Неточные совпадения
— В университете учатся немцы, поляки, евреи,
а из русских только дети попов. Все остальные россияне не учатся,
а увлекаются поэзией безотчетных поступков. И страдают внезапными припадками испанской гордости. Еще вчера парня тятенька за волосы драл,
а сегодня парень считает небрежный ответ или косой взгляд
профессора поводом для дуэли. Конечно, столь задорное поведение можно счесть за необъяснимо быстрый рост личности, но я склонен думать иначе.
— Мы вот первая страна в Европе по обилию рыбы,
а рыбоводство у нас — варварское, промышляем рыбу — хищно, грабительски. В Астрахань приезжал
профессор Гримм, ихтиолог, я его сопровождал по промыслам, так он — слепой, нарочито слепой…
— «Скучную историю» Чехова — читали? Забавно,
а?
Профессор всю жизнь чему-то учил,
а под конец — догадался: «Нет общей идеи». На какой же цепи он сидел всю-то жизнь? Чему же — без общей идеи — людей учил?
— Написал он сочинение «О третьем инстинкте»; не знаю, в чем дело, но эпиграф подсмотрел: «Не ищу утешений,
а только истину». Послал рукопись какому-то
профессору в Москву; тот ему ответил зелеными чернилами на первом листе рукописи: «Ересь и нецензурно».
— Почему? О людях, которым тесно жить и которые пытаются ускорить события. Кортес и Колумб тоже ведь выразители воли народа,
профессор Менделеев не менее революционер, чем Карл Маркс. Любопытство и есть храбрость.
А когда любопытство превращается в страсть, оно уже — любовь.
Клим Самгин был очень доволен тем, что решил не учиться в эту зиму. В университете было тревожно. Студенты освистали историка Ключевского, обидели и еще нескольких
профессоров, полиция разгоняла сходки; будировало сорок два либеральных
профессора,
а восемьдесят два заявили себя сторонниками твердой власти. Варвара бегала по антикварам и букинистам, разыскивая портреты m‹ada›me Ролан, и очень сожалела, что нет портрета Теруань де-Мерикур.
— Мать увезла его в Германию, женила там на немке, дочери какого-то
профессора,
а теперь он в санатории для нервнобольных. Отец у него был алкоголик.
«Семейные бани И. И. Домогайлова сообщают, что в дворянском отделении устроен для мужчин душ
профессора Шарко,
а для дам ароматические ванны», — читал он, когда в дверь постучали и на его крик: «Войдите!» вошел курчавый ученик Маракуева — Дунаев. Он никогда не бывал у Клима, и Самгин встретил его удивленно, поправляя очки. Дунаев, как всегда, улыбался, мелкие колечки густейшей бороды его шевелились,
а нос как-то странно углубился в усы, и шагал Дунаев так, точно он ожидал, что может провалиться сквозь пол.
У Макарова, оказывается, скандал здесь был; он ассистировал своему
профессору,
а тот сказал о пациентке что-то игривое.
Мелькали знакомые лица
профессоров, адвокатов, журналистов; шевеля усами, шел старик Гогин, с палкой в руке; встретился Редозубов в тяжелой шубе с енотовым воротником, воротник сердито ощетинился,
а лицо Редозубова, туго надутое, показалось Самгину обиженным.
Он перечислил несколько фамилий крупных промышленников, назвал трех князей, десяток именитых адвокатов,
профессоров и заключил, не смеясь,
а просто сказав...
— Простая хористка, — какова,
а? Голосок-то! За всех поет! Мы с Алиной дали ей средства учиться на большую певицу.
Профессор — изумлен.
— Обедать? Спасибо.
А я хотел пригласить вас в ресторан, тут, на площади у вас, не плохой ресторанос, — быстро и звонко говорил Тагильский, проходя в столовую впереди Самгина, усаживаясь к столу. Он удивительно не похож был на человека, каким Самгин видел его в строгом кабинете Прейса, — тогда он казался сдержанным, гордым своими знаниями, относился к людям учительно, как
профессор к студентам,
а теперь вот сорит словами, точно ветер.
— Ну,
а — какой же иной смысл? Защита униженных и оскорбленных, утверждение справедливости? Это рекомендуется
профессорами на факультетских лекциях, но, как вы знаете, практического значения не может иметь.
— Умереть, — докончил Юрин. — Я и умру, подождите немножко. Но моя болезнь и смерть — мое личное дело, сугубо, узко личное, и никому оно вреда не принесет.
А вот вы — вредное… лицо. Как вспомнишь, что вы —
профессор, отравляете молодежь, фабрикуя из нее попов… — Юрин подумал и сказал просительно, с юмором: — Очень хочется, чтоб вы померли раньше меня, сегодня бы! Сейчас…
В углу комнаты — за столом — сидят двое: известный
профессор с фамилией, похожей на греческую, — лекции его Самгин слушал, но трудную фамилию вспомнить не мог; рядом с ним длинный, сухолицый человек с баками, похожий на англичанина, из тех, какими изображают англичан карикатуристы. Держась одной рукой за стол,
а другой за пуговицу пиджака, стоит небольшой растрепанный человечек и, покашливая, жидким голосом говорит...
Появились меньшевики, которых Дронов называл «гоц-либер-данами»,
а Харламов давно уже окрестил «скромными учениками немецких ортодоксов предательства», появлялись люди партии конституционалистов-демократов, появлялись даже октябристы — Стратонов, Алябьев, прятался в уголках
профессор Платонов, мелькали серые фигуры Мякотяна, Пешехонова, покашливал, притворяясь больным, нововременец Меньшиков, и еще многие именитые фигуры.
Неточные совпадения
Профессор вел жаркую полемику против материалистов,
а Сергей Кознышев с интересом следил за этою полемикой и, прочтя последнюю статью
профессора, написал ему в письме свои возражения; он упрекал
профессора за слишком большие уступки материалистам.
Ведь учиться приходили только затем, чтобы аплодировать
профессорам, раздавать им награды,
а не самим от них получать.
Он слушал горячившихся на кафедре
профессоров,
а вспоминал прежнего наставника, который, не горячась, умел говорить понятно.
Отец Андрюши был агроном, технолог, учитель. У отца своего, фермера, он взял практические уроки в агрономии, на саксонских фабриках изучил технологию,
а в ближайшем университете, где было около сорока
профессоров, получил призвание к преподаванию того, что кое-как успели ему растолковать сорок мудрецов.
Всего мучительнее было для него, когда Ольга предложит ему специальный вопрос и требует от него, как от какого-нибудь
профессора, полного удовлетворения;
а это случалось с ней часто, вовсе не из педантизма,
а просто из желания знать, в чем дело. Она даже забывала часто свои цели относительно Обломова,
а увлекалась самым вопросом.