Неравный брак. Любовь втридорога

Н. Фавина, 2022

«С ребенком помогу, но больше ни на что особо не рассчитывай. Да, дочь уже взрослая, но разводиться я не собираюсь» – честно предупредил он. «Нет, замуж я больше не собираюсь. Мне только ребенок нужен. А дальше я справлюсь сама, никаких претензий не будет» – искренне заверила она. Так незатейливо начиналась эта семейная драма в 1996 году. Ей был 21 год. Он в два раза старше. Господь до сих пор хохочет над их планами, ведь он-то уже тогда знал наброски Судьбы. Они не учли, что нет ничего более постоянного, чем временное. Им предстоит пройти много испытаний вместе и заплатить очень высокую цену за эту любовь.

Последний шанс

Она стояла одна посреди зала и растерянно смотрела на него. Прислонившись плечом к стене, он держал руки в карманах брюк. Он спокойно улыбался и, похоже, не собирался подходить ближе.

***

Казалось, что стук ее сердца сейчас слышат все. В тишине этого большого зала бракосочетаний он носится как эхо в горах. Словно сердце готово вырваться из груди и разнести на мелкие осколки все зеркала и стекла в этом торжественном зале. И только великолепные, практически воздушные, шторы могут немного приглушить звон бьющегося, летящего на пол, стекла…

Сегодня в ЗАГСе санитарный день, но для этих двух пар сделали исключение. Кирилл с Владом мужчины солидные, довольно известные в городе личности. Они договорились, чтобы регистрации прошли без лишних глаз.

Разногласия возникли при заполнении заявлений. Алла сказала Владу, что не собирается менять свою фамилию. Влад в ответ лишь приобнял Аллу и с улыбкой кивнул.

— Так я тоже не хочу менять фамилию. Это ж надо будет столько документов менять?! — улыбаясь выпалила Дина.

— Ты же знаешь, как я отношусь к твоей фамилии?! — недовольно отозвался Кирилл.

— Но у тебя уже есть одна жена с твоей фамилией! Я не хочу стать второй такой же.

Кирилл глубоко вздохнул и, наклонив голову к груди, затем шумно выдохнул.

— Хорошо! Не хочешь мою фамилию, возьми фамилию сына. А то он скоро подрастет и нам придется объяснять, почему у мамы другая фамилия. — отчеканил он негромко.

— Да, это аргумент. Убедил, меняю. — улыбнулась ему Дина и продолжила заполнять документы.

Все. Она считала, что этот практически шутливый инцидент исчерпан. Но Кирилл не из тех, кто подобное оставит просто так. Она это знала. Она уже достаточно хорошо его знала. Но сегодня?! Сейчас?! Нет, такого она не ожидала.

В торжественный зал бракосочетаний они вошли через служебную дверь и все четверо стояли у стены недалеко от входа. Негромко говорили, шутили в ожидании церемонии регистрации брака. Первыми поставить подписи регистраторша пригласила Кирилла с Диной.

Дина тут же поспешила к красной дорожке, но, подойдя к столу регистраторши, обнаружила, что стоит одна. Обернувшись, она увидела, что Кирилл не сдвинулся с места. Опиравшись плечом о стену, не вынимая рук из карманов брюк, он со спокойной улыбкой наблюдал за ней.

— Ты чего там стоишь? Пойдем?! — растерянно улыбнулась она.

— Я отсюда все хорошо слышу — продолжал улыбаться он.

Дина застыла в недоумении. Она будто увидела эту довольно пикантную сцену со стороны. На красной дорожке, посередине торжественного зала бракосочетаний, в темно-синем платье с белым жакетом, стоит растерянная девушка-невеста. Элегантный мужчина-жених в шикарном темно-синем костюме стоит поодаль у стены, явно наслаждаясь этой ситуацией.

Она растерянно стояла одна на торжественной красной дорожке ЗАГСа, перед не менее растерянной регистраторшей. Можно поспорить, что таких свадеб та еще не видела!

Да, официальная регистрация брака была лишь формальностью, но Дине так хотелось перевернуть страницу и начать уже новый этап отношений. Пусть формально, скромно, тихо… но не так, черт побери!

Сейчас она чувствовала себя наивной малолетней дурой, стремящейся поскорее выскочить замуж за солидного мужчину. А он… он играет с ней, как с глупым мышонком.

Влад с Аллой как стояли у входа в зал, так и замерли. Регистраторша, потупив взгляд, стала нервно поправлять бумаги на столе. А Кирилл, он спокойно стоял на месте и улыбался.

— Извините, — буркнула Дина регистраторше и, низко наклонив покрасневшее лицо, решительно направилась к выходу.

Кирилл молниеносно оторвался от стены и попытался перехватить ее руку, но Дина резко отдернула ее. Тогда он просто обхватил ее крепко и прижал к себе.

— Отпусти меня! — голос предательски дрогнул.

— Пообещай, что не уйдешь?

— Хватит! — она изо всех сил старалась не разрыдаться.

— Дина, успокойся. Ты чего взрываешься по пустякам?! Ну если ты так хочешь, то пойдем туда. Какая разница где стоять?! — он смотрел на нее невинными глазами. — Посмотри, Влад с Аллой ждут, — они тоже хотят пожениться. И сын нас дома ждет! Пойдем. — Кирилл мягко, но уверенно повлек ее за собой назад в центр зала.

Влад с Аллой натужно улыбались. Им было явно неловко от этой сцены. Регистраторша молча и терпеливо ждала. Как только Кирилл с Диной подошли к столу, встав наконец-то вместе на красную дорожку, она начала свою заученную речь.

