Неточные совпадения
— Алина? — ненужно переспросил Лютов. — Алина пребывает
во французской столице Лютеции и пишет
мне оттуда длинные, свирепые письма, — французы ей не
нравятся. С нею Костя Макаров поехал, Дуняша собирается…
— Это — плохо,
я знаю. Плохо, когда человек
во что бы то ни стало хочет
нравиться сам себе, потому что встревожен вопросом: не дурак ли он? И догадывается, что ведь если не дурак, тогда эта игра с самим собой, для себя самого, может сделать человека еще хуже, чем он есть. Понимаете, какая штука?
«Нехорошо говорю! — думал он, — любовь и дружба не вечны? не смеется ли надо мною дядюшка? Неужели здесь такой порядок? Что же Софье и
нравилось во мне особенно, как не дар слова? А любовь ее неужели не вечна?.. И неужели здесь в самом деле не ужинают?»
Глафира. Ему особенно
понравилась во мне моя кротость. (Бросая Лыняеву шаль.) На, Мишель, подержи шаль! (Мурзавецкой.) Мое смирение. (Лыняеву.) Возьми хорошенько, не мни! (Мурзавецкой.) Моя скромность. А всем этим я обязана вам. (Лыняеву.) Ты все молчишь, Мишель, так уж я за тебя говорю.
Неточные совпадения
Княжне начинает
нравиться мой разговор;
я рассказал ей некоторые из странных случаев моей жизни, и она начинает видеть
во мне человека необыкновенного.
Большой статный рост, странная, маленькими шажками, походка, привычка подергивать плечом, маленькие, всегда улыбающиеся глазки, большой орлиный нос, неправильные губы, которые как-то неловко, но приятно складывались, недостаток в произношении — пришепетывание, и большая
во всю голову лысина: вот наружность моего отца, с тех пор как
я его запомню, — наружность, с которою он умел не только прослыть и быть человеком àbonnes fortunes, [удачливым (фр.).] но
нравиться всем без исключения — людям всех сословий и состояний, в особенности же тем, которым хотел
нравиться.
Кроме страстного влечения, которое он внушал
мне, присутствие его возбуждало
во мне в не менее сильной степени другое чувство — страх огорчить его, оскорбить чем-нибудь, не
понравиться ему: может быть, потому, что лицо его имело надменное выражение, или потому, что, презирая свою наружность,
я слишком много ценил в других преимущества красоты, или, что вернее всего, потому, что это есть непременный признак любви,
я чувствовал к нему столько же страху, сколько и любви.
Бальзаминов.
Меня раза три травили. Во-первых, перепугают до смерти, да еще бежишь с версту, духу потом не переведешь. Да и страм! какой страм-то, маменька! Ты тут ухаживаешь, стараешься
понравиться — и вдруг видят тебя из окна, что ты летишь
во все лопатки. Что за вид, со стороны-то посмотреть! Невежество в высшей степени… что уж тут! А вот теперь, как мы с Лукьян Лукьянычем вместе ходим, так
меня никто не смеет тронуть. А знаете, маменька, что
я задумал?
Анфиса. Еще бы после этого да
я не поехала! Это даже было бы неучтиво с моей стороны. (Читает.) «Впрочем, может быть, вам ваша жизнь
нравится и вся ваша любовь заключается в том, чтобы писать письма и заставлять обожателей
во всякую погоду ходить по пятнадцати раз мимо ваших окон? В таком случае извините, что
я предложил вам бежать со
мной…»