Неточные совпадения
— Дронов где-то вычитал, что тут действует «
дух породы», что «так хочет Венера». Черт их возьми, породу и Венеру, какое мне дело до них? Я
не желаю чувствовать себя кобелем, у меня от этого тоска и мысли о самоубийстве, вот
в чем дело!
Культурность небольшой кучки людей, именующих себя «солью земли», «рыцарями
духа» и так далее, выражается лишь
в том, что они
не ругаются вслух матерно и с иронией говорят о ватерклозете.
Нехаева была неприятна. Сидела она изломанно скорчившись, от нее исходил одуряющий запах крепких
духов. Можно было подумать, что тени
в глазницах ее искусственны, так же как румянец на щеках и чрезмерная яркость губ. Начесанные на уши волосы делали ее лицо узким и острым, но Самгин уже
не находил эту девушку такой уродливой, какой она показалась с первого взгляда. Ее глаза смотрели на людей грустно, и она как будто чувствовала себя серьезнее всех
в этой комнате.
— Ты — ешь, ешь больше! — внушала она. — И
не хочется, а — ешь. Черные мысли у тебя оттого, что ты плохо питаешься. Самгин старший, как это по-латыни? Слышишь?
В здоровом теле —
дух здоровый…
Клим чувствовал, что вино, запах
духов и стихи необычно опьяняют его. Он постепенно подчинялся неизведанной скуке, которая, все обесцвечивая, вызывала желание
не двигаться, ничего
не слышать,
не думать ни о чем. Он и
не думал, прислушиваясь, как исчезает
в нем тяжелое впечатление речей девушки.
— У Гризингера описана душевная болезнь, кажется — Grübelsucht — бесплодное мудрствование, это — когда человека мучают вопросы, почему синее —
не красное, а тяжелое —
не легко, и прочее
в этом
духе. Так вот, мне уж кажется, что у нас тысячи грамотных и неграмотных людей заражены этой болезнью.
— Вот, например, англичане: студенты у них
не бунтуют, и вообще они — живут без фантазии,
не бредят, потому что у них — спорт. Мы на Западе плохое — хватаем, а хорошего —
не видим. Для народа нужно чаще устраивать религиозные процессии, крестные хода. Папизм — чем крепок? Именно — этими зрелищами, театральностью. Народ постигает религию глазом, через материальное. Поклонение богу
в духе проповедуется тысячу девятьсот лет, но мы видим, что пользы
в этом мало, только секты расплодились.
Она уже явно ревновала его к Сомовой и, когда он приходил к ней, угощала его чаем
не в столовой, куда могла явиться нахлебница, а
в своей уютненькой комнате, как бы нарочито приспособленной для рассказов
в духе Мопассана.
— Пробовал я там говорить с людями —
не понимают. То есть — понимают, но —
не принимают. Пропагандист я — неумелый,
не убедителен. Там все индивидуалисты…
не пошатнешь! Один сказал: «Что ж мне о людях заботиться, ежели они обо мне и
не думают?» А другой говорит: «Может, завтра море смерти моей потребует, а ты мне внушаешь, чтоб я на десять лет вперед жизнь мою рассчитывал». И все
в этом
духе…
— Ну, да! А — что же? А чем иным, как
не идеализмом очеловечите вы зоологические инстинкты? Вот вы углубляетесь
в экономику, отвергаете необходимость политической борьбы, и народ
не пойдет за вами, за вульгарным вашим материализмом, потому что он чувствует ценность политической свободы и потому что он хочет иметь своих вождей, родных ему и по плоти и по
духу, а вы — чужие!
— Помните — Христос-то: «
В руце твоя предаю
дух мой», — а
не душу.
— Тело. Плоть. Воодушевлена, но —
не одухотворена — вот! Учение богомилов — знаете? Бог дал форму — сатана душу. Страшно верно! Вот почему
в народе — нет
духа.
Дух создается избранными.
— Там,
в Кремле, Гусаров сказал рабочим речь на тему — долой политику,
не верьте студентам, интеллигенция хочет на шее рабочих проехать к власти и все прочее
в этом
духе, — сказала Татьяна как будто равнодушно. — А вы откуда знаете это? — спросила она.
— К народу нужно идти
не от Маркса, а от Фихте. Материализм — вне народной стихии. Материализм — усталость души. Творческий
дух жизни воплощен
в идеализме.
—
В ту пору мужчина качался предо мною страшновато и двуестественно, то — плоть, то —
дух. Говорила я, как все, — обыкновенное, а думала необыкновенно и выразить словами настоящие думы мои
не могла…
Вином от нее
не пахло, только
духами. Ее восторг напомнил Климу ожесточение, с которым он думал о ней и о себе на концерте. Восторг ее был неприятен. А она пересела на колени к нему, сняла очки и, бросив их на стол, заглянула
в глаза.
