Укротитель диких

Макс Брэнд

В центре романа «Укротитель диких» – противостояние индейского колдуна Большого Коня и врачевателя Рори Мичела.

Глава 10

Внутри вигвам представлял собой круг, разделенный на части жердями, вдоль пологих стен располагалось несколько постелей, на двух столбах висело оружие, седла, лошадиная сбруя и другое воинское снаряжение. Было ясно, что сын вождя уже считался мужчиной, полноценным воином племени, как и его отец.

Если у Бешеного Быка и было какое-то богатство, он не выставлял его напоказ. В вигваме лежали плотно упакованные свертки, в которых могло находиться все, что угодно, — от золота до кружев. По убранству жилище мало отличалось от вигвама самого рядового воина племени. Исключение составляли четыре прислоненных к столбам ружья.

В центре тлел очаг, дым от которого поднимался к потолку вигвама, где собирались все испарения, уплотняясь, прежде чем выйти наружу через отверстие вверху. Над огнем стояла железная тренога, на которой висел грубо сделанный железный котел с подвижной ручкой, покрытый толстым слоем сажи. Мясо в нем, скорее всего, тушилось целый день, отчего в помещении стоял густой запах несвежей пищи, пропитывая стены жилища и смешиваясь с едким, режущим глаза дымом от горящих в очаге дров.

Напротив входа в глубокой постели лежал больной, и Рори показалось, что он видит перед собой исхудавшего сына Марии, только постарше и повыше ростом. На выступавших скулах горел нездоровый румянец, щеки глубоко ввалились, в уголках рта дрожала призрачная улыбка. Запавшие глаза обведены черными кругами.

Напротив мальчика стояла гротескная фигура, завернутая в грубую медвежью шкуру, с ухмыляющейся звериной головой и болтающимися лапами с огромными когтями. Это и был шаман Большой Конь. Ритуал с «красным глазом» оказался на редкость интересным представлением: глаза человека закрывала плотная повязка, а в центре лба находился удерживаемый только тонким шнурком большой красный камень, таинственно мерцающий в тусклом свете горящего очага.

С первого взгляда Рори понял, что это рубин, прекрасный камень чистейшей воды с удивительной игрой света. Его поразил размер драгоценности, но потом он вспомнил, что любимой забавой племени апачей был грабеж богатых церквей древней Мексики, где сокровища копились веками.

Невероятно редкая драгоценность! Рори сразу же сказал себе, что в один прекрасный день этот рубин будет принадлежать ему!

Потом он стал рассматривать самого шамана. Большой Конь был истинным представителем племени апачей: коренастая широкогрудая фигура; ноги, на которых легче ковылять вразвалку, чем бегать; плотная шея и массивный выступающий подбородок. Как будто в детстве кто-то изо всех сил наступил ему на лицо и изуродовал на всю жизнь. Типичная внешность апача!

Он раскачивался из стороны в сторону, делая короткие, не больше нескольких дюймов, танцевальные па. При этом тело слегка наклонялось то взад, то вперед в ритме странного бессловесного пения.

Вождь поднял руку, предупреждая белого человека, чтобы тот не прерывал шамана и неподвижно стоял у входа в течение десяти — пятнадцати минут, пока длилось это пение. Ритуал завершился, но Бешеный Бык еще немного подождал и потом заговорил по-испански:

— Большой Конь, скажи мне, что увидел красный глаз?

Закончивший пение шаман стоял прямо, с поднятой головой и вытянутыми, словно плотно привязанными к телу, руками. Не пошевелившись, он ответил замогильным голосом:

— Бешеный Бык, очень сильный дух борется за душу твоего сына. Красный глаз видел этого демона. Красный глаз сказал моему сердцу, что мы должны быть мужественны и продолжать бороться. Не сомневайся, мы сможем победить. Это ужасный демон, страшнее десяти шайенов, разрисованных для тропы войны. Демон до сих пор не смог убить мальчика только потому, что он сын Бешеного Быка, и потому, что я не дал ему это сделать. Будь сильным и скажи Южному Ветру, чтобы он тоже сохранял мужество. Я буду бороться каждый день. — Он повернулся и увидел белого человека. Его поведение тут же резко изменилось. — Кто это? — тревожно спросил он, в упор глядя на юношу.

— Большой Конь, — примирительно сказал вождь, — ты сделал много полезного для племени. Ты приносил нам победы, много скальпов, много лошадей и мулов. Мул лучше лошади, и ты сильнее и лучше всех шаманов. Вот уже три месяца ты борешься за жизнь моего сына. Но мне кажется, что ему требуется новое лечение. Поэтому я привез великого шамана. У него белая кожа, но сердце его такое же красное, как у тебя. И он отец для больных. Дай ему применить свое искусство. Пусть он попытается изгнать демона!

Собрав все свое чувство собственного достоинства, шаман апачей словно отгородился им от окружающих. Некоторое время он не отрываясь смотрел на Рори Мичела. Потом медленно повернулся к вождю племени, снял с головы повязку и рубин на шнурке. Драгоценный камень лежал в его ладони, всеми гранями отражая свет и став красным, как кровь и пламя.

— При свете красного камня, — хрипло произнес он, — говорю тебе, что чужой шаман не принесет добра племени. Кто видел белого апача? Я предупреждаю тебя: он не спасет твоего сына. И если он останется в твоем доме, Бешеный Бык, в твой вигвам я больше никогда не войду. Я отказываюсь от работы, которую уже сделал. Итак, отвечай. Выбирай между нами!

Вождь посмотрел на Рори, и тот, раздраженный манерой шамана, мог только пожать плечами и улыбнуться, показывая, что мало верит в услышанное. Однако в глубине души он почти не верил в способность даже настоящего врача спасти едва живого мальчика.

Рори видел перед собой обтянутый кожей скелет, в котором почти не осталось плоти и крови.

Но ирландская кровь забурлила в нем и заставила улыбнуться вождю.

Положение Бешеного Быка было таким отчянным, что на лбу у него заблестели капли пота. Вождь смотрел на Рори, словно вновь оценивая его юность и белую кожу, и качал головой. Он был почти готов отпустить нового доктора, но в этот момент мальчик издал слабый хриплый стон человека, уже готового отойти в мир иной.

Услышав его, вождь громко застонал и бешено повернулся к шаману.

— Большой Конь, ты владеешь очень сильными заклинаниями. Я знаю это. Я это видел. И все-таки иногда бывают два пути, ведущие в родной вигвам. Мы шли по одному из них, и шли очень долго. Поэтому я попробую другой путь.

— Ты сказал достаточно, — гневно ответил Большой Конь. — Я буду молиться, чтобы Люди Неба не напали на тебя, но уже вижу злых духов, которые толпятся у входа в твой дом. Они не врываются сюда только потому, что я еще здесь! Прощай!

И он величественно двинулся к выходу. Вождь, не уверенный в том, как ему поступить, подавленный поведением и голосом шамана, двинулся за Большим Конем, готовый уговаривать его вернуться. Но Рори остановил вождя, взяв за руку. Так шаман и вышел из вигвама.

— Ну вот, отец, — сказал несчастный вождь, — теперь ты видишь, в каком я отчаянном положении. У меня одна жена и один сын. Мало у кого есть сын лучше. Скажи, можешь ли ты спасти его?

— Не знаю, — спокойно ответил Рори.

— Что? — воскликнул вождь, резко обернувшись к двери, уже готовый бежать за другим доктором.

— Я знаю только, с чего надо начинать, — объяснил Рори Мичел.

— Так с чего же?

— Большой Конь сделал ошибку, хотя и очень старался. Но дурак может долго тупо карабкаться по отвесной скале, а смелый человек, если у него есть мозги, может поискать другой, правильный путь и найти его.

Эта образная речь произвела впечатление на вождя. Он уставился на юношу, глубоко вздохнул и с беспокойством сказал:

— Начинай, отец. Я должен выйти из дома? Ты разговариваешь с духами без посторонних?

Подавив улыбку, Рори ответил:

— Нет, я хочу, чтобы ты оставался здесь. Увидишь разницу между мной и Большим Конем. Он встречается с духами в темноте, а я в любое время: и в темноте, и при свете дня. — Потом добавил: — Позови сюда свою жену. Я хочу видеть здесь и мать мальчика.

Удивленный, но явно довольный, вождь направился к пологу, закрывающему вход, но женщина уже входила в вигвам, и в глазах ее светилась надежда.

При свете очага Рори еще раз внимательно посмотрел на женщину. Высокая, стройная, с красивыми чертами лица, она явно принадлежала другому племени.

— Большой Конь прав только в одном, — сказал Рори. — Очень мощный злой демон атакует тело вашего сына. Мы попытаемся прогнать этот дух. Может, это нам и не удастся. Вы отдали сына в руки Большого Коня слишком надолго, а он не знал, как его лечить. Но я постараюсь сделать все возможное.

Взволнованная мать с тревогой и грустью смотрела на мальчика.

— Тогда начинай, отец, — прошептала она. — Начинай танцевать, петь, пускать очищающий дым! Ты же видишь, он умирает!

Несчастный Южный Ветер медленно качал головой из стороны в сторону, издавая нечленораздельные звуки.

У Рори сжалось сердце, но он заставил себя выглядеть уверенным.

— Обычно я не работаю с песнями, танцами и очищающим дымом, — возразил он. — И в этот раз тоже не буду.

— Тогда остается только ждать, ничего не делая? — в отчаянии воскликнул вождь.

Рори прикрыл глаза. Все его медицинские познания сводились к тому, что он умел оказывать первую помощь и перевязывать, в крайнем случае, наложить швы на неглубокий порез! И еще он понимал, что больному помогают покой, свет, хорошее питание и свежий воздух.

Рори открыл глаза.

— Делайте, как я говорю, — сказал он.

— Мы сделаем все, — ответил вождь. — Клянусь новым седлом, украшенным серебром…

— Не клянитесь ничем, — перебил его Рори. — Ждите, пока я велю вам принести жертву. А сейчас помогите мне поднять полог вигвама. Сначала откроем вход.

— Ночной воздух! — закричал вождь. Рори вспомнил мексиканцев и с трудом подавил улыбку.

— Я сделаю ночной воздух нашим другом. Наполню его добрыми духами.

И сразу же вождь и его жена заспешили помочь ему открыть боковые пологи тента. Поток чистого воздуха мгновенно пошел в вигвам. Дым опустился из-под потолка и стал выходить наружу.

После этого Рори вошел внутрь и сел рядом с мальчиком. Пульс еле слышный и неровный. Кожа холодная и сухая, слабое, поверхностное дыхание. У Рори возникло ощущение, что он держит руку человека, одной ногой стоящего в могиле. Мрачное отчаяние охватило его сердце. Он поднял голову и встретил понимающий, но полный сомнения взгляд матери.

— Все будет хорошо, — успокоил ее Рори и заставил себя улыбнуться.

В тот же момент он почувствовал уверенность, и ему стало легче.