Детективы-футболисты. Тайна Соколиного глаза

Роберто Сантьяго, 2014

Можете ли вы себе представить, что в реальной жизни есть возможность перемотать время назад и увидеть повтор события в замедленной съёмке? Это может «Соколиный глаз»: он записывает весь матч, чтобы в любой момент можно было пересмотреть запись и понять, был ли гол, фол или офсайд. Роберто Сантьяго работал сценаристом на телевидении, редактором и продюсером. Серия про детективов-футболистов стала настоящим культурным феноменом – это одни из самых продаваемых книг в Испании, они переведены на разные языки мира, а в 2018 году даже были экранизированы. Для младшего школьного возраста. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

3

Всем известно, что Алёна-не-путать-с-Еленой — самая красивая девочка в классе и, быть может, самая красивая в колледже. Известный факт также и то, что у Камуньяса огромные уши и что он отродясь не нравился девчонкам.

Но в последнее время положение дел, похоже, начало меняться, потому что в начале этого учебного года Камуньяс сделался парнем Мэрилин, ну, может, не совсем парнем, но что-то между этими двоими явно происходило. По крайней мере, они везде ходили вместе. А видеть Камуньяса с девочкой — это уже само по себе экзотика. Мало того! Теперь он ещё и целовался с Алёной!

Во всяком случае, так было написано на стене колледжа.

— Хочу заметить на всякий случай, что эта надпись не поменяется, сколько бы вы на неё ни смотрели, — сказала Алисия.

На самом деле мы уже довольно давно пялились на стену колледжа, не зная, что и думать. Точнее так: думая о слишком многих вещах.

Во-первых, конечно, мы все не спускали глаз с Алёны и Камуньяса, стараясь понять, какое выражение у них на лицах и прислушиваясь к их разговорам. Ещё мы следили за реакцией Мэрилин, которая с первого момента приняла очень серьёзный вид. Лично я наблюдал ещё за Тони, чьи брови то и дело то поднимались, то опускались, а губы шевелились, будто внутри его головы что-то варилось.

Несмотря на то что он сам это отрицает, Алёна, вне всякого сомнения, нравится Тони.

Я сам всегда говорю «нет», когда кто-то подозревает меня в симпатии к ней, но, положа руку на сердце, мне она тоже очень нравится. Впрочем, это совсем другая история, не имеющая отношения к делу.

А дело было в том, что мы все стояли у стены колледжа, смотрели на таинственную надпись и переглядывались. Анита, Восьмой и Томео ещё и перешёптывались, косясь на Мэрилин. Я смотрел на главных виновников происшествия — Алёну и Камуньяса, которые стояли с открытыми ртами, всем своим видом выражая непонимание происходящего.

Первой тишину нарушила Анита. Она подошла к Мэрилин, положила руку ей на плечо и сказала:

— Ты в порядке, Мэрилин?

— А почему это я должна быть не в порядке? Меня совершенно не волнует, что там делает Камуньяс, — отозвалась та.

Но по тону её голоса было ясно, что ей далеко не всё равно.

— Не волнуйся. Это, наверное, враньё, — продолжала Анита.

— Да не волнуюсь я, — сказала Мэрилин.

— Давайте будем трезво смотреть на вещи, — предложил Восьмой. — Алёна и Камуньяс целовались? Я вас умоляю.

— Вот именно, — сказал я. — Это невозможно.

— Эй, эй, эй, а почему это мы не могли целоваться? — подал голос Камуньяс. И тут же осознал, какую глупость ляпнул. — Нет, я не говорю, что это было на самом деле, — начал он путаться в показаниях, — я говорю, что в теории могло быть, почему бы и нет?

Всё это он произнёс, глядя на Мэрилин, но та, похоже, не хотела в этот момент знать о его существовании.

— Чую я, дело плохо кончится, — вздохнул Грустный.

— А мы не могли бы обсудить всё это после полдника? — вмешался Томео. — Я не ел с тех пор, как мы вышли из леса, а моя мама говорит, что каждые два часа я должен питаться, потому что мой организм нуждается в углеводах!