Дина пыталась выровнять дыхание и унять пробиравшую все тело дрожь.

Как? Почему? Зачем он с ней так? Унижение стучало в висках. Он же сам позвонил вчера вечером с работы, сказал, что договорились с ЗАГСом на сегодня. Она уже не хотела этой регистрации, но он убедил дать последний шанс их отношениям. Ради сына. И она вчера ответила ему «Ладно».

По повисшей тишине она поняла, что совершенно не слышала речь. Но по обращенным на нее взглядам поняла, что сейчас ей нужно ответить является ли ее решение зарегистрировать этот брак с Кириллом добровольным.

Ногти сжатых в кулак пальцев больно впились в ладонь. Как же ей сейчас хотелось отыграться! Кирилл теперь уже смотрел на нее с раскаявшимся видом, будто признавая, что очень глупо пошутил.

Дина шумно набрала в грудь воздух и тихо, но твердо ответила «Да».

***

После регистрации Влад с Аллой предложили пойти к ним немного отметить событие. Они жили через квартал, поэтому Алла с Диной пошли пешком. А мужчины сказали, что скоро догонят.

— Наверное за цветами рванули, — предположила Алла. — Ну Кирилл устроил сцену! Он на сколько тебя старше?

— На двадцать один. Да я сама виновата, про фамилию спорить начала…

— Нет, я свою фамилию менять не собираюсь. Я, может и замуж-то первый раз из-за фамилии красивой выходила. — подытожила тему Алла.

Дина лишь пожала плечами. Говорить не хотелось, жутко разболелась голова. Алла с Владом были крестными малыша, поэтому дальше всю дорогу разговор был лишь о нем.

О сыне Дина могла говорить сколько угодно. Это был самый дорогой, самый важный человечек в ее жизни. Она так долго о нем мечтала, и теперь уже ему почти два года. Именно Кирилл стал автором этого счастья, за что она была ему безмерно благодарна. Поэтому и прощала очень многое. Пожалуй, слишком многое. Но ей очень хотелось, чтобы сын был с отцом, рос в полной семье. А такого заботливого и любящего отца, как Кирилл еще поискать надо. Он души в сыне не чаял.

Мужчин пришлось подождать, но вернулись они с заметным запахом алкоголя.

— Вы где пропадали? — спросила Алла.

— Мы зашли в кафе, посидели, пообщались немного. — откликнулся Вадим и протянул Алле букет.

Она понимающе кивнула и пошла готовить вазу.

— Я тебе потом тоже куплю цветы. Сейчас не стал — чего их туда-сюда носить по морозу?! — сказал Кирилл, садясь за стол рядом с Диной.

— Логично, — пожав плечами, постаралась улыбнуться она в ответ.

Сильно болела голова. И нога разболелась очень, поэтому Дина безучастно сидела в компании практически все застолье. Влад и Кирилл были давними друзьями, им было интересно поговорить, было что вспомнить, у них масса общих знакомых. Алла тоже знает всех их старых знакомых и с удовольствием поддерживала разговор.

Только Дина была чужой в этой компании. Ей двадцать пять, Кириллу сорок шесть, Влад и Алла еще старше. Никого из их знакомых Дина не знает. Да и настроение совсем не праздничное. И самочувствие тоже не ахти. В последнее время все чаще и сильнее стала болеть поясница. И сейчас боль резко обострилась, что стало хорошим объяснением ее кислого настроения.

Домой шли молча. Дина прихрамывала, а скорее, просто волочила ногу. Идти было действительно трудно, и она не отказалась от помощи обеспокоенного Кирилла — взяла его под руку. Кирилл проводил Дину до квартиры, поцеловал и сразу же ушел на работу.

Малыш спал. Дина отпустила няню, выпила обезболивающее и прилегла рядом с сыном отдохнуть. К возвращению Кирилла с работы, она уже окончательно пришла в себя.

В играх с сыном она быстро забывала обиды на Кирилла. Да и не могла она на него долго сердиться, ведь именно он — ее любимый мужчина, подарил ей счастье материнства. Остальное мелочи, лишь ее эмоции. У него очень много проблем, поэтому, бывает, он срывается, или делает что-то не задумываясь. Вот и здесь просто глупо пошутил. Она и сама хороша — «не хочу менять фамилию…»

— На букет денег нет, но оставить тебя совсем без цветов я не мог, — протянул с порога красивую бордовую розу Кирилл. — Вы готовы на прогулку?

— Спасибо большое, она очень красивая. — Дина поцеловала Кирилла и пошла за вазой. — Сейчас только розу в воду поставлю, одеваемся и идем.

***

Через пару дней после бракосочетания Кирилл позвонил с работы и спросил, не хочет ли Дина вместо него в качестве представителя компании пойти по повестке в суд с ее братом. Ответа он не ждал. Да у нее и не было ответа. Но и к его возвращению домой ничего хорошего она не ждала. Кирилл вернулся в хорошем подпитии.

— А вот правильно мне сегодня один знакомый сказал! Правильно! — стягивая с себя куртку, Кирилл старательно выговаривал слова заплетающимся языком, — Только дурак женится на молодой! Потому что обязательное приложение к ней — рога!

Дина молча ушла в комнату к ребенку. Он беззаботно играл на полу, но, увидев отца, оживился и пошел показать ему машинку.

— Есть будешь? — уточнила Дина, собирая игрушки сына.

