Неточные совпадения
— А недавно, перед тем, как взойти луне, по небу летала большущая черная птица, подлетит ко звезде и склюнет ее, подлетит
к другой и ее склюет. Я не
спал, на подоконнике сидел, потом страшно стало, лег на постелю, окутался с головой, и так, знаешь, было жалко звезд, вот, думаю, завтра уж небо-то пустое будет…
Люди
спят, мой
друг, пойдем в тенистый сад,
Люди
спят, одни лишь звезды
к нам глядят,
Да и те не видят нас среди ветвей
И не слышат, слышит только соловей.
— Из Брянска
попал в Тулу. Там есть серьезные ребята. А ну-ко, думаю, зайду
к Толстому? Зашел. Поспорили о евангельских мечах. Толстой сражался тем тупым мечом, который Христос приказал сунуть в ножны. А я — тем, о котором было сказано: «не мир, но меч», но против этого меча Толстой оказался неуязвим, как воздух. По отношению
к логике он весьма своенравен. Ну, не понравились мы
друг другу.
— Тоже вот и Любаша: уж как ей хочется, чтобы всем было хорошо, что уж я не знаю как! Опять дома не ночевала, а намедни, прихожу я утром, будить ее — сидит в кресле,
спит, один башмак снят, а
другой и снять не успела, как сон ее свалил. Люди
к ней так и ходят, так и ходят, а женишка-то все нет да нет! Вчуже обидно, право: девушка сочная, как лимончик…
Лакей вдвинул в толпу стол,
к нему —
другой и, с ловкостью акробата подбросив
к ним стулья, начал ставить на стол бутылки, стаканы; кто-то подбил ему руку, и одна бутылка,
упав на стаканы, побила их.
— По Арбатской площади шел прилично одетый человек и, подходя
к стае голубей, споткнулся,
упал; голуби разлетелись, подбежали люди, положили упавшего в пролетку извозчика; полицейский увез его, все разошлись, и снова прилетели голуби. Я видела это и подумала, что он вывихнул ногу, а на
другой день читаю в газете: скоропостижно скончался.
Но люди, стоявшие прямо против фронта, все-таки испугались, вся масса их опрокинулась глубоко назад, между ею и солдатами тотчас образовалось пространство шагов пять, гвардии унтер-офицер нерешительно поднял руку
к шапке и грузно повалился под ноги солдатам, рядом с ним
упало еще трое, из толпы тоже, один за
другим, вываливались люди.
«Тоже — «объясняющий господин», — подумал Клим, быстро подходя
к двери своего дома и оглядываясь. Когда он в столовой зажег свечу, то увидал жену: она, одетая,
спала на кушетке в гостиной, оскалив зубы, держась одной рукой за грудь, а
другою за голову.
Женщина стояла, опираясь одной рукой о стол, поглаживая
другой подбородок, горло, дергая коротенькую, толстую косу; лицо у нее — смуглое, пухленькое, девичье, глаза круглые, кошачьи; резко очерченные губы. Она повернулась спиною
к Лидии и, закинув руки за спину, оперлась ими о край стола, — казалось, что она
падает; груди и живот ее торчали выпукло, вызывающе, и Самгин отметил, что в этой позе есть что-то неестественное, неудобное и нарочное.
Неточные совпадения
Городничий (делая Бобчинскому укорительный знак, Хлестакову).Это-с ничего. Прошу покорнейше, пожалуйте! А слуге вашему я скажу, чтобы перенес чемодан. (Осипу.)Любезнейший, ты перенеси все ко мне,
к городничему, — тебе всякий покажет. Прошу покорнейше! (Пропускает вперед Хлестакова и следует за ним, но, оборотившись, говорит с укоризной Бобчинскому.)Уж и вы! не нашли
другого места
упасть! И растянулся, как черт знает что такое. (Уходит; за ним Бобчинский.)
И еще скажу: летопись сию преемственно слагали четыре архивариуса: Мишка Тряпичкин, да Мишка Тряпичкин
другой, да Митька Смирномордов, да я, смиренный Павлушка, Маслобойников сын. Причем единую имели опаску, дабы не
попали наши тетрадки
к г. Бартеневу и дабы не напечатал он их в своем «Архиве». А затем богу слава и разглагольствию моему конец.
На пятый день отправились обратно в Навозную слободу и по дороге вытоптали
другое озимое поле. Шли целый день и только
к вечеру, утомленные и проголодавшиеся, достигли слободы. Но там уже никого не застали. Жители, издали завидев приближающееся войско, разбежались, угнали весь скот и окопались в неприступной позиции. Пришлось брать с бою эту позицию, но так как порох был не настоящий, то, как ни
палили, никакого вреда, кроме нестерпимого смрада, сделать не могли.
В ту же ночь в бригадировом доме случился пожар, который,
к счастию, успели потушить в самом начале. Сгорел только архив, в котором временно откармливалась
к праздникам свинья. Натурально, возникло подозрение в поджоге, и
пало оно не на кого
другого, а на Митьку. Узнали, что Митька напоил на съезжей сторожей и ночью отлучился неведомо куда. Преступника изловили и стали допрашивать с пристрастием, но он, как отъявленный вор и злодей, от всего отпирался.
— О, в этом мы уверены, что ты можешь не
спать и
другим не давать, — сказала Долли мужу с тою чуть заметною иронией, с которою она теперь почти всегда относилась
к своему мужу. — А по-моему, уж теперь пора…. Я пойду, я не ужинаю.