Конечно, никто не обратил на него внимания. В итоге мы снова переключились на Алёну и Камуньяса, которые стояли красные, как помидоры. Нас всех беспокоила одна мысль, и Тони первым решился её озвучить:

— Вы сейчас такие красные, потому что вам просто стыдно или потому что написанное на стене — правда? — спросил он, встав напротив Камуньяса, который смотрел на него с испуганным видом.

— Я, я, я… — мямлил Камуньяс, не в силах закончить предложение.

— Что — ты? — спросил Тони и подошёл почти вплотную к товарищу.

— Я хочу сказать, как глупо всё это, — наконец выдавил тот из себя. — Что за идиотская выходка. Как неприятно.

Тут к говорящим подошла Алёна и встала между Камуньясом и Тони.

— Мне кажется, надо выяснить, кто всё это сделал.

— Так это правда? — спросил Тони.

— А тебе какое дело? — ответила Алёна.

— Это моё дело, до чего иметь дело, — выпалил Тони.

— Правильно, я тоже так считаю, каждый имеет право знать, — сказал я.

— А ты не лезь. Ты тут вообще ни при чём.

— А ты, значит, при чём?

Тони повернулся ко мне и посмотрел на меня сверху вниз. Похоже, он собирался толкнуть меня или даже ударить кулаком. Он выглядел ужасно злым, и на мгновение я подумал, что сейчас он воспользуется случаем и расплатится со мной за всё.

— Не ссорьтесь, — сказал Камуньяс. — Не ссорьтесь из-за ерунды.

Мы с Тони посмотрели на Камуньяса. Я не понимал, что происходит.

Мне нетрудно было представить, как Алёна целует Тони или кого бы то ни было. Но… Камуньяса? Камуньяса, Ушастого? Моего лучшего друга Камуньяса? Сама мысль об этом казалась странной.

Я посмотрел на Алёну. Но она отвела глаза. Кажется, она впервые сделала такое при мне, и из-за этого всё происходящее начало казаться ещё более странным.

Фелипе и Алисия, которые всё это время наблюдали за нами с расстояния, в конце концов, подошли к нам.

— Ладно, ребят, достаточно, по-моему, это всё не имеет значения. Посмотрите лучше, какой снег идёт. День сегодня чудесный… — начала уговаривать нас Алисия.

Однако Фелипе, который до того момента скрывал своё отношение к происходящему, но которого явно позабавила история с поцелуем, жестом остановил её.

— Пусть обсуждают, милая, для них это важно, — сказал он.

— С каких это пор дурацкая надпись, оставленная неизвестно кем, становится важной темой для разговора? — возразила его жена, то есть Алисия.

Насколько я знаю, Сото Альто — единственная команда в мире, которую тренирует супружеская пара. С тех пор как летом эти двое поженились, они ужасно много спорили. Правда, очень быстро мирились. Иногда с ними было очень тяжело.

— Ты взгляни на это с другой стороны. Это ведь тоже командная работа, как пейнтбол. Надо дать возможность ребятам самостоятельно решить задачу, с которой они столкнулись. И не вмешиваться, за исключением самых крайних случаев, — сказал Фелипе.

— Что-то мне подсказывает, этот крайний случай скоро настанет, — отозвалась Алисия.

— Можно я пойду? — спросил Грустный.

— Так вы будете это объяснять или не будете объяснять? — сказал Тони, обращаясь к Алёне и Камуньясу и кивая в сторону надписи.

— Да, зануда, да, мы объясним, — сказала Алёна. — У всего ведь есть своё объяснение, не так ли, Камуньяс?

Камуньяс сглотнул и покачал головой. Тони поднял обе руки, как бы желая сказать: «Свершилось!»

— На днях случилась очень забавная вещь… — начала Алёна, но тут её прервал какой-то голос.

— Мы ждали вас, — сказал кто-то.

Мы обернулись. Это был Эстебан, директор школы.

— Наконец мы все в сборе, — сказал Эстебан.

Его сопровождал Херонимо Льоренте, президент Лиги Интерсентрос. Оба буквально сияли и выглядели очень довольными.

— Пойдёмте все с нами, нам нужно объявить вам кое-что важное, — сказал Эстебан, улыбаясь во весь рот.

Каждый раз, когда Эстебан собирался сообщить нам что-то важное, происходила какая-нибудь беда.