Неточные совпадения
Он снова молчал, как будто заснув с открытыми глазами. Клим видел сбоку фарфоровый, блестящий белок, это напомнило ему мертвый глаз
доктора Сомова. Он понимал, что, рассуждая о выдумке, учитель беседует сам с собой, забыв о нем, ученике. И нередко Клим ждал, что вот сейчас учитель скажет что-то о матери, о том, как он
в саду обнимал ноги ее. Но учитель говорил...
Повинуясь странному любопытству и точно не веря
доктору, Самгин вышел
в сад, заглянул
в окно флигеля, — маленький пианист лежал на постели у окна, почти упираясь подбородком
в грудь; казалось, что он, прищурив глаза, утонувшие
в темных ямах, непонятливо смотрит на ладони свои, сложенные ковшичками. Мебель из комнаты вынесли, и пустота ее очень убедительно показывала совершенное одиночество музыканта. Мухи ползали по лицу его.
Ворота всех домов тоже были заперты, а
в окнах квартиры Любомудрова несколько стекол было выбито, и на одном из окон нижнего этажа сорвана ставня. Калитку отперла Самгину нянька Аркадия, на дворе и
в саду было пусто,
в доме и во флигеле тихо. Саша, заперев калитку, сказала, что
доктор уехал к губернатору жаловаться.
Доктор, схватив шляпу, бросился вниз, Самгин пошел за ним, но так как Любомудров не повторил ему приглашения ехать с ним, Самгин прошел
в сад,
в беседку. Он вдруг подумал, что день Девятого января, несмотря на весь его ужас, может быть менее значителен по смыслу, чем сегодняшняя драка, что вот этот серый день более глубоко задевает лично его.
— Окнами
в сад, как видишь. Тут жил
доктор, теперь будет жить адвокат.
«Учится. Метит
в университет, — а наскандалил где-то», — думал Самгин, переговорив с
доктором, шагая к воротам по дорожке больничного
сада.
В калитке ворот с ним столкнулся человек
в легком не по сезону пальто,
в шапке с наушниками.
Неточные совпадения
Два датчанина, братья,
доктор и аптекарь, завели его к себе
в дом, показывали
сад.
Наш флигель стоял
в глубине двора, примыкая с одной стороны к каменице, с другой — к густому
саду. За ним был еще флигелек, где жил тоже с незапамятных времен военный
доктор Дударев.
Видя мать бледною, худою и слабою, я желал только одного, чтоб она ехала поскорее к
доктору; но как только я или оставался один, или хотя и с другими, но не видал перед собою матери, тоска от приближающейся разлуки и страх остаться с дедушкой, бабушкой и тетушкой, которые не были так ласковы к нам, как мне хотелось, не любили или так мало любили нас, что мое сердце к ним не лежало, овладевали мной, и мое воображение, развитое не по летам, вдруг представляло мне такие страшные картины, что я бросал все, чем тогда занимался: книжки, камешки, оставлял даже гулянье по
саду и прибегал к матери, как безумный,
в тоске и страхе.
Я до того сконфузился, что даже не поклонился никому;
в докторе Лушине я узнал того самого черномазого господина, который так безжалостно меня пристыдил
в саду; остальные были мне незнакомы.
Прежде всего шушукала Муза с Сусанной, шушукала Сусанна с Егором Егорычем, шушукала gnadige Frau с супругом своим, причем
доктор заметно выражал неудовольствие, a gnadige Frau что-то такое старалась втолковать ему, но
доктор не убеждался; шушукали затем Муза и Лябьев, начавшие все время гулять вдвоем, несмотря на холодную погоду,
в длинной аллее
сада; шушукались наконец Фаддеевна с Антипом Ильичом, который после того напролет начал промаливаться все ночи, как бы испрашивая чему-то благословение божие.