ним, сидела Алина, теплая, точно кошка. Лютов куда-то исчез. Алина молчала, закрыв лицо муфтой.
«Поярков», — признал Клим, входя в свою улицу. Она встретила его шумом работы, таким же, какой он слышал вчера. Самгин пошел тише, пропуская в памяти своей жильцов этой улицы, соображая: кто из них может строить баррикаду? Из-за угла вышел студент, племянник акушерки, которая раньше жила в
доме Варвары, а теперь —
рядом с ним.
Макаров стоял
рядом с Лаврушкой на крыльце
дома фельдшера Винокурова и смеялся, слушая ломкий голос рыжего.
На крыльце соседнего
дома сидел Лаврушка
рядом с чумазым парнем; парень подпоясан зеленым кушаком, на боку у него — маузер в деревянном футляре. Он вкусно курит папиросу, а Лаврушка говорит ему...
«Вероятно, Уповаева хоронят», — сообразил он, свернул в переулок и пошел куда-то вниз, где переулок замыкала горбатая зеленая крыша церкви
с тремя главами над нею. К ней опускались два
ряда приземистых, пузатых домиков, накрытых толстыми шапками снега. Самгин нашел, что они имеют некоторое сходство
с людьми в шубах, а окна и двери
домов похожи на карманы. Толстый слой серой, холодной скуки висел над городом. Издали доплывало унылое пение церковного хора.
Не желая видеть Дуняшу, он зашел в ресторан, пообедал там, долго сидел за кофе, курил и рассматривал, обдумывал Марину, но понятнее для себя не увидел ее.
Дома он нашел письмо Дуняши, — она извещала, что едет — петь на фабрику посуды, возвратится через день. В уголке письма было очень мелко приписано: «
Рядом с тобой живет подозрительный, и к нему приходил Судаков. Помнишь Судакова?»
Самгин, оглушенный, стоял на дрожащих ногах, очень хотел уйти, но не мог, точно спина пальто примерзла к стене и не позволяла пошевелиться. Не мог он и закрыть глаз, — все еще падала взметенная взрывом белая пыль, клочья шерсти; раненый полицейский, открыв лицо, тянул на себя медвежью полость; мелькали люди, почему-то все маленькие, — они выскакивали из ворот, из дверей
домов и становились в полукруг; несколько человек стояло
рядом с Самгиным, и один из них тихо сказал...
Часовня примыкала к стене
дома Лидии, в нижнем его этаже помещался «Магазин писчебумажных принадлежностей и кустарных изделий»;
рядом с дверью в магазин выступали на панель три каменные ступени, над ними — дверь мореного дуба, без ручки, без скобы, посредине двери медная дощечка
с черными буквами: «Л. Т. Муромская».
— Вот какие мы, — откликнулась Марина, усаживая ее
рядом с собою и говоря: — А я уже обошла
дом, парк; ничего, —
дом в порядке, парк зарос всякой дрянью, но — хорошо!
Турчанинов остался в
доме, но минут через пять догнал Самгина и пошел
рядом с ним, помахивая тросточкой, оглядываясь и жалобно говоря...
Около полудня в конце улицы раздался тревожный свисток, и, как бы повинуясь ему, быстро проскользнул сияющий автомобиль, в нем сидел толстый человек
с цилиндром на голове, против него — двое вызолоченных военных, третий —
рядом с шофером. Часть охранников изобразила прохожих, часть — зевак, которые интересовались публикой в окнах
домов, а Клим Иванович Самгин, глядя из-за косяка окна, подумал, что толстому господину Пуанкаре следовало бы приехать на год раньше — на юбилей Романовых.
Город уже проснулся, трещит,
с недостроенного
дома снимают леса, возвращается
с работы пожарная команда, измятые, мокрые гасители огня равнодушно смотрят на людей, которых учат ходить по земле плечо в плечо друг
с другом, из-за угла выехал верхом на пестром коне офицер, за ним, перерезав дорогу пожарным, громыхая железом, поползли небольшие пушки, явились солдаты в железных шлемах и прошла небольшая толпа разнообразно одетых людей, впереди ее чернобородый великан нес икону, а
рядом с ним подросток тащил на плече, как ружье, палку
с национальным флагом.
Неточные совпадения
Машкин Верх скосили, доделали последние
ряды, надели кафтаны и весело пошли к
дому. Левин сел на лошадь и,
с сожалением простившись
с мужиками, поехал домой.
С горы он оглянулся; их не видно было в поднимавшемся из низу тумане; были слышны только веселые грубые голоса, хохот и звук сталкивающихся кос.
Жизнь эта открывалась религией, но религией, не имеющею ничего общего
с тою, которую
с детства знала Кити и которая выражалась в обедне и всенощной во Вдовьем
Доме, где можно было встретить знакомых, и в изучении
с батюшкой наизусть славянских текстов; это была религия возвышенная, таинственная, связанная
с рядом прекрасных мыслей и чувств, в которую не только можно было верить, потому что так велено, но которую можно было любить.
Через час Анна
рядом с Голенищевым и
с Вронским на переднем месте коляски подъехали к новому красивому
дому в дальнем квартале. Узнав от вышедшей к ним жены дворника, что Михайлов пускает в свою студию, но что он теперь у себя на квартире в двух шагах, они послали ее к нему
с своими карточками, прося позволения видеть его картины.
С интересом легкого удивления осматривалась она вокруг, как бы уже чужая этому
дому, так влитому в сознание
с детства, что, казалось, всегда носила его в себе, а теперь выглядевшему подобно родным местам, посещенным спустя
ряд лет из круга жизни иной.
Рыбачьи лодки, повытащенные на берег, образовали на белом песке длинный
ряд темных килей, напоминающих хребты громадных рыб. Никто не отваживался заняться промыслом в такую погоду. На единственной улице деревушки редко можно было увидеть человека, покинувшего
дом; холодный вихрь, несшийся
с береговых холмов в пустоту горизонта, делал открытый воздух суровой пыткой. Все трубы Каперны дымились
с утра до вечера, трепля дым по крутым крышам.