Государственная дума торжественно зачеркнула все свои разногласия с правительством, патриотически манифестируют студенты, из провинций на имя царя летят сотни телеграмм, в них говорится о готовности к битве и уверенности в победе, газетами сообщаются факты «свирепости тевтонов», литераторы
в прозе и в стихах угрожают немцам гибелью и всюду хвалебно говорят о героизме донского казака Козьмы Крючкова, который изрубил шашкой и пронзил пикой одиннадцать немецких кавалеристов.
Неточные совпадения
Не без труда
и не скоро он распутал тугой клубок этих чувств: тоскливое ощущение утраты чего-то очень важного, острое недовольство собою, желание отомстить Лидии за обиду, половое любопытство к ней
и рядом со всем этим напряженное желание убедить девушку
в его значительности, а за всем этим явилась уверенность, что
в конце концов он любит Лидию настоящей любовью, именно той, о которой пишут стихами
и прозой и в которой нет ничего мальчишеского, смешного, выдуманного.
— Подруги упрекают меня, дескать — польстилась девушка на деньги, — говорила Телепнева, добывая щипчиками конфекты из коробки. — Особенно язвит Лидия, по ее законам необходимо жить с милым
и чтобы —
в шалаше. Но — я бытовая
и водевильная, для меня необходим приличный домик
и свои лошади. Мне заявлено: «У вас, Телепнева, совершенно отсутствует понимание драматизма». Это сказал не кто-нибудь, а — сам, он, который сочиняет драмы. А с милым без драмы — не прожить, как это доказано
в стихах
и прозе…
Самгин завидовал уменью Маракуева говорить с жаром, хотя ему казалось, что этот человек рассказывает
прозой всегда одни
и те же плохие стихи. Варвара слушает его молча, крепко сжав губы, зеленоватые глаза ее смотрят
в медь самовара так, как будто
в самоваре сидит некто
и любуется ею.
Варвара по вечерам редко бывала дома, но если не уходила она — приходили к ней. Самгин не чувствовал себя дома даже
в своей рабочей комнате, куда долетали голоса людей, читавших стихи
и прозу. Настоящим, теплым, своим домом он признал комнату Никоновой. Там тоже были некоторые неудобства; смущал очкастый домохозяин, он, точно поджидая Самгина, торчал на дворе
и, встретив его ненавидящим взглядом красных глаз из-под очков, бормотал...
— Так говорили, во главе с Некрасовым, кающиеся дворяне
в семидесятых годах. Именно Некрасов подсказал им эти жалобы,
и они были,
в сущности, изложением его стихов
прозой.
Соседями аккомпаниатора сидели с левой руки — «последний классик»
и комическая актриса, по правую — огромный толстый поэт. Самгин вспомнил, что этот тяжелый парень еще до 905 года одобрил
в сонете известный, но никем до него не одобряемый, поступок Иуды из Кариота. Память механически подсказала Иудино дело Азефа
и другие акты политического предательства.
И так же механически подумалось, что
в XX веке Иуда весьма часто является героем поэзии
и прозы, — героем, которого объясняют
и оправдывают.
Всегда отличавшаяся близорукостью и полным отсутствием политического такта сатирическая газета «Искра» хохотала над этою затеею учредить волонтеров, и мало того, что издевалась над нею
в прозе и в стихах, она еще рисовала Бенни разъезжающим на пожарной трубе вместе с другими сотрудниками «Пчелы», которые не принимали в этих хлопотах Бенни ни малейшего непосредственного участия.
Гости у Леты были вечные, и все были от нее без ума, и старики, и молодые. Обо всем она имела понятие, обо всем говорила и оригинально, и смело. У нее завелись и поклонники: инвалидный начальник ей объяснялся
в прозе и предлагал ей свое «сердце, которое может заменить миллионы», протопоповский сын, приезжавший на каникулы, сочинял ей стихи, в которых плакал, что во все междуканикулярное время он
Неточные совпадения
Хлестаков. Это правда. Я, признаюсь, сам люблю иногда заумствоваться: иной раз
прозой, а
в другой
и стишки выкинутся.
Друзья мои, что ж толку
в этом? // Быть может, волею небес, // Я перестану быть поэтом, //
В меня вселится новый бес, //
И, Фебовы презрев угрозы, // Унижусь до смиренной
прозы; // Тогда роман на старый лад // Займет веселый мой закат. // Не муки тайные злодейства // Я грозно
в нем изображу, // Но просто вам перескажу // Преданья русского семейства, // Любви пленительные сны // Да нравы нашей старины.
Но не теперь. Хоть я сердечно // Люблю героя моего, // Хоть возвращусь к нему, конечно, // Но мне теперь не до него. // Лета к суровой
прозе клонят, // Лета шалунью рифму гонят, //
И я — со вздохом признаюсь — // За ней ленивей волочусь. // Перу старинной нет охоты // Марать летучие листы; // Другие, хладные мечты, // Другие, строгие заботы //
И в шуме света
и в тиши // Тревожат сон моей души.
Между кипами литературных опытов, стихов
и прозы, он нашел одну тетрадь,
в заглавии которой стояло: «Наташа».
Но Райский
в сенат не поступил,
в академии с бюстов не рисовал, между тем много читал, много писал стихов
и прозы, танцевал, ездил
в свет, ходил
в театр
и к «Армидам»
и в это время сочинил три вальса
и нарисовал несколько женских портретов. Потом, после бешеной Масленицы, вдруг очнулся, вспомнил о своей артистической карьере
и бросился
в академию: там ученики молча, углубленно рисовали с бюста,
в другой студии писали с торса…