— Нет! Не буду есть. Сыт повестками в суд от твоего братца! — отчеканил Кирилл.

— Понятно. — Дина склонилась над игрушками.

— Так ты собирайся! Завтра в десять я тебя отвезу в суд. Сама с ним разбирайся. Можешь еще маму свою пригласить. — практически кричал на нее Кирилл.

Ребенок испугался и заплакал. Дина обняла сына, уткнулась в его волосы и тихонько вытирала свои слезы, стараясь успокоить малыша. Но для этого надо было успокоиться самой. Как бы то ни было, Кириллу ей нечего ответить.

— Хватит плакать, пошли играть! — улегшись на пол, позвал сына Кирилл.

Малыш вытер глаза, шмыгнул носом и робко подошел к отцу. Он обожал играть с папой в гоночки. Дина пошла в ванную. Умывшись холодной водой, она смогла унять слезы. Но на смену пришла головная боль. Одна единственная мысль стучала в висках «Я так больше не могу! Но что, что я могу с этим сделать?!»

Наигравшись с отцом, малыш легко уснул. Кирилл пришел в спальню, намереваясь поговорить. Поняв, что разговора не избежать, чтобы не разбудить сына, Дина предложила пойти в кухню.

— Ты матери своей сказала, что мы зарегистрировались?

— Да, мы говорили с ней на днях.

— А почему ты мне об этом не сказала?! Ну надо же, какой! Ладно раньше он судился со мной, а теперь-то я твой законный муж! Я бы после этого забрал заявление. Как это — судиться с законным мужем своей родной сестры?

— Но ты же сам твердил мне все это время, что печать в паспорте ничего не меняет?

— Это в наших с тобой отношениях печать ничего не меняет. А ему это должно было отбить всякое желание со мной судиться!

Дина лишь поморщилась, толи от головной боли, то от его слов.

— Чего ты гримасничаешь? Так бы и сказала матери своей, что теперь он мне законный муж, руки прочь от него все! Чтобы они оставили меня в покое.

— Он же судится за свою зарплату… — начала было Дина.

— А я за мою разбитую машину ее высчитал! Он не хотел мне это компенсировать?! Нет?

— Не кричи, пожалуйста, ты разбудишь сына, — едва сдерживая вновь подступающие слезы прошептала Дина.

— Вот да. Теперь расплачься! Пожалейте меня?! А меня кто-нибудь пожалеет?

— Давай уже спать. У меня очень сильно болит голова.

— Иди спи. Я еще немного посижу. Подумаю. Все. Ладно. Иди.

Казалось, что болит все тело. Боль и мысли не давали уснуть. Как, зачем она согласилась на регистрацию этого брака? Ведь знала же, что это ничего не изменит, теперь это только окончательно все усложнило. Она и правда тогда поверила, что Кирилл хочет перевести отношения в новую плоскость. Дать им новый импульс ради сына. Теперь очевидно, что он сделал это ради себя, в надежде, что ее брат перестанет с ним судиться, когда он станет законным мужем. Все остальное было вторично. И вообще неважно. И вообще просто за компанию, потому что Влад решил жениться.

Войдя в кухню за таблетками, она встретила вопросительный взгляд Кирилла.

— Что у тебя болит?

— Голова сильно болит и спина с ногой тоже. Не получается уснуть.

— Все, успокаивайся и пойдем спать. Я тебя быстро уложу, — сграбастал ее в объятия Кирилл и повел в спальню. Он чмокнул ее в макушку и тут же уснул. Она еще долго крутилась в поисках удобного положения, но вскоре подействовали таблетки, боль отступила, и Дина тоже уснула.

Утром Кирилл сухо извинился, мол, наговорил лишнего, потому что выпил много. Однако же, вновь добавил, что ему очень обидно. Что трезвый вот держится, а пьяного снесло.

— Не вини коня, вини дорогу.

— Я не знаю, как заставить его забрать заявление, — тихо сказала Дина.

— Я сам с этим разберусь. Пока. — улыбнулся он, выходя из квартиры на работу.

Ну вот может же быть у них все хорошо. Ведь может. Если бы только не эти суды. Деньги нужны. Нужно заработать денег, чтобы отдать Кириллу за разбитую машину, хоть и не брат ее разбил. А брату отдать его задержанную зарплату, хоть и помимо этого немало ему помогли. И вот когда она со всеми рассчитается, наступит долгожданный мир в семье. Только как это сделать с маленьким ребенком на руках? Да еще эти бесконечные боли.

***

Она давно уже отчаялась верить в то, что эта черная полоса когда-нибудь закончится. Ей очень хотелось вырваться из этой западни, но она не могла найти выход. Ребенку нужен отец. И Кирилл отличный отец. Дина его очень любит и не представляет своей жизни без него. Но ситуация с этими судами — она все ставила на уши. Порой было ощущение, что она не выдержит, но нужно было держаться ради сына. И нужно выход найти.

План был только один — стать независимой, самой заработать и отдать каждому столько, сколько нужно, чтобы снять их взаимные претензии.

Воспользовавшись книгами Кирилла, она сама разработала устав и составила бизнес-план экскурсионного бюро. Для регистрации фирмы срочно нужны были документы и Дине пришлось пойти в офис Кирилла.

— Отъехал по делам — бодро сообщила сидящая за его столом девушка.

Они пили чай и весело щебетали с подругой о чем-то девичьем. Дина объяснила, что нужные ей документы хранятся в сейфе. Девушки дружно пошли искать документы, перебирая все лежащие там трудовые книжки. Видимо, попалась книжка Кирилла, так как они тут же перекинулись удивленным и кокетливым «ой, а у меня папа с этого же года рождения…».

Но Дину даже не это задело больше всего. И даже не то, что одна из них пила чай из его кружки, хотя он категорически брезглив к чужим людям. И даже не ее игривые интонации в голосе, по которым было очевидно, что он для нее больше, чем просто начальник. Нет. На стене над его креслом висел портрет какой-то девушки.

Это не его дочь. Дина на всякий случай присмотрелась к девушкам. Нет, это не одна из них. Это другая, не знакомая Дине, девушка.

Больно кольнуло в сердце. Она-то знала, что Кирилл терпеть не может никакой семейственности на работе. И, если уж он повесил чей-то портрет над своим рабочим местом — это серьезно.

— Чей это портрет у тебя над столом висит? — поинтересовалась она вечером.

— Да это одна из бывших учениц подарила. А что? Ты меня ревнуешь? — Кирилл был в удивительно хорошем расположении духа.

— Ну как-то не похоже на тебя, — зачем ты его повесил?

— А что такого? Красивая девушка, просто взял и повесил. Не выкидывать же подарок?! — невозмутимо ответил он.

— Не знаю, странно это как-то. Мало ли кто какие подарки дарит, но вот именно портрет этой ученицы ты повесил на всеобщее обозрение…

— Ты зачем на меня пытаешься грязь вылить? Это просто ученица, просто подарила. Я просто повесил. Все! Как же ты умеешь испортить мне настроение?! Чего тебе спокойно не живется? Мало мне твоей родни, так еще ты начинаешь глупости всякие на меня вешать?!

— Ну глупости, так глупости. Ладно. Дело твое. — Дина предпочла отступить, чем развернуть из этой темы скандал.

— Твой братец мне всю душу вымотал, еще и ты пытаешься всяких девушек на меня вешать? — уже переходил на крик Кирилл. — Оставьте меня в покое!

— Я просто спросила. Ты ответил. Все, давай закроем тему уже, пожалуйста.

Дина не поверила его словам, но покой в семье был дороже ее эмоций. Может и правда ничего такого, а она уже развела тут подозрения. Ему явно нравилось, что она ревнует, но выяснять отношения и оправдываться он ненавидел. Да и ей не хотелось настаивать и портить ему настроение. Оно слишком редко было хорошим.

После оформления всех документов и официальной регистрации фирмы, Дина разослала рекламные предложения экскурсий в школы. И даже получила первые заявки. Забрезжила надежда на получение своих собственных денег. Периодически приходила няня и несколько часов в день она вполне могла сосредоточиться на делах. Но боли… бесконечные боли в спине и ноге не давали покоя. Рентгеновские снимки ничего не показывали и спасение было лишь в обезболивающих.

***

Знакомая предложила съездить к целительнице. Дама интересная, она и порчу яйцами выкатывала, и кому молиться в церкви подсказывала, и будущее предсказывала. Дине она сразу сказала, что это порча, которую надо выкатывать яйцами и снимать заговоренной водой. А еще она утверждала, что надо развестись с Кириллом, что это она через него болеет. Что именно он ее погубит, если она от него не уйдет.

Дина пояснила, что у нее нет никакой возможности содержать сына самостоятельно с таким здоровьем. Тогда целительница сказала, что она психолог, преподает курсы по психологии. Предложила посещать занятия в ее школе, многозначительно добавив, что деньги прибавляются пропорционально знаниям. Дина согласилась.

Занятия проходили раз в неделю по воскресеньям, стоимость чисто символическая. Кирилл оставался с сыном, а Дина ходила в этот психологический кружок. Это отвлекало от семейных неурядиц и ей было безумно интересно все об эмоциях и чувствах, которые там изучали.

Каждое занятие заканчивалось пояснением, что мы изучаем азы психологии. Чтобы этим зарабатывать, надо поступить на серьезный курс столичного университета, филиал которого представляет наша психолог-целительница. Ведь деньги прибавляются пропорционально знаниям. Как раз сейчас набор начался по очень низкой цене, и можно даже в рассрочку.

***

Своих денег у Дины не было в принципе. Когда еще работала у Кирилла в фирме никогда не заикалась о зарплате. Он сам оплачивал аренду квартиры. На работу и с работы всегда ездили вместе на его машине. Обедали тоже обычно вместе в местной студенческой столовой. Иногда давал небольшие суммы на продукты, и в целом закрывал все ее непритязательные потребности.

Получив декретные, она почти все их отдала Кириллу, так как у него были большие проблемы с бизнесом. Теперь она занималась ребенком и не могла работать. Полностью зависела от Кирилла, но у него все доходы уходили на оплату долгов. Ничего сверх необходимого позволить себе не могли. Дина просто не решалась даже спросить у Кирилла об оплате обучения, зная о больших финансовых трудностях.

Мать старалась помогать и деревенскими продуктами, и деньгами. Но так как брат Дины подал в суд на Кирилла, а мать его в этом поддержала, то Дина оказалась на пересечении огня. Просить деньги у матери она тоже не решилась бы, однако мать сама прислала довольно крупную сумму. С одним лишь условием, чтобы Дина потратила эти деньги только на себя или на сына.

Из этих денег Дина и заплатила половину суммы за обучение. Психолог-целительница очень обрадовалась новоиспеченной студентке, но сказала, что выдаст учебники только после полной оплаты курса. Еще столько же нужно внести, чтобы начать обучение. А так решение верное, ведь именно пропорционально знаниям деньги прибавляются. Дина на правильном пути, только самодостаточную женщину мужчина будет уважать и с ней считаться.

***

После того, как она радостно сообщила Кириллу об оплате первого взноса, он пришел в ярость.

— Не пытайся изображать из себя нечто! — кричал он. — А раз уж такая самостоятельная, то пусть твоя мать тебя дальше тащит! Я не дам тебе больше ни копейки! Зачем я в тебя буду вкладывать, если у меня нет никаких гарантий, что с этого буду иметь только я?!

Он еще много чего кричал. И о ее семейке, и о том, как подло они плетут интриги за его спиной, что она такая же как они, и что он точно знает, что все, вложенное им, достанется ее будущим поклонникам… Казалось, что этот поток невозможно остановить. У Дины все сжималось внутри от обиды и негодования, но вслух сказать ничего не решалась. Ее трясло.

В какой-то момент она схватила со стола металлический электрочайник и с размаху бросила его об пол. Крышка улетела в сторону, а вода медленно стала растекаться по полу огромной лужей. Кирилл опешил и замолчал. Она быстро оделась и выскочила на улицу.

Оставалось минут сорок до закрытия кабинета целительницы. Ногу пришлось практически волочить, так как боль едва позволяла ее переставлять. Тяжело на сердце, невероятно тяжело идти, но выхода нет. Дина торопливо ковыляла по вечерним улицам города. Новогодняя иллюминация улиц и витрин отражалась в ее слезах как в увеличительных стеклах.

У входа в кабинет запыхавшаяся Дина чуть не столкнулась с помощницей целительницы. Она торопливо пояснила, что не может просить у матери деньги на второй взнос, а муж категорически отказался давать на это обучение деньги. Других вариантов нет, поэтому она не сможет учиться и просит вернуть внесенные утром деньги.

— А мы их уже отправили в головной офис, — парировала помощница.

— И что же мне делать? — бессильно опустилась на скамейку Дина.

— Ладно, я сейчас спрошу, что можно сделать. — увидев слезы в глазах Дины, помощница скрылась за дверью. Через пару минут пригласила ее зайти в кабинет.

— Нечего здесь реветь! Не можете деньги зарабатывать, не мельтешите тут перед глазами! — добродушная с утра целительница, теперь брезгливо швырнула деньги на стол.

— Спасибо большое. И извините, пожалуйста, что так получилось… — взяв деньги со стола, Дина спешно направилась к двери.

— И не приходи ко мне больше! Не хочу на тебя больше время тратить. — выкрикнула целительница вслед уходящей Дине.

***

Дорога домой казалась бесконечной, хотя расстояние всего пара кварталов. Дина шла по безлюдной улице и не могла остановить дрожь. Это был поток рыданий.

Она словно увидела себя со стороны — слабую, жалкую, просящую. Как паршивая собачонка, выгнанная отовсюду, она теперь уже даже не рыдала, а будто жалобно поскуливала. От стыда за свою беспомощность, от боли физической и душевной. И непонятно, какая из них сейчас была сильнее. Ноги не слушались, руки дрожали, глаза застилали слезы отчаяния. Она очень хотела учиться! Только через это она видела выход из этого унизительного никчемного состояния. Но теперь эта надежда рухнула окончательно.

Еще рухнул источник поддержки. Да, Дина надеялась, что целительница как психолог поможет ей сохранить семью и улучшить их отношения с Кириллом. Но та как мантру повторяла: «Беги от него! Хочешь жить — беги, иначе он тебя погубит!»

Дина не могла бежать. Она готова была выдержать очень многое, лишь бы сын рос с отцом. К тому же бежать некуда. Кирилл периодически повторял, что если она решит уйти от него, то уйдет без ребенка. Он не позволит вырастить из него такого же урода, как ее брат. Поэтому, он ей его не отдаст. И суд будет на его стороне, так как у него много влиятельных знакомых и есть бизнес, а у нее нет ни образования, ни работы, ни дохода, ни жилья. И со здоровьем большие и непонятные проблемы.

Дина в отчаянье посмотрела ввысь — в темное зимнее небо. «Ну как же так, папа?! Ты ведь всегда мне говорил, что если кто меня обидит, ты из-под земли встанешь… Если бы ты только был сейчас жив. Все в моей жизни было бы по-другому! Но я совершенно одна. И некому за меня заступиться… Никто мне не может помочь. И я не знаю, что теперь делать».

В этот момент прямо на нос упала большая пушистая снежинка. Казалось, что отец услышал, легонько щелкнул по носу и ответил: «Не плачь, я с тобой». Следом на землю полетели огромные пушистые хлопья снега. Их было очень-очень много, словно зимнее небо плакало сейчас навзрыд вместе с Диной. Или папа так пытался ее успокоить, укутывая белоснежным покрывалом.

Она больше не спешила. Пожалуй, впервые ее не расстроило то, что ноги плохо слушаются. Она медленно брела по пушистому свежему снегу. Смотрела как быстро он засыпает всю копоть и осеннюю грязь.

Дина обожала снег, эту пелену мягких, искрящихся хлопьев. Они летели медленно и в свете новогодней иллюминации улица превращалась во что-то сказочное. Будто все вокруг замерло в ожидании чуда… Ей очень хотелось, чтобы все ее печали так же скрылись под этим белоснежным покрывалом.

Появилось ощущение, что очень скоро произойдет что-то, что изменит ее жизнь. Наступает двухтысячный год. Само время обнулится. Все обнулится. Потому что так больше продолжаться не может. Она так больше не сможет.

***

Кирилл встретил в дверях. Дина протянула ему деньги, стараясь не показать опухшие от слез глаза. Нещадно болела голова. Он за это время тоже успокоился. Отложив деньги на стол, он помог ей раздеться. Она прошла в кухню и выпила таблетку обезболивающего.

— Я так больше не могу, Кирилл. Так жить нельзя. Это ненормально. Если ничего не поменяется, я просто сойду с ума.

— Так ты не делай глупостей и все будет нормально. — начал было он, но она прервала.

— Брось. Я не верю в это. Ты уничтожил мою любовь к тебе. А твоей ко мне никогда и не было. Зачем нам быть вместе? Я так больше не могу. Я сдохну. Отпусти меня, пожалуйста. И тебе спокойнее будет, — не будет рядом источника раздражения — меня и моей родни, найдешь себе ровню и все у тебя наладится. Может еще в свою семью вернешься. Зачем ты мучаешь меня? Себя? Сын еще маленький, он привыкнет. Захочешь с ним общаться, я против не буду. Не захочешь — вопросов задавать не буду, справлюсь как-нибудь сама. Алиментов, как и обещала, просить не буду.

— Ты все сказала? — поднял голову Кирилл.

— Да.

— Так вот, давай не будем рубить с плеча?! У нас сын. Хочешь вырастить из него такого же урода, как твоя мать братца вырастила?

— Хватит! Это невыносимо! Ты меня слышишь вообще? Я не хочу с тобой больше жить. Я не могу больше это все выслушивать. Я хочу развестись! — закричала Дина, развернулась и вышла из кухни.

В комнате тихо спал малыш. Она бессильно опустилась на пол. Тело сотрясалось и не получалось остановить слезы. Дотянувшись до полотенца, она закрыла им лицо, чтобы приглушить рыдания.

Спустя время Кирилл зашел в комнату, опустился на пол рядом с Диной. Он опустил голову и какое-то время молча сидел рядом.

— Хорошо, раз тебе так невыносимо со мной жить, давай разводиться. Но единственное условие — давай сначала выясним что с твоим здоровьем. У тебя нет работы, нет жилья, — это ладно. Но с твоим здоровьем что-то происходит. И я не могу оставить тебе сына, пока неясно, что с тобой. Ну и подготовимся за это время как-то. Хорошо? — очень тихо проговорил он.

— Хорошо. — чуть слышно ответила Дина.

— Все, теперь иди умывайся, успокаивайся и спать. Мне завтра рано на работу.

Ну вот и все, все рухнуло. Мы не смогли. Я не смогла. Дина смывала слезы, а они накатывались снова и снова, как прибрежные волны. Простит ли мне когда-нибудь это сын? Не знаю. Ладно, утром будет легче думать.

Она вытерла слезы и пошла в кухню за очередной таблеткой. Там ее ждал Кирилл, он подошел и обнял. Прижимая ее к себе, он стал говорить, что она все правильно сделала. Что он не против того, чтобы она училась, но это не образование.

— Если хочешь — поступишь потом в нормальное учебное заведение, а не в эту шарашку непонятную. Все у тебя будет, ты постепенно войдешь в эту жизнь, встанешь на ноги. Все будет хорошо! Но только в том случае, если ты останешься со мной. Если уедешь к матери, погубишь и себя, и сына. Да я этого и не допущу! Чтобы моя любимая женщина вернулась туда, где ее никто не ждет, она никому не нужна. Только мне нужна, только мне и сыну. — он обнимал ее и нежно гладил по голове.

А она снова плакала. Слезы сами скатывались из глаз. Она так хотела ему верить. Ей так нужно было сейчас зацепиться хоть за что-то. Казалось, еще немного и она просто сойдет с ума. Боль раздирала. Она выпила еще одну таблетку, и они вместе пошли спать.

***

На двери красовалась табличка «Врач-рентгенолог Смертин В.В.». Хорошенькая фамилия, только в поликлинике с такой и работать, усмехнулась про себя Дина, постучала и вошла. Мужчина лет шестидесяти рассматривал ее снимки.

— Непонятно, что происходит, наши снимки четкой картины не дают, но вот здесь явно какое-то довольно большое образование. Вам надо срочно к хирургам, делать компьютерную томографию и операцию. Проблема скорее всего, с позвоночником, поэтому лучше обратиться в специализированную больницу. Ближайшая такая в соседнем регионе, но они наших тоже принимают. — врач не отводил взгляда от снимков. — Больница внелегочных форм туберкулеза.

— Но у меня нет туберкулеза. После предыдущих операций делали анализы и посев делали на наличие туберкулезной палочки — результат отрицательный, ее не нашли.

— В этой больнице делают платные операции всем, у кого проблемы с позвоночником, даже если это не по их профилю. Там очень хорошие хирурги. Вам нужно проконсультироваться с ними.

— А без операции нельзя обойтись? Может вылечить чем-то? Мне уже сделали три операции, а причину до сих пор не нашли, получается,…

— Вот именно поэтому Вам и надо обратиться в ту больницу, где хирурги занимаются проблемами позвоночника! Если не хотите, чтобы в Вас бесконечно ковырялись наши местные врачи широкого профиля. — прервал ее на полуслове доктор и вручил снимки вместе с описанием. — И не затягивайте, попробуйте туда попасть как можно скорее.

Дина вышла из кабинета, растерянно теребя снимки. Целительница полгода назад тоже показывала снимки Дины знакомому хирургу, который сказал, что ничего серьезного там нет. Она старательно выкатывала яйцами порчу и наговаривала воду, а Дина послушно ходила на сеансы и воду заговоренную пила. На время действительно становилось легче, но в последние пару месяцев с каждым днем становилось только хуже.

Нет, не планировала она больше операций. Они сейчас были совершенно не вовремя. Она только зарегистрировала фирму, поступили первые запросы на экскурсии школьников, надо приступать к активной работе в ее новоиспеченном экскурсионном бюро. К тому же, впереди маячит развод, — не до болезней, больниц и, тем более, операций сейчас.

За последние месяцы ей сделали уже три операции. И что? Сначала отправили к гинекологу, — исключить патологию по женской линии. УЗИ показало кисту яичника, и врач предложил сделать диагностику более точную. Эндоскопическую, но за деньги. Дина тогда поссорилась с Кириллом: он считал, что надо делать обычную бесплатную операцию, а она обвинила его в том, что ему для нее денег жалко. Учитывая аргумент о том, что это не операция, а лишь диагностика, — просто проколоть и посмотреть, Кирилл нашел деньги.

Операция получилась совсем не диагностической, как обещал врач. То ли по неопытности, то ли из других соображений, но Дине удалили кисту вместе с яичником. Она восприняла эту новость стойко, — ничего, второй-то остался, еще сможет иметь детей. Но вот напутствие врача перед выпиской ее шокировало: «Мы удалили свое, но ходить Вам трудно не от этого. Как оправитесь от операции — продолжайте искать причину своих болей».

Деньги за операцию он предложил отдать лично ему, а не в кассу больницы. Когда Кирилл вложил купюры в карман врачебного халата, доктор честно пояснил, что, мол, дочь надо учить в университете, обучение стоит дорого, вот и приходится крутиться.

Через месяц после операции на контрольном осмотре тот же хирург обнаружил какие-то шишки по забрюшинной полости и отправил к онкологам. Те взяли пункцию, исследовали материал и онкологию исключили. Но отправили на операцию. В этот раз делали обычную полостную. Как только начала после нее ходить, дали направление на компьютерную томографию. Оказалось, что убрали не все очаги, поэтому, сразу же назначили третью операцию.

Дина возмутилась — почему не сделали томографию перед операцией?

— Это очень дорогое исследование, нам неловко предлагать его больным. — ответил доктор.

— То есть, вы за меня решили, что мне лучше сделать еще одну операцию, чем найти деньги на диагностику? — едва не кричала от возмущения Дина.

— Мы были уверены, что уберем все. Но все же решили сделать дополнительное обследование, и, как видите, не зря. Так бывает.

После выписки ходить стало немного легче, а слабость и недомогание Дина списывала на послеоперационный период. И вот теперь, по прошествии чуть больше полугода после последней операции, история повторяется. Ходить очень тяжело, причина снова не ясна и ее снова отправляют на операцию.

Кирилл сразу стал искать выходы на ближайшую специализированную больницу. Но Дина твердо заявила, что ни за что добровольно она больше под скальпель не ляжет. Вот когда на носилках вынесут, тогда да. А своими ногами — нет! Ей становилось плохо от одной мысли об операции. К тому же, причина по-прежнему не ясна, и теперь снимки ничего конкретного не показывают. Сделали дополнительно УЗИ почек, там тоже видно это огромное образование. Но что это такое никто сказать не может. Значит, еще одна операция будет по принципу “вскрытие покажет”.

***

Все эти новости добавили нервозности в и без того непростые отношения. Вернее, когда им удавалось отрешиться от всего происходящего вокруг, они были нормальной семьей и горячо любящими родителями. Но это длилось недолго.

Вот и в тот день Кирилл позвонил с работы утром, сказал, что пришла очередная повестка в суд по делу ее брата. Кирилл снова спросил, не хочет ли она пойти в суд вместо него. Дина молча положила трубку и заплакала.

Брат знает, что она долго и сильно болеет. Знает, что у Кирилла проблемы в бизнесе и выплатить этот долг просто нечем. Все знает, давно работает в другой фирме, но по-прежнему судится. Из принципа.

Дину это выбивает из колеи напрочь. Она совершенно не понимает, что можно сделать, чтобы прекратить это их противостояние. Ей хочется найти решение, которое устроит и примирит всех. Но это невозможно. А сейчас ей больше всего хотелось бы просто убежать куда-нибудь, подальше от всего и всех. Но куда убежишь, если ноги не слушаются?

Да и не в ее это правилах — убегать. Она привыкла решать проблемы, только сейчас на это совершенно не осталось сил. Да и не может она придумать решение этой проблемы. И за помощью обратиться не к кому.

Поздно вечером пришел Кирилл. Он был пьян и очень разговорчив.

— Вот ты говорила, что я твою любовь убил. А до меня только сейчас дошло, что если ты спишь со мной, не любя меня, то ты просто сука, проститутка и шлюха! Вот так! — выдал он тираду с порога.

Сердце рухнуло куда-то вниз. Дина не могла поверить своим ушам. Но на ответ не было сил и нервы уже не выдерживали — она просто расплакалась. Ушла в кухню, чтобы не разбудить малыша, сидела и просто рыдала.

— А чего это ты так убиваешься? — качаясь из стороны в сторону, Кирилл навис над ней.

— А знаешь, меня никто никогда в жизни так не оскорблял. За что ты так меня?

— Как так? Я тебя не оскорблял! Не надо.

— Ну ты же только что обозвал меня словами, которые я даже повторить не могу…

— Нет, это же я не обзывал тебя. Я же знаю, что ты меня любишь! А вот если бы не любила, то тогда бы про тебя все это. А так нет, не про тебя. Это же я вообще сказал. Про тех, кто не любит, но спит… А ты-то тут при чем?! — он старательно выговаривал слова заплетающимся языком.

Дина поняла, что с этим пьяным бредом спорить бесполезно. Выпила таблетку и ушла в комнату пытаться заснуть. Кирилл тоже быстро лег спать не в силах больше бодрствовать.

Утром снова были извинения. Слова про то, что не надо винить коня, если такая дорога. Ну и не надо все брать на свой счет, подумаешь, пьяный ляпнул языком своим поганым. Ведь Дина ж не такая. И вообще, суди по делам, а не по словам, — я договорился с хирургом, он ждет нас завтра.

***

С больницей помог Влад. У него знакомый работал там рентгенологом, и он договорился с ведущим хирургом клиники о срочном приеме. Врач, посмотрев снимки и прощупав позвоночник Дины, дал направление на компьютерную томографию. В любом случае, он сказал, что оперировать надо срочно.

— Ничего тяжелее кружки с водой не поднимать. Резких движений не делать. Завтра с утра сделаете томографию и сразу на госпитализацию. Послезавтра подготовка, сдадите анализы и в пятницу будем оперировать. — напутствовал их доктор.

Влад помог договориться о проведении томографии без очереди, и о том, чтобы Кирилл тоже присутствовал в аппаратной во время съемки. Когда сделали снимки указанных в направлении позвонков, снова ничего не нашли.

— Ну не может же такого быть. Она еле ходит, а нарушений никаких нет… Посмотрите позвонки выше, или ниже. — взмолился Кирилл.

Когда Дина вышла из томографа, Кирилл был бледным, как больничные стены. Причину, наконец-то нашли, и она оказалась страшнее, чем недавнее неведение — практически полностью разрушены два поясничных позвонка.

Кирилл созвонился с хирургом больницы, который сказал, что есть два варианта. Либо заменить их на металлические, но это довольно дорогая операция и они такие не делают. Либо придется долго лежать и потом несколько лет ходить в корсете. Ни один из вариантов Дину не радовал. Но и выбора особо не было. Главное — не было времени на этот выбор.

— Твоя мать таких денег тебе не даст. Буду я искать, буду как-то опять выкручиваться… — начал было Кирилл.

— Не надо. Не напрягайся. Не хочу. Ничего не хочу. Сил нет. Кто бы только знал, как мне плохо… — Дина говорила еле слышно, стараясь не расплакаться.

— Ничего, держись! Ты мне еще сына должна помочь вырастить. Поборемся! Только не кисни. — в голосе Кирилла не было привычной уверенности. Но сейчас ее не было ни у кого.

***

До конца дня предстояло решить вопрос с няней для сына, так как Кирилл наотрез отказался отвезти его к матери Дины. Обратились в агентство, няню срочно нашли, и она должна была прийти утром. Пришлось поверить на слово девушке в агентстве, так как утром они просто встретили няню, познакомились, рассказали, где что лежит, чем кормить, когда гулять, как укладывать. Женщина лет тридцати пяти, своих двое детей. С малышом сразу нашла общий язык, и он остался с ней почти спокойно.

Чего не скажешь о Дине. Сердце рвалось на части от того, что приходится его вот так оставить с незнакомым человеком. Страшно было и то, что ждало впереди.

Утром Дина успела позвонить матери и сказать, что она ложится в больницу и что операция через два дня. Мать пожелала набраться сил и обещала молиться.

Дорогой больше молчали. Сначала Кирилл как-то пытался успокоить и подбодрить Дину, но выходило не очень. Он сам был растерян и напуган не меньше ее. Он включил негромко музыку. Из динамиков полилась такая знакомая и знаковая песня «Такого снегопада давно не помнят здешние места…»

Ровно четыре года назад, точно так же в первых числах февраля, она ехала в автобусе и слушала эту же песню. После недолгого неудачного брака она уезжала в город из своей деревни. За окном простирались искрящиеся снегом поля. А в теплом салоне звучала музыка и слова песни в тему: «Заметает зима, заметает, все что было…»

Там еще вначале были слова: «Снег лежал на земле белый-белый, как чистый лист бумаги. И нам казалось, что мы напишем на этом снегу повесть нашей любви». Ей тогда был двадцать один год, и она правда верила, что напишет свою новую повесть. Начнет сначала, только теперь уже безо всяких глупостей типа выйти замуж. Была она там — ничего хорошего.

Там и тогда она еще не знала, что едет прямиком к нему, к тому, кто в два раза старше, и кто подарит ей счастье материнства.

Столько всего успело произойти за эти годы. И повесть пишется, только сюжет зашел куда-то не туда. Сегодня она вынуждена оставить своего ребенка и уехать на очередную операцию. Четвертую за последние десять месяцев. Чем все это закончится — сейчас никому не известно. Впрочем, когда это закончится, тоже непонятно. Слезы сами покатились из глаз.

— Не плачь, моя родная. Я не оставлю тебя. Мы с сыном будем ждать тебя. Давай верить в то, что все обойдется и ты скоро вернешься к нам домой. — Кирилл легонько сжал ее ладонь.

— Попробуем верить. — прошептала она, вытирая слезы.