Неточные совпадения
Иноков часто
мелькал в глазах Клима.
Клим промолчал, присматриваясь, как
в красноватом луче солнца
мелькают странно обесцвеченные мухи; некоторые из них, как будто видя
в воздухе неподвижную точку, долго дрожали над нею, не решаясь сесть, затем падали почти до пола и снова взлетали к этой невидимой точке. Клим показал
глазами на тетрадку...
В глазах больного
мелькнули синие искорки. Он проглотил микстуру и плюнул
в стену.
Самгин боком, тихонько отодвигался
в сторону от людей, он встряхивал головою, не отрывая
глаз от всего, что
мелькало в ожившем поле; видел, как Иноков несет человека, перекинув его через плечо свое, человек изогнулся, точно тряпичная кукла, мягкие руки его шарят по груди Инокова, как бы расстегивая пуговицы парусиновой блузы.
— Чепуха какая, — задумчиво бормотал Иноков, сбивая на ходу шляпой пыль с брюк. — Вам кажется, что вы куда-то не туда бежали, а у меня
в глазах — щепочка
мелькает, эдакая серая щепочка, точно ею выстрелили, взлетела… совсем как жаворонок… трепещет. Удивительно, право! Тут — люди изувечены, стонут, кричат, а
в память щепочка воткнулась. Эти штучки… вот эдакие щепочки… черт их знает!
В глазах Самгина все качалось, подпрыгивало,
мелькали руки, лица, одна из них сорвала с него шляпу, другая выхватила портфель, и тут Клим увидал Митрофанова, который, оттолкнув полицейского, сказал спокойно...
Потом пили кофе.
В голове Самгина еще гудел железный шум поезда, холодный треск пролеток извозчиков, многообразный шум огромного города,
в глазах мелькали ртутные капли дождя. Он разглядывал желтоватое лицо чужой женщины, мутно-зеленые
глаза ее и думал...
Но они не поддавались счету,
мелькая в глазах с удивительной быстротой, они подбегали к самому краю крыши и, рискуя сорваться с нее, метали вниз поленья, кирпичи, доски и листы железа, особенно пугавшие казацких лошадей.
Когда назойливый стук
в дверь разбудил Самгина, черные шарики все еще
мелькали в глазах его, комнату наполнял холодный, невыносимо яркий свет зимнего дня, — света было так много, что он как будто расширил окно и раздвинул стены. Накинув одеяло на плечи, Самгин открыл дверь и,
в ответ на приветствие Дуняши, сказал...
Самгин, оглушенный, стоял на дрожащих ногах, очень хотел уйти, но не мог, точно спина пальто примерзла к стене и не позволяла пошевелиться. Не мог он и закрыть
глаз, — все еще падала взметенная взрывом белая пыль, клочья шерсти; раненый полицейский, открыв лицо, тянул на себя медвежью полость;
мелькали люди, почему-то все маленькие, — они выскакивали из ворот, из дверей домов и становились
в полукруг; несколько человек стояло рядом с Самгиным, и один из них тихо сказал...
«Так никто не говорил со мной».
Мелькнуло в памяти пестрое лицо Дуняши, ее неуловимые
глаза, — но нельзя же ставить Дуняшу рядом с этой женщиной! Он чувствовал себя обязанным сказать Марине какие-то особенные, тоже очень искренние слова, но не находил достойных. А она, снова положив локти на стол, опираясь подбородком о тыл красивых кистей рук, говорила уже деловито, хотя и мягко...
Самгину показалось, что
в глазах гостя
мелькнул смешок…
Ей было жарко. Сильно подрумяненная теплом и чаем, она обмахивала толстенькое личико платком
в кружевах, — пухлая ручка
мелькала в глазах Самгина.
Он чувствовал себя очень плохо, нервный шок вызвал физическую слабость, урчало
в кишечнике, какой-то странный шум кипел
в ушах, перед
глазами мелькало удивленно вздрогнувшее лицо Тагильского, раздражало воспоминание о Харламове.
Хлебники, лавки запертые, ночные извозчики, дворники, метущие тротуары,
мелькали в его глазах, и он наблюдал всё это, стараясь заглушить в себе мысль о том, что ожидает его и чего он не смеет желать и всё-таки желает.
— Помните, барин, — сказала она, и чудное что-то
мелькнуло в ее глазах и на губах, — какая у меня была коса? Помните — до самых колен! Я долго не решалась… Этакие волосы!.. Но где же их было расчесывать? В моем-то положении!.. Так уж я их и обрезала… Да… Ну, простите, барин! Больше не могу…
— Ну, оставим сны, — нетерпеливо проговорил он, поворачиваясь к ней, несмотря на запрещение, и, может быть, опять давешнее выражение
мелькнуло в его глазах. Он видел, что ей несколько раз хотелось, и очень бы, взглянуть на него, но что она упорно крепилась и смотрела вниз.
Цифры шеренгами и столбцами
мелькают в моих глазах; мне тошно от них, я рад бы бежать куда глаза глядят, чтоб только не видеть их, однако я преодолеваю свою тошноту и целым рядом героических насилий над собою достигаю, наконец, итога, не только понятного для меня самого, но такого, который — я положительно в том уверен — поймет и мое начальство.
Неточные совпадения
В то же мгновение пред
глазами Вронского, пред ним самим,
мелькнули доски барьера.
Но
в глазах Свияжского
мелькнуло выражение испуга, и он улыбаясь сказал:
Черные фраки
мелькали и носились врознь и кучами там и там, как носятся мухи на белом сияющем рафинаде
в пору жаркого июльского лета, когда старая ключница рубит и делит его на сверкающие обломки перед открытым окном; дети все глядят, собравшись вокруг, следя любопытно за движениями жестких рук ее, подымающих молот, а воздушные эскадроны мух, поднятые легким воздухом, влетают смело, как полные хозяева, и, пользуясь подслеповатостию старухи и солнцем, беспокоящим
глаза ее, обсыпают лакомые куски где вразбитную, где густыми кучами.
Однообразный и безумный, // Как вихорь жизни молодой, // Кружится вальса вихорь шумный; // Чета
мелькает за четой. // К минуте мщенья приближаясь, // Онегин, втайне усмехаясь, // Подходит к Ольге. Быстро с ней // Вертится около гостей, // Потом на стул ее сажает, // Заводит речь о том, о сем; // Спустя минуты две потом // Вновь с нею вальс он продолжает; // Все
в изумленье. Ленский сам // Не верит собственным
глазам.
Зато зимы порой холодной // Езда приятна и легка. // Как стих без мысли
в песне модной // Дорога зимняя гладка. // Автомедоны наши бойки, // Неутомимы наши тройки, // И версты, теша праздный взор, //
В глазах мелькают как забор. // К несчастью, Ларина тащилась, // Боясь прогонов дорогих, // Не на почтовых, на своих, // И наша дева насладилась // Дорожной скукою вполне: // Семь суток ехали оне.