— Почему — странно? — тотчас откликнулась она, подняв брови. — Да я и
не шучу, это у меня стиль такой, приучилась говорить о премудростях просто, как о домашних делах. Меня очень серьезно занимают люди, которые искали-искали свободы
духа и вот будто — нашли, а свободой-то оказалась бесцельность, надмирная пустота какая-то. Пустота, и — нет
в ней никакой иной точки опоры для человека, кроме его вымысла.
— Печально, когда человек сосредоточивается на плотском своем существе и на разуме, отметая или угнетая
дух свой, начало вселенское. Аристотель
в «Политике» сказал, что человек вне общества — или бог или зверь. Богоподобных людей —
не встречала, а зверье среди них — мелкие грызуны или же барсуки, которые защищают вонью жизнь свою и нору.
—
Не знаком. Ну, так вот… Они учили, что Эон — безначален, но некоторые утверждали начало его
в соборности мышления о нем,
в стремлении познать его, а из этого стремления и возникла соприсущая Эону мысль — Эннойя… Это —
не разум, а сила, двигающая разумом из глубины чистейшего
духа, отрешенного от земли и плоти…
Хотелось, чтоб ее речь, монотонная — точно осенний дождь, перестала звучать, но Варвара украшалась словами еще минут двадцать, и Самгин
не поймал среди них ни одной мысли, которая
не была бы знакома ему. Наконец она ушла, оставив на столе носовой платок, от которого исходил запах едких
духов, а он отправился
в кабинет разбирать книги, единственное богатство свое.
— «Говорящего
в духе —
не осуждайте, потому что
не плоть проповедует, а
дух,
дух же осуждать — смертный грех. Всякий грех простится, а этот — никогда».
запел он и, сунув палку под мышку, потряс свободной рукой ствол молодой сосны. — Костерчик разведи, только — чтобы огонь
не убежал. Погорит сушняк — пепел будет, дунет ветер — нету пеплу! Все —
дух. Везде. Ходи
в духе…
Ее слова о
духе и вообще все, что она,
в разное время, говорила ему о своих взглядах на религию, церковь, — было непонятно, неинтересно и
не удерживалось
в его памяти.
— Мы — бога во Христе отрицаемся, человека же — признаем! И был он, Христос, духовен человек, однако — соблазнил его Сатана, и нарек он себя сыном бога и царем правды. А для нас — несть бога, кроме
духа! Мы —
не мудрые, мы — простые. Мы так думаем, что истинно мудр тот, кого люди безумным признают, кто отметает все веры, кроме веры
в духа. Только
дух — сам от себя, а все иные боги — от разума, от ухищрений его, и под именем Христа разум же скрыт, — разум церкви и власти.
— Нимало
не сержусь, очень понимаю, — заговорила она спокойно и как бы вслушиваясь
в свои слова. —
В самом деле: здоровая баба живет без любовника — неестественно.
Не брезгует наживать деньги и говорит о примате
духа. О революции рассуждает
не без скепсиса, однако — добродушно, — это уж совсем чертовщина!
Вспомнились слова Марины: «Мир ограничивает человека, если человек
не имеет опоры
в духе». Нечто подобное же утверждал Томилин, когда говорил о познании как инстинкте.
В комнате было душновато, крепкие
духи женщины
не могли одолеть запаха пыли, нагретой центральным отоплением.
— Возвращаясь к Толстому — добавлю: он учил думать, если можно назвать учением его мысли вслух о себе самом. Но он никогда
не учил жить,
не учил этому даже и
в так называемых произведениях художественных,
в словесной игре, именуемой искусством… Высшее искусство — это искусство жить
в благолепии единства плоти и
духа.
Не отрывай чувства от ума, иначе жизнь твоя превратится
в цепь неосмысленных случайностей и — погибнешь!
— XIX век — век пессимизма, никогда еще
в литературе и философии
не было столько пессимистов, как
в этом веке. Никто
не пробовал поставить вопрос:
в чем коренится причина этого явления? А она — совершенно очевидна: материализм! Да, именно — он! Материальная культура
не создает счастья,
не создает.
Дух не удовлетворяется количеством вещей, хотя бы они были прекрасные. И вот здесь — пред учением Маркса встает неодолимая преграда.
«По отношению к действительности каждый из нас является истцом, каждый защищает интересы своего «я» от насилия над ним.
В борьбе за материальные интересы люди иногда являются личными врагами, но ведь жизнь
не сводится вся целиком к уголовному и гражданскому процессу, теория борьбы за существование
не должна поглощать и
не поглощает высших интересов
духа,
не угашает священного стремления человека познать самого себя».