Неточные совпадения
Мать сказала, что Сомовы поссорились, что у жены доктора сильный нервный припадок и ее пришлось отправить
в больницу.
— Я, разумеется, понимаю твои товарищеские чувства, но было бы разумнее отправить этого
в больницу. Скандал, при нашем положении
в обществе… ты понимаешь, конечно… О, боже мой!
— Люблю дьякона — умный. Храбрый. Жалко его. Третьего дня он сына отвез
в больницу и знает, что из
больницы повезет его только на кладбище. А он его любит, дьякон. Видел я сына… Весьма пламенный юноша. Вероятно, таков был Сен-Жюст.
— Ну-с, что же будем делать? — резко спросил Макаров Лидию. — Горячей воды нужно, белья. Нужно было отвезти его
в больницу, а не сюда…
— Отвезите меня
в больницу…
Клим деловито заговорил о том, что Диомидова необходимо отправить
в больницу.
Она — дочь кухарки предводителя уездного дворянства, начала счастливую жизнь любовницей его, быстро израсходовала старика, вышла замуж за ювелира, он сошел с ума; потом она жила с вице-губернатором, теперь живет с актерами, каждый сезон с новым; город наполнен анекдотами о ее расчетливом цинизме и удивляется ее щедрости: она выстроила
больницу для детей, а
в гимназиях, мужской и женской, у нее больше двадцати стипендиатов.
— Ну-с, товарищ Петр арестован и Дьякон с ним. Они
в Серпухове схвачены, а Вараксин и Фома — здесь. Насчет Одинцова не знаю, он
в больнице лежит. Меня, наверное, тоже зацапают.
—
В больнице лежал двадцать три дня, — объяснил он и попросил Варвару дать ему денег взаем до поры, пока он оправится и начнет работать.
Дядя Миша —
в больнице, лечит свое тюремный ревматизм.
Клим подумал: нового
в ее улыбке только то, что она легкая и быстрая. Эта женщина раздражала его. Почему она работает на революцию, и что может делать такая незаметная, бездарная? Она должна бы служить сиделкой
в больнице или обучать детей грамоте где-нибудь
в глухом селе. Помолчав, он стал рассказывать ей, как мужики поднимали колокол, как они разграбили хлебный магазин. Говорил насмешливо и с намерением обидеть ее. Вторя его словам, холодно кипел дождь.
Пили чай со сливками, с сухарями и, легко переходя с темы на тему, говорили о книгах, театре, общих знакомых. Никонова сообщила: Любаша переведена из
больницы в камеру, ожидает, что ее скоро вышлют. Самгин заметил: о партийцах, о революционной работе она говорит сдержанно, неохотно.
— Слышал — Яков грибами отравился,
в больницу отвезли.
—
В больницу ты, Лиза, не пойдешь! — кричал доктор, размахивая платком, и, увидав Самгина, махнул платком на него: — Вот он со мной пойдет…
— Едете вы
в больницу? — строго спросила она.
Стало известно, что вчера убито пять человек, и
в их числе — гимназист, племянник тюремного инспектора Топоркова, одиннадцать человек тяжко изувечены, лежат
в больницах, Корнев — двенадцатый, при смерти, а человек двадцать раненых спрятано по домам.
— Простите, Самгин, я — к вам.
В больницу — не приняли.
— Туробоев убит… ранен,
в больнице, на Страстном. Необходимо защищаться — как же иначе? Надо устраивать санитарные пункты! Много раненых, убитых. Послушайте, — вы тоже должны санитарный пункт! Конечно, будет восстание… Эсеры на Прохоровской мануфактуре…
— Лютов был, — сказала она, проснувшись и морщась. — Просил тебя прийти
в больницу. Там Алина с ума сходит. Боже мой, — как у меня голова болит! И какая все это… дрянь! — вдруг взвизгнула она, топнув ногою. — И еще — ты! Ходишь ночью… Бог знает где, когда тут… Ты уже не студент…
В приемной Петровской
больницы на Клима жадно бросился Лютов, растрепанный, измятый, с воспаленными глазами,
в бурых пятнах на изломанном гримасами лице.
«Что хотел сказать Макаров
в больнице?»
И, как будто они виделись вчера, Макаров тотчас заговорил о том, что он не успел договорить
в больнице.
— Помнишь, я говорил
в больнице…
— Ужасающе запущено все! Бедная Анфимьевна! Все-таки умерла. Хотя это — лучше для нее. Она такая дряхлая стала. И упрямая. Было бы тяжело держать ее дома, а отправлять
в больницу — неловко. Пойду взглянуть на нее.
Пред весною исчез Миша, как раз
в те дни, когда для него накопилось много работы, и после того, как Самгин почти примирился с его существованием. Разозлясь, Самгин решил, что у него есть достаточно веский повод отказаться от услуг юноши. Но утром на четвертый день позвонил доктор городской
больницы и сообщил, что больной Михаил Локтев просит Самгина посетить его. Самгин не успел спросить, чем болен Миша, — доктор повесил трубку; но приехав
в больницу, Клим сначала пошел к доктору.
