Неточные совпадения
Он чувствовал, что
в нем кружится медленный вихрь различных мнений, идей,
теорий, но этот вихрь только расслабляет его, ничего не давая, не всасываясь
в душу,
в разум.
— Странная…
теория, — сказал Туробоев, пожимая плечами, и сошел с террасы
в ночной сумрак, а отойдя шагов десять, сказал громко...
— Бестактнейшее вмешательство Витте
в стачку ткачей придало стачке политический характер. Правительство как бы убеждает рабочих, что
теория классовой борьбы есть — факт, а не выдумка социалистов, — понимаете?
Вдова нотариуса Казакова, бывшая курсистка, деятельница по внешкольному воспитанию, женщина
в пенсне, с красивым и строгим лицом, доказывала редактору, что
теории Песталоцци и Фребеля неприменимы
в России.
— Фактов накоплено столько, что из них можно построить десятки
теорий прогресса, эволюции, оправдания и осуждения действительности. А мне вот хочется дать
в морду прогрессу, — нахальная, циничная у него морда.
— Ты бы, Антон, брал
в пример себе Самгина, — он не забывает, что
теории строятся на фактах и проверяются фактами.
— Марксята плодятся понемногу, но связями с рабочими не хвастаются и все больше — насчет
теории рассуждают, к практике не очень прилежны. Некоторые молодые пистолеты жаловались: романтика, дескать, отсутствует
в марксизме, а вот у народников — герои, бомбы и всякий балаган.
В ней не было ничего от пропагандистки, агитаторши, и она не казалась человеком, хорошо изучившим
теорию борьбы классов.
«Неужели Гогиными, Кутузовыми двигает только власть заученной ими
теории? Нет, волей их владеет нечто — явно противоречащее их убеждению
в непоколебимости классовой психики. Рабочих — можно понять, Кутузовы — непонятны…»
«Если б я влюбился
в нее, она вытеснила бы из меня все… Что — все? Она меня назвала неизлечимым умником, сказала, что такие, как я, болезнь мира. Это неверно. Неправда. Я — не книжник, не догматик, не моралист. Я знаю много, но не пытаюсь учить. Не выдумываю
теории, которые всегда ограничивают свободный рост мысли и воображения».
«По отношению к действительности каждый из нас является истцом, каждый защищает интересы своего «я» от насилия над ним.
В борьбе за материальные интересы люди иногда являются личными врагами, но ведь жизнь не сводится вся целиком к уголовному и гражданскому процессу,
теория борьбы за существование не должна поглощать и не поглощает высших интересов духа, не угашает священного стремления человека познать самого себя».
— Мы презирали материальную культуру, — выкрикивал он, и казалось, что он повторяет беззвучные слова Маркова. — Нас гораздо больше забавляло создавать мировую литературу, анархические
теории, неподражаемо великолепный балет, писать стихи, бросать бомбы. Не умея жить, мы научились забавляться… включив террор
в число забав…
Дав себе слово «молчать», как объяснил я в предыдущей главе, я, конечно,
в теории, то есть в мечтах моих, думал сдержать мое слово.
Пасифистская теория вечного мира легко превращается
в теорию вечного покоя, счастливой бездвижности, ибо последовательно должно отрицать не только боль, связанную с движением войны, но и боль, связанную со всяким движением, со всяким зачинающим историческим творчеством.
Неточные совпадения
А это,
в свою очередь, доказывает, как шатки
теории вообще и как мудро поступают те военачальники, которые относятся к ним с недоверчивостью.
Лишь
в позднейшие времена (почти на наших глазах) мысль о сочетании идеи прямолинейности с идеей всеобщего осчастливления была возведена
в довольно сложную и не изъятую идеологических ухищрений административную
теорию, но нивеляторы старого закала, подобные Угрюм-Бурчееву, действовали
в простоте души единственно по инстинктивному отвращению от кривой линии и всяких зигзагов и извилин.
Так что, несмотря на уединение или вследствие уединения, жизнь eго была чрезвычайно наполнена, и только изредка он испытывал неудовлетворенное желание сообщения бродящих у него
в голове мыслей кому-нибудь, кроме Агафьи Михайловны хотя и с нею ему случалось нередко рассуждать о физике,
теории хозяйства и
в особенности о философии; философия составляла любимый предмет Агафьи Михайловны.
И Левин, чтобы только отвлечь разговор, изложил Дарье Александровне
теорию молочного хозяйства, состоящую
в том, что корова есть только машина для переработки корма
в молоко, и т. д.
— Отлично, отлично, — говорил он, закуривая толстую папиросу после жаркого. — Я к тебе точно с парохода после шума и тряски на тихий берег вышел. Так ты говоришь, что самый элемент рабочего должен быть изучаем и руководить
в выборе приемов хозяйства. Я ведь
в этом профан; но мне кажется, что
теория и приложение ее будет иметь влияние и на рабочего.