Неточные совпадения
Клим
показал ему глазами на Туробоева, но тот встал и ушел, сутулясь, как
старик.
Рассказывая,
старик бережно снял сюртучок, надел полосатый пиджак, похожий на женскую кофту, а затем начал хвастаться сокровищами своими;
показал Самгину серебряные, с позолотой, ковши, один царя Федора, другой — Алексея...
Показывая редкости свои,
старик нежно гладил их сухими ладонями, в дряблой коже цвета утиных лап; двигался он быстро и гибко, точно ящерица, а крепкий голосок его звучал все более таинственно. Узор красненьких жилок на скулах, казалось, изменялся, то — густея, то растекаясь к вискам.
И, повернувшись лицом к нему, улыбаясь, она оживленно, с восторгом передала рассказ какого-то волжского купчика: его дядя,
старик, миллионер, семейный человек, сболтнул кому-то, что, если бы красавица губернаторша
показала ему себя нагой, он не пожалел бы пятидесяти тысяч.
Четырех дней было достаточно для того, чтоб Самгин почувствовал себя между матерью и Варавкой в невыносимом положении человека, которому двое людей навязчиво
показывают, как им тяжело жить. Варавка, озлобленно ругая купцов, чиновников, рабочих, со вкусом выговаривал неприличные слова, как будто забывая о присутствии Веры Петровны, она всячески
показывала, что Варавка «ужасно» удивляет ее, совершенно непонятен ей, она относилась к нему, как бабушка к Настоящему
Старику — деду Акиму.
— Четвертый, — сказал
старик, обращаясь к своим, и даже
показал четыре пальца левой руки. — В замещение Михаила Локтева посланы? Для беженцев, говорите? Так вот, мы — эти самые очевидные беженцы. И даже — того хуже.
Из-за стволов берез осторожно вышел
старик, такой же карикатурный, как лошадь: высокий, сутулый, в холщовой, серой от пыли рубахе, в таких же портках, закатанных почти по колено, обнажавших ноги цвета заржавленного железа. Серые волосы бороды его — из толстых и странно прямых волос, они спускались с лица, точно нитки, глаза — почти невидимы под седыми бровями.
Показывая Самгину большую трубку, он медленно и негромко, как бы нехотя, выговорил...
— Теперь, разумеется, застал дома? — спросил Розанов,
показывая старику свои карманные часы, на которых было три четверти девятого.
Неточные совпадения
«Постой, говорит,
старик,
покажу я тебе дело удивительное, потому ты сего еще никогда не видывал.
Постойте, я еще бокал выпью, — помните вы там одно место в конце, когда они — сумасшедший этот
старик и эта прелестная тринадцатилетняя девочка, внучка его, после фантастического их бегства и странствий, приютились наконец где-то на краю Англии, близ какого-то готического средневекового собора, и эта девочка какую-то тут должность получила, собор посетителям
показывала…
Во-вторых, составил довольно приблизительное понятие о значении этих лиц (старого князя, ее, Бьоринга, Анны Андреевны и даже Версилова); третье: узнал, что я оскорблен и грожусь отмстить, и, наконец, четвертое, главнейшее: узнал, что существует такой документ, таинственный и спрятанный, такое письмо, которое если
показать полусумасшедшему
старику князю, то он, прочтя его и узнав, что собственная дочь считает его сумасшедшим и уже «советовалась с юристами» о том, как бы его засадить, — или сойдет с ума окончательно, или прогонит ее из дому и лишит наследства, или женится на одной mademoiselle Версиловой, на которой уже хочет жениться и чего ему не позволяют.
Лишь только кончил
старик, как чиновник, стоявший с левой стороны и бывший чем-то вроде церемониймейстера, кликнул шепотом: «Эйноске!» — и
показал на второго полномочного.
Если говорил
старик, Кавадзи потуплял глаза и не смотрел на
старика, как будто не его дело, но живая игра складок на лбу и содрогание век и ресниц
показывали, что он слушал его еще больше, нежели нас.