Неточные совпадения
На костях его плеч висел широкий пиджак
железного цвета, расстегнутый на груди, он показывал сероватую
рубаху грубого холста; на сморщенной шее, под острым кадыком, красный, шелковый платок свернулся в жгут, платок был старенький и посекся на складках.
— Не попа-ал! — взвыл он плачевным волчьим воем, барахтаясь в реке. Его красная
рубаха вздулась на спине уродливым пузырем, судорожно мелькала над водою деревяшка с высветленным
железным кольцом на конце ее, он фыркал, болтал головою, с волос головы и бороды разлетались стеклянные брызги, он хватался одной рукой за корму лодки, а кулаком другой отчаянно колотил по борту и вопил, стонал...
За городом работали сотни три землекопов, срезая гору, расковыривая лопатами зеленоватые и красные мергеля, — расчищали съезд к реке и место для вокзала. Согнувшись горбато, ходили люди в
рубахах без поясов, с расстегнутыми воротами, обвязав кудлатые головы мочалом. Точно избитые собаки, визжали и скулили колеса тачек. Трудовой шум и жирный запах сырой глины стоял в потном воздухе. Группа рабочих тащила волоком по земле что-то
железное, уродливое, один из них ревел...
Запевали «Дубинушку» двое: один — коренастый, в красной, пропотевшей, изорванной
рубахе без пояса, в растоптанных лаптях, с голыми выше локтей руками, точно покрытыми
железной ржавчиной. Он пел высочайшим, резким тенором и, удивительно фокусно подсвистывая среди слов, притопывал ногою, играл всем телом, а
железными руками играл на тугой веревке, точно на гуслях, а пел — не стесняясь выбором слов...
Неточные совпадения
Покупалось на базаре дешевого ситцу
рубаха, нанковые портки, и в канун праздника цербер-дворник выпускал «раков» за
железные ворота, как раз против Брюсовского переулка, в Стрельцовские бани.
А Лизавета эта блаженная в ограде у нас вделана в стену, в клетку в сажень длины и в два аршина высоты, и сидит она там за
железною решеткой семнадцатый год, зиму и лето в одной посконной
рубахе и всё аль соломинкой, али прутиком каким ни на есть в рубашку свою, в холстину тычет, и ничего не говорит, и не чешется, и не моется семнадцать лет.
— Чаво вы горла дярете-то? — сказал Митька с неудовольствием, — я и без вашего колпака и без
железной рубахи-то на энтова пойду!
Но его не слушали и продолжали тащить по двору, причем раздосадованный гуртовщик, не выпускавший из
железной пятерни своей ворота
рубахи, не переставал долбить кулаком другой руки мещанскую шею Захара.
«Ошшо навались, робя!» — говорит он, всей грудью напирая на свою губу; видно, как под
рубахой напруживаются
железные мускулы, лицо у Гришки наливается кровью, даже синеет от напряжения, но он счастлив и ворочает свое бревно, как шестигодовалый медведь.