Неточные совпадения
Здесь Чичиков,
не дожидаясь, что будет отвечать на это Ноздрев, скорее за шапку да по-за спиною капитана-исправника выскользнул на крыльцо, сел
в бричку и велел Селифану погонять лошадей во весь
дух.
В последней строке
не было размера, но это, впрочем, ничего: письмо было написано
в духе тогдашнего времени. Никакой подписи тоже
не было: ни имени, ни фамилии, ни даже месяца и числа.
В postscriptum [
В приписке (лат.).] было только прибавлено, что его собственное сердце должно отгадать писавшую и что на бале у губернатора, имеющем быть завтра, будет присутствовать сам оригинал.
Попробовавши устремить внимательнее взор, он увидел, что с дамской стороны тоже выражалось что-то такое, ниспосылающее вместе и надежду, и сладкие муки
в сердце бедного смертного, что он наконец сказал: «Нет, никак нельзя угадать!» Это, однако же, никак
не уменьшило веселого расположения
духа,
в котором он находился.
Губернаторша произнесла несколько ласковым и лукавым голосом с приятным потряхиванием головы: «А, Павел Иванович, так вот как вы!..»
В точности
не могу передать слов губернаторши, но было сказано что-то исполненное большой любезности,
в том
духе,
в котором изъясняются дамы и кавалеры
в повестях наших светских писателей, охотников описывать гостиные и похвалиться знанием высшего тона,
в духе того, что «неужели овладели так вашим сердцем, что
в нем нет более ни места, ни самого тесного уголка для безжалостно позабытых вами».
Губернаторша, сказав два-три слова, наконец отошла с дочерью
в другой конец залы к другим гостям, а Чичиков все еще стоял неподвижно на одном и том же месте, как человек, который весело вышел на улицу, с тем чтобы прогуляться, с глазами, расположенными глядеть на все, и вдруг неподвижно остановился, вспомнив, что он позабыл что-то и уж тогда глупее ничего
не может быть такого человека: вмиг беззаботное выражение слетает с лица его; он силится припомнить, что позабыл он, —
не платок ли? но платок
в кармане;
не деньги ли? но деньги тоже
в кармане, все, кажется, при нем, а между тем какой-то неведомый
дух шепчет ему
в уши, что он позабыл что-то.
Кричат: „Бал, бал, веселость!“ — просто дрянь бал,
не в русском
духе,
не в русской натуре; черт знает что такое: взрослый, совершеннолетний вдруг выскочит весь
в черном, общипанный, обтянутый, как чертик, и давай месить ногами.
В продолжение этого времени он имел удовольствие испытать приятные минуты, известные всякому путешественнику, когда
в чемодане все уложено и
в комнате валяются только веревочки, бумажки да разный сор, когда человек
не принадлежит ни к дороге, ни к сиденью на месте, видит из окна проходящих плетущихся людей, толкующих об своих гривнах и с каким-то глупым любопытством поднимающих глаза, чтобы, взглянув на него, опять продолжать свою дорогу, что еще более растравляет нерасположение
духа бедного неедущего путешественника.
Самая полнота и средние лета Чичикова много повредят ему: полноты ни
в каком случае
не простят герою, и весьма многие дамы, отворотившись, скажут: «Фи, такой гадкий!» Увы! все это известно автору, и при всем том он
не может взять
в герои добродетельного человека, но… может быть,
в сей же самой повести почуются иные, еще доселе
не бранные струны, предстанет несметное богатство русского
духа, пройдет муж, одаренный божескими доблестями, или чудная русская девица, какой
не сыскать нигде
в мире, со всей дивной красотой женской души, вся из великодушного стремления и самоотвержения.
Я поставлю полные баллы во всех науках тому, кто ни аза
не знает, да ведет себя похвально; а
в ком я вижу дурной
дух да насмешливость, я тому нуль, хотя он Солона заткни за пояс!» Так говорил учитель,
не любивший насмерть Крылова за то, что он сказал: «По мне, уж лучше пей, да дело разумей», — и всегда рассказывавший с наслаждением
в лице и
в глазах, как
в том училище, где он преподавал прежде, такая была тишина, что слышно было, как муха летит; что ни один из учеников
в течение круглого года
не кашлянул и
не высморкался
в классе и что до самого звонка нельзя было узнать, был ли кто там или нет.
Разбудивши
в нем нервы и
дух раздражительности, они заставили замечать все те мелочи, на которые он прежде и
не думал обращать внимание.
Чудная, однако же, вещь: на другой день, когда подали Чичикову лошадей и вскочил он
в коляску с легкостью почти военного человека, одетый
в новый фрак, белый галстук и жилет, и покатился свидетельствовать почтение генералу, Тентетников пришел
в такое волненье
духа, какого давно
не испытывал.
— Да как же
в самом деле: три дни от тебя ни слуху ни
духу! Конюх от Петуха привел твоего жеребца. «Поехал, говорит, с каким-то барином». Ну, хоть бы слово сказал: куды, зачем, на сколько времени? Помилуй, братец, как же можно этак поступать? А я бог знает чего
не передумал
в эти дни!
Слова эти и решимость на минуту успокоили Леницына. Он был очень взволнован и уже начинал было подозревать,
не было ли со стороны Чичикова какой-нибудь фабрикации относительно завещания. Теперь укорил себя
в подозрении. Готовность присягнуть была явным доказательством, что Чичиков <невинен>.
Не знаем мы, точно ли достало бы
духу у Павла Ивановича присягнуть на святом, но сказать это достало
духа.
Неточные совпадения
Скотинин. Смотри ж,
не отпирайся, чтоб я
в сердцах с одного разу
не вышиб из тебя
духу. Тут уж руки
не подставишь. Мой грех. Виноват Богу и государю. Смотри,
не клепли ж и на себя, чтоб напрасных побой
не принять.
Но так как он все-таки был сыном XVIII века, то
в болтовне его нередко прорывался
дух исследования, который мог бы дать очень горькие плоды, если б он
не был
в значительной степени смягчен
духом легкомыслия.
3. По положении начинки и удобрении оной должным числом масла и яиц, класть пирог
в печь и содержать
в вольном
духе, доколе
не зарумянится.
Все
в ней было полно какого-то скромного и
в то же время
не безрасчетного изящества, начиная от
духов violettes de Parmes, [Пармские фиалки (франц.).] которым опрыскан был ее платок, и кончая щегольскою перчаткой, обтягивавшей ее маленькую, аристократическую ручку.
Но он упустил из виду, во-первых, что народы даже самые зрелые
не могут благоденствовать слишком продолжительное время,
не рискуя впасть
в грубый материализм, и, во-вторых, что, собственно,
в Глупове благодаря вывезенному из Парижа
духу вольномыслия благоденствие
в значительной степени осложнялось озорством.