Неточные совпадения
Ее судороги становились сильнее, голос звучал злей и резче, доктор стоял в изголовье кровати, прислонясь к стене, и кусал, жевал свою черную щетинистую бороду. Он был неприлично расстегнут, растрепан, брюки его держались на одной подтяжке, другую он накрутил на кисть левой руки и дергал ее вверх, брюки подпрыгивали, ноги доктора
дрожали, точно у пьяного, а мутные глаза так мигали, что казалось — веки тоже щелкают, как зубы его жены. Он молчал, как будто
рот его навсегда зарос бородой.
Рассказывала Нехаева медленно, вполголоса, но — без печали, и это было странно. Клим посмотрел на нее; она часто прищуривала глаза, подрисованные брови ее
дрожали. Облизывая губы, она делала среди фраз неуместные паузы, и еще более неуместна была улыбка, скользившая по ее губам. Клим впервые заметил, что у нее красивый
рот, и с любопытством мальчишки подумал...
Говорил он грубо, сердито, но лицо у него было не злое, а только удивленное; спросив, он полуоткрыл
рот и поднял брови, как человек недоумевающий. Но темненькие усы его заметно
дрожали, и Самгин тотчас сообразил, что это не обещает ему ничего хорошего. Нужно было что-то выдумать.
— Не я толкаю, — пробормотал Дронов, измятое похмельем лицо его вытянулось, полуоткрылся
рот и
дрожал подбородок. Самгин, отметив это, подумал...
Ее
рот дрогнул, полуоткрылся с намерением что-то сказать. Некоторое время она смотрела на меня прямо и тихо, закусив губу, потом быстрым движением откинула полумаску, и я увидел Дэзи. Сквозь ее заметное огорчение скользнула улыбка удовольствия явиться вместо другой.
Неточные совпадения
И долго еще громовые рокоты носились,
дрожа, под сводами, и дивился Андрий с полуоткрытым
ртом величественной музыке.
Увидав его выбежавшего, она задрожала, как лист, мелкою
дрожью, и по всему лицу ее побежали судороги; приподняла руку, раскрыла было
рот, но все-таки не вскрикнула и медленно, задом, стала отодвигаться от него в угол, пристально, в упор, смотря на него, но все не крича, точно ей воздуху недоставало, чтобы крикнуть.
Дед приподнял ладонью бородку, сунул ее в
рот и закрыл глаза. Щеки у него
дрожали. Я понял, что он внутренно смеется.
Редкая, как бы нехотя, дернет клочок сена из стога, к которому их поставили, лениво повернет два-три раза челюстями и с непроглоченным сеном во
рту начинает
дрожать и жаться к опустившей голову и так же дрожащей соседке.
Мать наскоро перевязала рану. Вид крови наполнял ей грудь жалостью, и, когда пальцы ее ощущали влажную теплоту,
дрожь ужаса охватывала ее. Она молча и быстро повела раненого полем, держа его за руку. Освободив
рот, он с усмешкой в голосе говорил: