Неточные совпадения
—
Про аиста и капусту выдумано, — говорила она. — Это потому говорят, что детей родить стыдятся, а все-таки родят их мамы, так же как кошки, я это видела, и мне
рассказывала Павля. Когда у меня вырастут груди, как у мамы и Павли, я тоже буду родить — мальчика и девочку, таких, как я и ты. Родить — нужно, а то будут все одни и те же люди, а потом они умрут и уж никого не будет. Тогда помрут и кошки и курицы, — кто же накормит их? Павля говорит, что бог запрещает родить только монашенкам и гимназисткам.
— Мне
про вас Лидия Варавка много
рассказывала. Ведь вы — анархист?
Жизнь очень похожа на Варвару, некрасивую, пестро одетую и — неумную. Наряжаясь в яркие слова, в стихи, она, в сущности, хочет только сильного человека, который приласкал бы и оплодотворил ее. Он вспомнил, с какой смешной гордостью
рассказывала Варвара
про обыск у нее Лидии и Алине, вспомнил припев дяди Миши...
А когда Самгин начал
рассказывать ему
про отношения Инокова и Корвина, он отмахнулся рукой, проворчав...
— Кто-то посылает, — ответила она, шумно вздохнув. — Вероятно — хладнокровные, а ты — хладнокровный. Ночью, там, — она махнула рукой куда-то вверх, — я вспомнила, как ты мне
рассказывал про Игоря, как солдату хотелось зарубить его… Ты — все хорошо заметил, значит — хладнокровный!
— Дети? — испуганно повторила Дуняша. — Вот уж не могу вообразить, что у меня — дети! Ужасно неловко было бы мне с ними. Я очень хорошо помню, какая была маленькой. Стыдно было бы мне…
про себя даже совсем нельзя
рассказать детям, а они ведь спросят!
— Ты — умница, — шептала она. — Я ведь много знаю
про тебя, слышала, как
рассказывала Алина Лютову, и Макаров говорил тоже, и сам Лютов тоже говорил хорошо…
— А видишь ли, супруг мой дважды был там, пять лет с лишком прожил и очень интересно
рассказывал про англичан.
— Видишь ли — в его речах было нечто похожее на то, что я
рассказывал тебе
про себя…
— Однако купцы слушали его, точно он им
рассказывал об операциях министерства финансов. Конечно, удивление невежд — стоит дешево, но — интеллигенция-то как испугалась, Самгин, а? — спросил он, раздвинув рот, обнажив желтые зубы. — Я не
про Аркашку, он — дурак, дураки ничего не боятся, это по сказкам известно. Я вообще
про интеллигентов. Испугались. Литераторы как завыли, а?
— Ведь вот я — почему я выплясываю себя пред вами? Скорее познакомиться хочется. Вот
про вас Иван
рассказывает как
про человека в самом деле необыкновенного, как
про одного из таких, которые имеют несчастье быть умнее своего времени… Кажется, так он сказал…
— Нет, пожалуйста, не надо спорить! Вы, Антон Петрович, лучше
расскажите про королеву.
— Это хорошо, что вы пришли, будем чай пить,
расскажите про Москву. А то Евгений все учит меня.
Ее не любили в губернии, ужасно кричали по поводу ее брака с Одинцовым,
рассказывали про нее всевозможные небылицы, уверяли, что она помогала отцу в его шулерских проделках, что и за границу она ездила недаром, а из необходимости скрыть несчастные последствия…
Бывали припадки решимости, когда в груди у ней наболит, накипят там слезы, когда ей хочется броситься к нему и не словами, а рыданиями, судорогами, обмороками
рассказать про свою любовь, чтоб он видел и искупление.
Неточные совпадения
Разговаривает все на тонкой деликатности, что разве только дворянству уступит; пойдешь на Щукин — купцы тебе кричат: «Почтенный!»; на перевозе в лодке с чиновником сядешь; компании захотел — ступай в лавочку: там тебе кавалер
расскажет про лагери и объявит, что всякая звезда значит на небе, так вот как на ладони все видишь.
Я слово вам скажу!» // Притихла площадь людная, // И тут Ермил
про мельницу // Народу
рассказал: // «Давно купец Алтынников // Присватывался к мельнице, // Да не плошал и я, // Раз пять справлялся в городе, // Сказали: с переторжкою // Назначены торги.
Из всей семейки мужниной // Один Савелий, дедушка, // Родитель свекра-батюшки, // Жалел меня…
Рассказывать //
Про деда, молодцы?
Он, очевидно, был пьян и
рассказывал про какую-то случившуюся в их заведении историю.
— А, и вы тут, — сказала она, увидав его. — Ну, что ваша бедная сестра? Вы не смотрите на меня так, — прибавила она. — С тех пор как все набросились на нее, все те, которые хуже ее во сто тысяч раз, я нахожу, что она сделала прекрасно. Я не могу простить Вронскому, что он не дал мне знать, когда она была в Петербурге. Я бы поехала к ней и с ней повсюду. Пожалуйста, передайте ей от меня мою любовь. Ну,
расскажите же мне
про нее.