Неточные совпадения
Слова Туробоева укрепляли подозрения Клима: несомненно, человек этот обозлен чем-то и, скрывая злость
под насмешливой небрежностью
тона, говорит лишь для того, чтоб дразнить собеседника.
— Нет! — почти резко ответил Макаров. — Я не верю тебе, — протестующим
тоном продолжал он, глядя из-под нахмуренных бровей. — Ты не можешь думать так. По-моему, пессимизм — это тот же цинизм.
Это раздражение не умиротворяли и солидные речи редактора. Вслушиваясь в споры, редактор распускал и поднимал губу, тихонько двигаясь на стуле, усаживался все плотнее, как бы опасаясь, что стул выскочит из-под него. Затем он говорил отчетливо, предостерегающим
тоном...
— Не надо
под стол, — посоветовала Айно тем
тоном, каким она, вероятно, говорила с детьми.
Офицер вскинул голову, вытянул ноги
под стол, а руки спрятал в карманы, на лице его явилось выражение недоумевающее. Потянув воздух носом, он крякнул и заговорил негромко, размышляющим
тоном...
— Вам — смешно? — тихонько спросила Варвара, взяла его
под руку и пошла быстрей, говоря
тоном оправдывающейся.
— А роскошь умственных и душевных наслаждений, а искусство… — начал было Петр Иваныч, подделываясь
под тон Александра. — Ты можешь идти вперед: твое назначение выше; долг твой призывает тебя к благородному труду… А стремления к высокому — забыл?
Он замечал также, что маленький фельетонист как будто подыгрывался
под тон наборщиков, — суетился вместе с ними около костра, откупоривал бутылки с пивом, поругивался, громко хохотал, всячески старался быть похожим на них.
Неточные совпадения
Блестящие нежностью и весельем глаза Сережи потухли и опустились
под взглядом отца. Это был тот самый, давно знакомый
тон, с которым отец всегда относился к нему и к которому Сережа научился уже подделываться. Отец всегда говорил с ним — так чувствовал Сережа — как будто он обращался к какому-то воображаемому им мальчику, одному из таких, какие бывают в книжках, но совсем не похожему на Сережу. И Сережа всегда с отцом старался притвориться этим самым книжным мальчиком.
— Mon cher, — отвечал я ему, стараясь подделаться
под его
тон: — je meprise les femmes pour ne pas les aimer, car autrement la vie serait un melodrame trop ridicule. [Милый мой, я презираю женщин, чтобы не любить их, потому что иначе жизнь была бы слишком нелепой мелодрамой (фр.).]
Под вечер он уселся в каюте, взял книгу и долго возражал автору, делая на полях заметки парадоксального свойства. Некоторое время его забавляла эта игра, эта беседа с властвующим из гроба мертвым. Затем, взяв трубку, он
утонул в синем дыме, живя среди призрачных арабесок [Арабеска — здесь: музыкальное произведение, причудливое и непринужденное по своему характеру.], возникающих в его зыбких слоях.
Вожеватов. Еще как рад-то, сияет, как апельсин. Что смеху-то! Ведь он у нас чудак. Ему бы жениться поскорей да уехать в свое именьишко, пока разговоры утихнут, так и Огудаловым хотелось; а он таскает Ларису на бульвар, ходит с ней
под руку, голову так высоко поднял, что того гляди наткнется на кого-нибудь. Да еще очки надел зачем-то, а никогда их не носил. Кланяется — едва кивает;
тон какой взял; прежде и не слыхать его было, а теперь все «я да я, я хочу, я желаю».
Райский между тем сгорал желанием узнать не Софью Николаевну Беловодову — там нечего было узнавать, кроме того, что она была прекрасная собой, прекрасно воспитанная, хорошего рода и
тона женщина, — он хотел отыскать в ней просто женщину, наблюсти и определить, что кроется
под этой покойной, неподвижной оболочкой красоты, сияющей ровно, одинаково, никогда не бросавшей ни на что быстрого, жаждущего, огненного или наконец скучного, утомленного взгляда, никогда не обмолвившейся нетерпеливым, неосторожным или порывистым словом?