Неточные совпадения
Мать сидела против него, как будто позируя портретисту. Лидия и раньше относилась к отцу не
очень ласково, а теперь говорила с ним небрежно, смотрела на него равнодушно, как на человека, не
нужного ей. Тягостная скука выталкивала Клима на улицу. Там он видел, как пьяный мещанин покупал у толстой, одноглазой бабы куриные яйца, брал их из лукошка и, посмотрев сквозь яйцо на свет, совал в карман, приговаривая по-татарски...
— В деревне я чувствовала, что, хотя делаю работу объективно необходимую, но не
нужную моему хозяину и он терпит меня, только как ворону на огороде. Мой хозяин безграмотный, но по-своему умный мужик,
очень хороший актер и человек, который чувствует себя первейшим, самым необходимым работником на земле. В то же время он догадывается, что поставлен в ложную, унизительную позицию слуги всех господ. Науке, которую я вколачиваю в головы его детей, он не верит: он вообще неверующий…
Кончив экзамены, Самгин решил съездить дня на три домой, а затем — по Волге на Кавказ. Домой ехать
очень не хотелось; там Лидия, мать, Варавка, Спивак — люди почти в равной степени тяжелые, не
нужные ему. Там «Наш край», Дронов, Иноков — это тоже мало приятно. Случай указал ему другой путь; он уже укладывал вещи, когда подали телеграмму от матери.
Любашу все-таки выслали из Москвы. Уезжая, она возложила часть своей работы по «Красному Кресту» на Варвару. Самгину это не
очень понравилось, но он не возразил, он хотел знать все, что делается в Москве. Затем Любаша нашла
нужным познакомить Варвару с Марьей Ивановной Никоновой, предупредив Клима...
Разыскивая мебель на Апраксином дворе и Александровском рынке, он искал адвоката, в помощники которому было бы удобно приписаться. Он не предполагал заниматься юридической практикой, но все-таки считал
нужным поставить свой корабль в кильватер более опытным плавателям в море столичной жизни. Он поручил Ивану Дронову найти адвоката с большой практикой в гражданском процессе, дельца не
очень громкого и — внепартийного.
Уже встали из-за стола. Манилов был доволен чрезвычайно и, поддерживая рукою спину своего гостя, готовился таким образом препроводить его в гостиную, как вдруг гость объявил с весьма значительным видом, что он намерен с ним поговорить об одном
очень нужном деле.
— Вы желали видеть префекта, — сказал он мне, — но он извиняется перед вами,
очень нужное дело заставило его выехать, — если я могу сделать вам чем-нибудь что-нибудь приятное, я ничего лучшего не прошу. Вот кресло, не угодно ли?
— Понемножку. Но скучаю, что настоящего дела нет. Впрочем, на днях записку составить поручили; я в два дня кончил и подал свой труд, да что-то молчат. Должно быть, дело-то не
очень нужное; так, для пробы пера, дали, чтоб испытать, способен ли я.
Бешметева несколько сконфузилась и нашлась только сказать, что Павел по
очень нужным делам уехал в город, но что, приехав, он непременно приедет с нею представиться к Катерине Михайловне, которую он будто бы безмерно уважает.
Неточные совпадения
Городничий. Полно вам, право, трещотки какие! Здесь
нужная вещь: дело идет о жизни человека… (К Осипу.)Ну что, друг, право, мне ты
очень нравишься. В дороге не мешает, знаешь, чайку выпить лишний стаканчик, — оно теперь холодновато. Так вот тебе пара целковиков на чай.
Степан Аркадьич, как и все виноватые мужья,
очень заботившийся об удобствах жены, сам осмотрел дом и сделал распоряжения обо всем, по его понятию,
нужном.
— Да уж это ты говорил. Дурно, Сережа,
очень дурно. Если ты не стараешься узнать того, что
нужнее всего для христианина, — сказал отец вставая, — то что же может занимать тебя? Я недоволен тобой, и Петр Игнатьич (это был главный педагог) недоволен тобой… Я должен наказать тебя.
И он с свойственною ему ясностью рассказал вкратце эти новые,
очень важные и интересные открытия. Несмотря на то, что Левина занимала теперь больше всего мысль о хозяйстве, он, слушая хозяина, спрашивал себя: «Что там в нем сидит? И почему, почему ему интересен раздел Польши?» Когда Свияжский кончил, Левин невольно спросил: «Ну так что же?» Но ничего не было. Было только интересно то, что «оказывалось» Но Свияжский не объяснил и не нашел
нужным объяснять, почему это было ему интересно.
Итак, отдавши
нужные приказания еще с вечера, проснувшись поутру
очень рано, вымывшись, вытершись с ног до головы мокрою губкой, что делалось только по воскресным дням, — а в тот день случись воскресенье, — выбрившись таким образом, что щеки сделались настоящий атлас в рассуждении гладкости и лоска, надевши фрак брусничного цвета с искрой и потом шинель на больших медведях, он сошел с лестницы, поддерживаемый под руку то с одной, то с другой стороны трактирным слугою, и сел в бричку.