Самгин взглянул
в неряшливую серую бороду на бледном, отечном лице и сказал, что не имеет времени, просит зайти
в приемные часы. Человек ткнул пальцем
в свою шапку и пошел к дверям
больницы, а Самгин — домой, определив, что у этого человека, вероятно, мелкое уголовное дело. Человек явился к нему ровно
в четыре часа, заставив Самгина подумать...
— Меня избили. Топтали ногами. Я хочу доктора,
в больницу меня…
— У Сомовой. За год перед этим я ее встретил у одной теософки, есть такая глупенькая, тощая и тщеславная бабенка, очень богата и влиятельна
в некоторых кругах. И вот пришлось встретиться
в камере «Крестов», — она подала жалобу на грубое обращение и на отказ поместить ее
в больницу.
Поэтому сия революционная девица сказала мне: «Я вас вызвала, чтоб вы распорядились перевести меня
в больницу, у меня — рак, а вы — допрашиваете меня.
— Одного ингуша — убили, другого — ранили, трое остальных повезли раненого
в город,
в больницу и — пропали…
Когда он закуривал новую папиросу, бумажки
в кармане пиджака напомнили о себе сухим хрустом. Самгин оглянулся — все вокруг было неряшливо, неприятно, пропитано душными запахами. Пришли двое коридорных и горничная, он сказал им, что идет к доктору,
в 32-й, и, если позвонят из
больницы, сказали бы ему.
Клим Иванович Самгин признал себя обязанным поехать
в больницу, но на улице решил пройтись пешком.
Но тут он сообразил, что идет
в сторону от улицы, где
больница, и замедлил шаг.
В больнице, когда выносили гроб, он взглянул на лицо Варвары, и теперь оно как бы плавало пред его глазами, серенькое, остроносое, с поджатыми губами, — они поджаты криво и оставляют открытой щелочку
в левой стороне рта,
в щелочке торчит золотая коронка нижнего резца. Так Варвара кривила губы всегда во время ссор, вскрикивая...
— Представьте, он — спит! — сказала она, пожимая плечами. — Хотел переодеться, но свалился на кушетку и — уснул, точно кот. Вы, пожалуйста; не думайте, что это от неуважения к вам! Просто: он всю ночь играл
в карты, явился домой
в десять утра, пьяный, хотел лечь спать, но вспомнил про вас, звонил
в гостиницу, к вам,
в больницу… затем отправился на кладбище.
— Очень помог мне Семидубов. Лег
в больницу, аппендицит у него. Лежит и философствует
в ожидании операции.
— Петровна у меня вместо матери, любит меня, точно кошку. Очень умная и революционерка, — вам смешно? Однако это верно: терпеть не может богатых, царя, князей, попов. Она тоже монастырская, была послушницей, но накануне пострига у нее случился роман и выгнали ее из монастыря. Работала сиделкой
в больнице, была санитаркой на японской войне, там получила медаль за спасение офицеров из горящего барака. Вы думаете, сколько ей лет — шестьдесят? А ей только сорок три года. Вот как живут!
После его смерти Ганька захворала, ее лечили
в больнице Святого Николая, это — сумасшедший дом.
Мелко шагали мальчики и девочки
в однообразных пепельно-серых костюмах, должно быть сиротский приют, шли почтальоны, носильщики с вокзала, сиделки какой-то
больницы, чиновники таможни, солдаты без оружия, и чем дальше двигалась толпа, тем очевиднее было, что
в ее хвосте уже действовало начало, организующее стихию. С полной очевидностью оно выявилось
в отряде конной полиции.
Самгин наблюдал шумную возню людей и думал, что для них существуют школы, церкви,
больницы, работают учителя, священники, врачи. Изменяются к лучшему эти люди? Нет. Они такие же, какими были за двадцать, тридцать лег до этого года. Целый угол пекарни до потолка загроможден сундучками с инструментом плотников. Для них делают топоры, пилы, шерхебели, долота. Телеги, сельскохозяйственные машины, посуду, одежду. Варят стекло.
В конце концов, ведь и войны имеют целью дать этим людям землю и работу.
Все это разрешилось обильным поносом, Самгин испугался, что начинается дизентерия, пять дней лежал
в железнодорожной
больнице какой-то станции, а возвратясь
в Петроград, несколько недель не выходил из дома.
Ногайцев старался утешать, а приват-доцент Пыльников усиливал тревогу. Он служил на фронте цензором солдатской корреспонденции, приехал для операции аппендикса, с месяц лежал
в больнице, сильно похудел, оброс благочестивой светлой бородкой, мягкое лицо его подсохло, отвердело, глаза открылись шире, и
в них застыло нечто постное, унылое. Когда он молчал, он сжимал челюсти, и борода его около ушей непрерывно, неприятно шевелилась, но молчал он мало, предпочитая говорить.