Неточные совпадения
— Молодец! Но все-таки ты
не очень смущайся тем, что науки вязнут в зубах у тебя, — все талантливые люди учились
плохо.
Количество
таких наблюдений быстро возрастало, у Самгина
не было сомнений в их правильности, он чувствовал, что они очень, все более твердо ставят его среди людей. Но —
плохо было то, что почти каждый человек говорил нечто
такое, что следовало бы сказать самому Самгину, каждый обворовывал его. Вот Диомидов сказал...
— Мне кажется, что все, что я уже знаю, —
не нужно знать. Но все-таки я попробую учиться, — слышал он задумчивые слова. —
Не в Москве, суетливой, а, может быть, в Петербурге. А в Париж нужно ехать, потому что там Алина и ей —
плохо. Ты ведь знаешь, что я люблю ее…
Но, вспомнив о безжалостном ученом, Самгин вдруг, и уже
не умом, а всем существом своим, согласился, что вот эта
плохо сшитая ситцевая кукла и есть самая подлинная история правды добра и правды зла, которая и должна и умеет говорить о прошлом
так, как сказывает олонецкая, кривобокая старуха, одинаково любовно и мудро о гневе и о нежности, о неутолимых печалях матерей и богатырских мечтах детей, обо всем, что есть жизнь.
Он вышел в большую комнату, место детских игр в зимние дни, и долго ходил по ней из угла в угол, думая о том, как легко исчезает из памяти все, кроме того, что тревожит. Где-то живет отец, о котором он никогда
не вспоминает,
так же, как о брате Дмитрии. А вот о Лидии думается против воли. Было бы
не плохо, если б с нею случилось несчастие, неудачный роман или что-нибудь в этом роде. Было бы и для нее полезно, если б что-нибудь согнуло ее гордость. Чем она гордится?
Не красива. И —
не умна.
Каждый раз, когда ему было
плохо, он уверял себя, что
так плохо он еще никогда раньше
не чувствовал.
— Объясните мне, серьезный человек, как это: вот я девушка из буржуазной семьи, живу я сытно и вообще —
не плохо, а все-таки хочу, чтоб эта неплохая жизнь полетела к черту. Почему?
— Конечно,
не плохо, что Плеве ухлопали, — бормотал он. — А все-таки это значит изводить бактерий, как блох, по одной штучке. Говорят — профессура в политику тянется, а? Покойник Сеченов очень верно сказал о Вирхове: «Хороший ученый — плохой политик». Вирхов это оправдал: дрянь-политику делал.
—
Не понимаю. Был у немцев
такой пастор… Штекер, кажется, но — это
не похоже. А впрочем, я
плохо осведомлен, может, и похоже. Некоторые… знатоки дела говорят: повторение опыта Зубатова, но в размерах более грандиозных. Тоже как будто неверно. Во всяком случае — замечательно! Я как раз еду на проповедь попа, —
не хотите ли?
Лампа,
плохо освещая просторную кухню, искажала формы вещей: медная посуда на полках приобрела сходство с оружием, а белая масса плиты — точно намогильный памятник. В мутном пузыре света старики сидели
так, что их разделял только угол стола. Ногти у медника были зеленоватые, да и весь он казался насквозь пропитанным окисью меди. Повар, в пальто, застегнутом до подбородка, сидел
не по-стариковски прямо и гордо; напялив шапку на колено, он прижимал ее рукой, а другою дергал свои реденькие усы.
— Смешной. Выдумал, что голуби его — самые лучшие в городе; врет, что какие-то премии получил за них, а премии получил трактирщик Блинов. Старые охотники говорят, что голубятник он плохой и птицу только портит. Считает себя свободным человеком. Оно, пожалуй,
так и есть, если понимать свободу как бесцельность. Вообще же он —
не глуп. Но я думаю, что кончит
плохо…
— Мне кажется, что попов
не так уж много в Думе. А вообще я
плохо понимаю — что тебя волнует? — спросил Самгин.
— Ты «Размышления Якова Тобольского», иначе — Уральца,
не читал? Помнишь, — рукопись, которую в Самаре купил.
Не читал? Ну — конечно. Возьми, прочитай! Сам-то Уралец размышляет
плохо, но он изложил учение Татариновой, — была
такая монтанка, основательница секты купидонов…
«Последние годы жизни Анфимьевны Варвара относилась к ней очень
плохо, но Анфимьевна все-таки
не ушла на другое место», — напомнил он себе и подумал, что Таисья могла бы научиться печатать на машинке Ремингтона.
— Осталось неизвестно, кто убил госпожу Зотову?
Плохо работает ваша полиция. Наш Скотланд-ярд узнал бы, о да! Замечательная была русская женщина, — одобрил он. — Несколько… как это говорится? — обре-ме-не-на знаниями, которые
не имеют практического значения, но все-таки обладала сильным практическим умом. Это я замечаю у многих: русские как будто стыдятся практики и прячут ее, орнаментируют религией, философией, этикой…
— Нет. И не смеюсь, и не плачу. Но ты напрасно беспокоишься: мне
не так плохо, как ты думаешь, или не так хорошо, не знаю, чего тебе больше надо. Все идет как следует, будь спокоен. И, пожалуйста, прошу тебя, к случаю: не заставляй Андрея Иваныча торчать около меня и загораживать, да и сам тоже. Боишься, что убьют? Пустяки, Василий, я проживу долго, тебя, брат, переживу. Не бойся!
Неточные совпадения
Цыфиркин. Да кое-как, ваше благородие! Малу толику арихметике маракую,
так питаюсь в городе около приказных служителей у счетных дел.
Не всякому открыл Господь науку:
так кто сам
не смыслит, меня нанимает то счетец поверить, то итоги подвести. Тем и питаюсь; праздно жить
не люблю. На досуге ребят обучаю. Вот и у их благородия с парнем третий год над ломаными бьемся, да что-то
плохо клеятся; ну, и то правда, человек на человека
не приходит.
Цыфиркин. А наш брат и век
так живет. Дела
не делай, от дела
не бегай. Вот беда нашему брату, как кормят
плохо, как сегодни к здешнему обеду провианту
не стало…
Никогда он с
таким жаром и успехом
не работал, как когда жизнь его шла
плохо и в особенности когда он ссорился с женой.
—
Плохо! Безнадежный субъект! — сказал Катавасов. — Ну, выпьем за его исцеление или пожелаем ему только, чтоб хоть одна сотая его мечтаний сбылась. И это уж будет
такое счастье, какое
не бывало на земле!
— Помилуйте, да эти черкесы — известный воровской народ: что
плохо лежит,
не могут
не стянуть; другое и
не нужно, а все украдет… уж в этом прошу их извинить! Да притом она ему давно-таки нравилась.